– На каких основаниях, мистер Блакборн?
– Это не относится к делу и рассчитано на то, чтобы настроить членов суда против моего подзащитного.
– Вопрос относится к его психологическому состоянию, а не к фактам, – парировала Гудпастер.
– И все равно к настоящему делу это не имеет отношения, – сказал Уоррен.
– Я так не думаю, – покачала головой судья. – Этот человек был там, и на него направили пистолет. Я полагаю, очень важно, что он при этом чувствовал. Протест отклоняется.
– Судья! – резко сказал Уоррен. – Состояние этого свидетеля, вполне возможно, имеет отношение к предполагаемой попытке ограбления, но не к тому преступлению, в котором мой клиент обвиняется.
– Отклоняется. Я сказала: “Отклоняется!”
– Да меня уже до этого грабили два раза, – ответил Стимак. – Я не особенно испугался. Я хорошо знал, что нужно делать.
Он нажал кнопку вызова полиции на полу, а затем начал тянуть канитель. Наконец отдал деньги. Но полиция уже приехала.
К допросу свидетеля перешел Уоррен.
– Мистер Куинтана не угрожал вам, не так ли?
Гудпастер возразила:
– Призыв к обдумыванию ответа свидетелем.
– Поддерживается, – сказала Паркер.
Уоррен безразлично пожал плечами.
– Я перефразирую вопрос. Было ли вам сказано что-нибудь вроде “Если сейчас же не отдашь деньги, я просверлю дырку в твоей башке”? Или что-то наподобие?
– Нет, – ответил Стимак. – Он просто попросил деньги. Мне даже показалось, что он был больше напуган, чем я.
– Вы бы очень удивились, сэр, если бы узнали, что в пистолете, направленном на вас мистером Куинтаной, не было патронов?
– Протестую! – вмешалась Гудпастер. – Вопрос не основан на фактах.
Она имела в виду, что адвокату нельзя задавать вопросы, связанные с фактами, которые еще не были признаны судом в качестве таковых. Пистолет не был заряжен, но никто из свидетелей пока не подтвердил этого. Уоррен прекрасно знал об этом. Но члены суда этого еще не знали и должны были удивиться.
– Протест поддержан! – прогрохотала Лу Паркер.
Она, казалось, говорила: “Как ты ни изворачивайся, адвокат, а я все еще уверена, что победа останется за мной. Я судья, и этот суд мой”.
Днем, после перерыва на ленч, место свидетеля занял Л.Е. Мэнли. Молодой, атлетического сложения чернокожий мужчина, он засвидетельствовал, что они вместе с партнером примчались из полицейского опорного пункта на Норс-Шеферд и арестовали подсудимого, когда тот с пистолетом в руке выбежал из “Секл-К”. Пистолет они, естественно, отобрали.
– Да, это то самое оружие, – сказал он после того, как Нэнси Гудпастер представила вещественное доказательство присяжным и передала его в руки полицейского. – “Даймондбэк”-кольт, 32-го калибра. Этот пистолет имеет отличительную особенность – инкрустацию из слоновой кости на ручке. Облегченный, с минимальной отдачей. И еще в нем проделана кое-какая работа над бойком и возвратной пружиной. Благодаря этому из пистолета очень легко стрелять. Надо всего лишь легонько надавить на курок – и готово дело!
Уоррен быстро сделал несколько записей. Новая информация. Спасибо тебе, офицер Мэнли. Гудпастер спросила свидетеля:
– Были ли в этом пистолете патроны, когда вы изъяли его у мистера Куинтаны?
Она хотела сгладить то впечатление, которое возникло после выступления Стимака, как бы говоря: “Видите, господа присяжные, мне нечего скрывать от вас. Я и не возражала против того, чтобы вы узнали, что пистолет не был заряжен”.
– Нет, мэм.
– У меня нет вопросов к свидетелю.
В любом уголовном деле адвокат всегда исходит из стратегии влияния на суд, стратегии, которая выстраивается и рассчитывается на утверждении обвинителя о том, что обвиняемый виновен. Стратегия защиты может быть правильной или ошибочной, эффективной или неэффективной: необходимо лишь, чтобы она была понятной, логически последовательной и способной вызвать в умах присяжных определенное сомнение в виновности подсудимого. В данном деле Уоррен имел редкое преимущество. Он знал, что его теория абсолютно верна. Гектора Куинтаны не было на той стоянке на Уэслайн. Еще до перекрестного допроса Холлиса Сила Уоррену было известно, что Гектор не брал бумажника Дай Хо Трунга. И теперь, благодаря свидетельским показаниям офицера Мэнли, Уоррен точно знал, почему над бойком и возвратной пружиной кольта “Даймондбэк” была проделана работа, после которой из пистолета стало “очень легко стрелять”.
