Наконец женщины разошлись по машинам и уехали.
Появились другие, и он напряжённо выпрямился. Сердце стучало в висках. Это была она. Та самая.
Она была невысокого роста, крашеная блондинка с волосами до плеч. Он смотрел, как она садится в машину. Он поехал за ней только тогда, когда машина почти скрылась за поворотом.
Он объехал здание с другой стороны, чтобы не привлекать к себе внимания. Он следовал за ней, и сердце билось всё быстрее. Повинуясь инстинкту, он опустил руку под сидение и дотронулся до мотка верёвки. Ему стало спокойнее.
Его успокаивала мысль о том, что за преследованием последует жертвоприношение.
А в том, что оно последует, он был уверен.
Сидя рядом с водителем, Макензи разложила на коленях несколько папок. Портер вёл машину, отбивая пальцами по рулю ритм песни Rolling Stones. Сейчас в машине играла его любимая радиостанция, транслирующую классическую рок-музыку. Он всегда слушал её за рулём. Макензи злобно глянула на напарника. Ей сложно было сконцентрироваться, и это её раздражало. Она смотрела, как фары рассекают дорогу на скорости в восемьдесят миль в час. Она повернулась к Портеру.
— Можешь, пожалуйста, это выключить? — выпалила она.
Обычно она была не против музыки, но сейчас хотела настроиться на рабочий лад, чтобы понять характер убийцы.
Вздохнув и покачав головой, Портер выключил радио и неодобрительно посмотрел на Макензи.
— Что ты ищешь? — спросил он.
— Я ничего не ищу, — ответила она. — Я пытаюсь собрать всю картинку воедино, чтобы понять тип личности убийцы. Если мы будем думать, как он, то у нас будет больше шансов его найти.
— Или, — перебил её Портер, — ты можешь дождаться нашего приезда в Омаху и поговорить с детьми и сестрой жертвы, как и приказал нам Нельсон.
Макензи даже не надо было смотреть на напарника, чтобы знать, что он едва сдерживается, чтобы не вставить какую-нибудь хитромудрую шуточку. Наверно, ей нужно было отдать ему должное: когда они были только вдвоём — в машине или на месте преступления — Портер сводил к минимуму колкости и оскорбительные шутки.
Макензи отвлеклась от Портера и посмотрела на папки, лежащие на коленях. Она пыталась сравнить данные по убийству 1987 года с делом Хейли Лизбрук. Чем больше она сравнивала эти два преступления, тем больше убеждалась, что совершил их один и тот же человек. Единственное, что её расстраивало, это отсутствие очевидного мотива.
Она просматривала то одну папку, то другую, листая страницы и возвращаясь к одному и тому же по несколько раз. Она бормотала что-то себе под нос, задавая вопросы и проговаривая вслух известные факты. Она так делала ещё со времён учёбы в школе, и эта странная привычка так никуда и не исчезла.
— В обоих случаях никаких улик, указывающих на сексуальное насилие, — тихо говорила она. — Никаких очевидных связей между жертвами, за исключением рода занятий. Отсутствие религиозных мотивов. Если бы преступником двигали религиозные мотивы, разве вместо столбов он не выбрал бы кресты? В обоих случаях были найдены номера, но также не прослеживается явной связи между ними и убийствами.
— Не пойми меня неправильно, — заметил Портер, — но я бы предпочёл сейчас слушать Роллингов.
Макензи перестала разговаривать сама с собой и увидела, как на экране телефона замигало сообщение. После того, как они с Портером ушли из участка, она отправила Нэнси электронное письмо, попросив поискать в базе совпадения по словам столб, стриптизёрша, проститутка, официантка, кукуруза, плеть и номеру Ч511/И202, проверив все дела по убийствам за последние тридцать лет. Когда Макензи взглянула на телефон, то поняла, что Нэнси, как обычно, быстро выполнила её поручение.
В письме Нэнси говорилось:
«Боюсь, совпадений немного. Прикрепляю краткие сведения по тем делам, что мне удалось найти. Удачи!»
В письме было пять вложений, и Макензи смогла быстро просмотреть все. Три из пяти дел не имели ничего общего с убийством Лизбрук или делом 1987 года. Но последние два дела показались ей довольно интересными.
Одно из них было об убийстве 1994 года, когда за заброшенным сараем обнаружили труп женщины. Тело нашли в сельской местности, примерно в восьмидесяти милях от Омахи. Жертва была привязана к деревянному столбу. Тело провисело на нём около шести дней прежде, чем его обнаружили. Тело окоченело, и дикие животные — предположительно, рыси — отъели женщине ноги. Жертва имела несколько приводов, включая два ареста за проституцию. Как и в предыдущих случаях, не имелось явных признаков сексуального насилия, и хотя на спине жертвы были обнаружены следы от ударов плетью, били её намного меньше, чем Хейли Лизбрук. В папке не было ни слова о номерах, высеченных на столбе.
Второе дело касалось девятнадцатилетней девушки, которую объявили пропавшей без вести после того, как она не приехала домой на рождественские каникулы. В 2009 году жертва училась на первом курсе Университета Небраски. Её тело было найдено на пустом поле три месяца спустя. Труп был частично закопан, и на спине были обнаружены следы от ударов плетью. В скором времени в прессе появились откровенные фотографии этой девушки, участвующей в страстной оргии в студенческом клубе. Снимки были сделаны за неделю до того, как она пропала.
Последний случай подходил с натяжкой, но Макензи решила, что оба этих дела могли быть связаны с убийством 1987 года и смертью Хейли Лизбрук.
— Что у тебя там? — спросил Портер.
— Нэнси скинула мне материалы по другим делам, которые могут быть связаны с этим убийством.
— Что-нибудь нашла?
Помедлив секунду, она рассказала ему об этих двух делах. Когда Макензи закончила, Портер кивнул и посмотрел в окно. Они как раз проехали знак, предупреждающий о том, что до Омахи осталось 20 миль.
— Мне кажется, иногда ты слишком стараешься, — сказал Портер. — Ты задницу рвёшь, и люди это видят. Но давай смотреть правде в глаза: как бы ты ни старалась, не каждое дело можно превратить в погоню за монстром.
— Ну, тогда сделай милость, — ответила Макензи, — и скажи, что подсказывает тебе сейчас интуиция? С кем мы имеем дело?
— Обычный преступник, озлобленный на родную мать, — снисходительно заявил Портер. — Опросим людей и найдём его, а весь этот анализ — простая трата времени. Преступников находят не потому, что залазят им в головы, а потому что задают вопросы. Адресные опросы. Дверь за дверью. Свидетель за свидетелем.
Оба молчали, и Макензи думала о том, каким же плоским и чёрно-белым видит мир её напарник. В его сознании не было места деталям, ничему, что выходило за рамки сложившихся взглядов. Она заключила, что психопат, которого они ищут, был устроен намного сложнее, чем Портер.
— Что ты думаешь о нашем убийце? — наконец спросил он.
В голосе его слышалась неприязнь, словно он и вовсе не собирался задавать этот вопрос, но ему надоело ехать молча.
— Я считаю, что он ненавидит женщин за то, что они собой представляют, — тихо заговорила Макензи, не переставая анализировать убийцу по ходу разговора. — Возможно, он пятидесятипятилетний девственник, который находит секс постыдным, хотя у него есть в нём потребность. Убийство женщин заставляет его думать, что он поборол свои природные инстинкты, которые он считает примитивными и нечеловеческими. Искореняя источник сексуального возбуждения, он считает, что держит всё под контролем. Следы ударов плетью говорят о том, что он как бы наказывает жертв, возможно, за их непристойное поведение. Кроме того, мы не находим следов сексуального насилия, и мне кажется, что в глазах убийцы их смерть — это акт очищения.
Портер покачал головой, как сделал бы расстроенный родитель.
— Об этом я и говорю, — сказал он. — Трата времени. Ты так увлеклась этим делом, что уже не знаешь, что думать. Нам твои догадки не помогут. Как говорится, за деревьями ты не видишь леса.
Вновь повисла неловкая тишина. Не желая более продолжать этот разговор, Портер включил радио.
Насладиться музыкой ему не удалось. Через несколько минут они въехали в Омаху, и он вновь выключил радио, на этот раз без подсказки Макензи. Он заговорил, и голос его звучал нервно, но можно было расслышать и кое-что ещё — он давал понять, что он здесь главный.
— Ты когда-нибудь опрашивала детей, потерявших родителя? — спросил Портер.
— Однажды, — ответила она. — Это было дело об обстреле. Говорила с одиннадцатилетним мальчиком.
— Я тоже общался с несколькими. Невесёлое занятие.
— Это точно, — согласилась Макензи.
— Послушай, нам предстоит задать двум мальчикам вопросы об их умершей матери. Обязательно всплывёт вопрос о том, кем она работала. Нужно задать его как можно более деликатно.
Макензи была в ярости. Портер снова говорил с ней, как с маленьким ребёнком.
