— Ее только здесь не хватает!
— Она, наверное, волнуется за тебя, вы же так давно не виделись.
— Я без тебя знаю, что давно, только я не хочу ее видеть — ни ее, ни вообще кого бы то ни было, если уж на то пошло.
— Понятно… Значит, и меня тоже?
— Да, и тебя. Нечего тебе сюда мотаться, дорога длинная.
— Ты это серьезно?
— Да, серьезно.
Наступило тяжелое молчание, он смотрел на нее взглядом обиженного ребенка.
— Ладно, приезжай, когда делать будет нечего, — произнес он в конце концов.
— Ну, спасибо.
— Извини, — буркнул он и отвел глаза.
— Вот, я тут записала, что тебе может понадобиться, — сказала она, открыла сумку и вынула записную книжку.
— Вечно ты со своими списками, — отозвался Ленгтон уже почти привычно.
Анна передала ему записную книжку, куда вписала пижаму, бритвенные принадлежности и книги.
— Да, все нужно будет.
— А еще?
Он закрыл глаза:
— Ну, разве что чудо — выбраться бы мне отсюда поскорее и найти ту сволочь, которая сделала со мной такое.
— Ты, похоже, свою долю чуда уже получил, — заметила Анна с улыбкой, и Ленгтон усмехнулся в ответ.
Он сознавал, насколько близок был к смерти, и прекрасно понимал, что смешно было бы рассчитывать на новое чудо.
Анна пробыла у него до вечера. Ленгтон рассказывал ей о разнообразных процедурах, которые ему назначили, о том, как зверски болит колено. Ходить он пока не мог. Единственное хорошее во всем этом было то, что ему запретили курить и предупредили, что если он начнет, то ему будет трудно дышать: грудная клетка еще не окрепла.
К отъезду Анны Ленгтон успел дополнить список множеством книг и отдал ей ключи от своей квартиры. Это был большой прогресс — от ее квартиры ключи у него были, но свои он ей ни разу не предлагал. (При близком знакомстве он вообще оказался довольно замкнутым и острожным, чего Анна никак не ожидала.) Но, к ее изумлению, он даже согласился через неделю-другую увидеться с Китти, которую должна будет привезти бывшая жена, — только не раньше, чем он начнет стоять и ходить; Ленгтон не хотел, чтобы его видели в инвалидном кресле. Он написал ей номер их телефона. И это тоже случилось впервые: Анна не знала, где живут Китти и ее мать. Сев на постели, он быстро набросал что-то еще в записной книжке, захлопнул ее и передал Анне.
Только приехав домой, она прочла эти несколько строк в конце списка и не смогла сдержать слез:
«Я, конечно, настоящий свинтус, но я исправлюсь, честное слово. Никого не вселяй в свою каморку. Скоро буду дома».
Ниже он пририсовал сердце, пронзенное стрелой, и маленькую улыбающуюся рожицу. Сколько раз она мечтала услышать это, и вот наконец он написал: «Я тебя люблю». За три этих слова она могла простить ему и капризы, и раздражительность.
Анна не стала просить о продлении отпуска, потому что чувствовала: чтобы справиться с Ленгтоном, ей нужно время от времени от него отрываться и заниматься своими делами. Она еще не знала, как все сложится, когда он вернется, особенно если со дня на день она снова приступит к работе. Анна только молилась, чтобы Ленгтон физически восстановился, потому что, если уже сейчас с ним ох как непросто, одному богу известно, чего от него ждать, если ему придется уйти из полиции.
Анну вызвали рано утром: предстояло расследование очередного убийства в Брикстоне. Старшим был назначен инспектор Джон Шелдон, которого она никогда не видела и о котором ничего не знала. Бригада следователей собралась в полицейском участке. В комнате стояли компьютеры, здесь же находились делопроизводители и другие служащие. Вместе с Шелдоном уже давно работали два офицера, инспектор Фрэнк Брендон и сержант Гарри Блант, к ним присоединили еще двоих инспекторов, четырех сержантов и пятнадцать констеблей. Анна получила указание ехать вместе с Шелдоном на квартиру жертвы.
Тридцатидевятилетняя Ирэн Фелпс при жизни работала в местной публичной библиотеке. Спокойная, трудолюбивая, миловидная женщина с длинными светлыми волосами. Место преступления все еще обследовали судебно-медицинские эксперты, тело лежало в маленьком кабинете, там, где его и обнаружили. Вокруг как следует пошарили: мебель была перевернута, декоративные тарелки и вазы разбиты вдребезги. Женщина лежала, уткнувшись лицом в ковер. Ее били ножом в грудь — изрезанная блузка алела кровавыми пятнами. Юбка была задрана, трусики порваны; на горле и лице зияли страшные раны. Она отчаянно сражалась за свою жизнь, но силы были неравные, и с ней жестоко расправились. Тело обнаружила ее двенадцатилетняя дочь.
Наблюдая за работой экспертов, Анна стояла в дверях, чтобы не оставлять в комнате лишних отпечатков. Она чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда на ее плечо опустилась ладонь.
— Похоже, вы инспектор Тревис.
— Да, сэр.
— Я здесь старший. Позвольте представиться — инспектор Шелдон.
Шелдон говорил с северным акцентом. Его редеющие волосы были зачесаны назад, открывая приятное розоватое лицо. На инспекторе был недорогой костюм, белая рубашка и аккуратный неброский галстук. Анна улыбнулась и сделала шаг навстречу, собираясь пожать ему руку, но Шелдон уже отвернулся, показывая на крупного широкоплечего офицера:
— Это детектив Фрэнк Брендон. Фрэнк!
Брендон обернулся и подошел, чтобы представиться:
— Здравствуйте. Ну, как там старичок Ленгтон?
Анна вспыхнула:
— До полного выздоровления еще далеко, но он поправляется.
— Вот и отлично. А то я слышал, ему грозит инвалидность. Думаю, такому, как он — правда, лично мы незнакомы, но репутация у него о-го-го, — это не очень понравится.
Анна не успела ответить, как из кухни раздался голос сержанта Бланта, все выглянули в коридор.
Блант был плотный румяный коротышка с ежиком рыжих волос.
— Тут полно пальчиков. Судя по всему, этот подонок решил подкрепиться бутербродом. Тот нож, что нашли рядом с жертвой, наверное, из кухонного набора.
— Анна Тревис, — сказал Шелдон, показав на Анну.
Блант рассеянно кивнул, внимательно наблюдая за тем, как в кухне эксперты рассыпают порошок, чтобы снять отпечатки.
Шелдон поджал губы и посмотрел на часы.
— Что ж, можно возвращаться в участок. Вы на своей машине приехали? — спросил он Анну.
— Да, сэр.
— Ну, тогда там и увидимся, — сказал он и пошел к распахнутой входной двери.
— Ничего, если я побуду здесь, разберусь, что к чему? — обратилась Анна к Бланту.
Тот как раз проходил мимо нее и лишь пожал плечами в ответ. Ей показалось, что он вообще не любит тратить время на пустые разговоры.
— Знаете, где участок? — спросил ее Брендон.
Анна ответила, что узнала адрес заранее, перед тем как приехать сюда.
— Отлично. Не возражаете, если я дам вам совет? Шеф помешан на пунктуальности, так что лучше не опаздывать. Мы тут с самого утра работаем.
— А с кем ее дочь? — спросила Анна.
Брендон ответил, что девочку взяли к себе дедушка с бабушкой. Он вышел вслед за Шелдоном, а Анна так и осталась стоять в проеме кухонной двери.
В комнате следственной бригады было тихо. Анну направили в дальний угол, к столам детективов-инспекторов: в тесном участке кабинетов для них не нашлось. На информационной доске уже появились первые сведения, они были скудными — имя, адрес жертвы и еще что-то незначительное. Сквозь открытые жалюзи Анна видела, как Шелдон в своем кабинете разговаривает с Брендоном. Возле кулера стояли другие офицеры: три женщины и двое мужчин. Никто не отреагировал на появление Анны и не посчитал нужным представиться, но все расступились, когда, выйдя из кабинета, Шелдон прошел к доске. Ему даже не нужно было требовать всеобщего внимания: сотрудники сразу же вернулись на свои места и затихли в ожидании.
— Так… Жертву звали Ирэн Фелпс, работала в публичной библиотеке. Пять лет назад развелась, бывший муж живет в Девоне, работает агентом по недвижимости. С ним уже связались, он приедет к дочери. Ей всего двенадцать лет, для нее это страшная травма, сейчас она у дедушки с бабушкой. Живут в трех улицах от квартиры жертвы. Давай, Фрэнк, теперь ты.
Он кивнул Брендону, тот раскрыл блокнот и заговорил гораздо громче Шелдона:
— Итак, шеф. Пока что мы узнали только, что Ирэн всегда уходила с работы в три часа, так что, когда дочь возвращалась из школы, она была уже дома. Домой она ездила на метро из Брикстона, одну остановку, потом шла пешком. В тот день она ушла с работы в свое обычное время, но ее дочь Натали после школы отправилась к бабушке, пришла она к ней в половине пятого, а ушла где-то без пятнадцати шесть. В самом начале седьмого она пришла домой, увидела, что дверь открыта, и обнаружила труп матери. Значит, мы имеем очень короткий промежуток. Ирэн Фелпс, скорее всего, приехала со своим убийцей на метро и дошла с ним до квартиры, убил он ее между четырьмя и половиной шестого. Вот и все, шеф.