С помощью Мэнли Уоррен довел до сведения присяжных, что в пистолете Гектора не было патронов, и ни одного патрона не было найдено ни в “Секл-К”, ни рядом с магазином.
– А часто ли вам попадаются грабители с незаряженными пистолетами?
– Если только дураки, – фыркнув сказал Мэнли, и члены суда фыркнули вслед за ним.
– Прошу изъять это из материалов суда, – сказала Гудпастер, – как не относящееся к делу.
– Ходатайство поддержано. – Судья Паркер проинструктировала присяжных не принимать данный ответ во внимание.
Уоррен продолжал:
– Скольких грабителей с незаряженным оружием задержали вы за годы работы в полиции? Ни одного – верно?
– Мистер Блакборн! – Судья Паркер застучала судейским молотком.
– Ваша честь, – спокойно сказал Уоррен, – это был совершенно иной вопрос.
Судья приказала:
– Не отвечайте, Мэнли! А вы, мистер Блакборн, – я делаю вам предупреждение – можете продолжать.
Уоррен сказал:
– Ответьте нам, офицер Мэнли. Этот особенный пистолет – вы сказали, что у него инкрустированная слоновой костью ручка, а боек и возвратная пружина усовершенствованы так, чтобы курок легче прожимался? Правильно я понял вас?
– Ну, примерно так.
– Исходя из вашего опыта, скажите: ведь это не такой пистолет, который мог бы принадлежать мужчине?
Мэнли бросил взгляд в сторону Гудпастер. Не мешкая, Уоррен воскликнул:
– Нет! Не обращайтесь к ней за помощью! Просто скажите правду.
– Нет, не такой.
– Вы сказали бы, что это, скорее, дамский пистолет, не так ли?
– Заявляю протест!
– Протест поддержан, – громко объявила судья. Однако намек присяжным уже был сделан, если кто-то из них слушал внимательно.
– Больше никаких вопросов, мистер адвокат!
При повторном допросе Гудпастер спросила:
– Есть ли в этом пистолете что-то такое, что препятствовало бы его использованию мужчиной?
– Нет, мэм.
– И в тот вечер данный пистолет находился в руках у обвиняемого, верно?
– Да, так оно и было.
Уоррен в свою очередь настойчиво долбил по одному и тому же месту.
– Пистолет находился у него, но не пришло ли вам уже тогда в голову, что это не его пистолет?
– Протест! Призыв к обдумыванию ответа.
– Поддержано.
– Можете ли вы, офицер Мэнли, придумать какую-то причину, по которой бездомный и нищий, нелегальный иммигрант из Мексики стал бы носить с собой оружие, которое не только не было заряжено, но и, по вашему собственному признанию, скорее всего, было дамским?
– Возражаю! Призыв к обдумыванию, и, кроме того, пока не установлено, что подсудимый был неимущим.
– Вы можете ответить, Мэнли, – сказала судья Паркер, немало удивив Уоррена. – Затем она добавила, обратившись к обвинителю: – Иначе адвокат просто перефразирует вопрос и вытянет это из него каким-нибудь другим способом.
Мэнли пожал плечами:
– Возможно, это было единственное оружие, которое ему удалось достать. Он мог одолжить его у кого-то. Мог где-нибудь найти. Здесь много возможностей.
– У меня нет вопросов к свидетелю.
На этом допрос Мэнли и закончился. Ему было предложено занять место в зале.
Эксперт-баллист из Хьюстонского департамента полиции после этого засвидетельствовал, что предъявленный ему “Даймондбэк”-кольт – то самое оружие, которое было передано ему вечером 19 мая офицером Мэнли и впоследствии проверено на соответствие различным пулям, использованным в нераскрытых преступлениях. Было выяснено, что это оружие ранее не использовалось, пока в лабораторию на следующий день не поступила пуля, извлеченная из мозга Дан Хо Трунга. Соответствие пули настоящему оружию было тут же установлено.
Было больше трех часов. Если не объявлять перерыва, то времени оставалось лишь для слушания еще одного свидетеля, что и намерена была сделать судья Паркер. К присяге был приведен сержант Крейг Дуглас, который объяснил суду, что утром 21 мая он, как офицер отдела по расследованию убийств, произвел повторный арест Гектора Куинтаны по обвинению в предумышленном убийстве. Он сообщил обвиняемому о его правах и спросил, желает ли тот сделать какое-нибудь заявление. Обвиняемый отклонил эту возможность. Прежде чем Уоррен успел возразить, Дуглас по собственной инициативе заявил:
