— Это очень рискованно, — возражает Дейв.
— Наверное, дело того стоит, — говорит Мандлакази. — Некоторые выкладывают целое состояние за рог носорога или морские ушки — даже не машави. Животные зоо, возможно, обладают огромной магической силой… Мути, сделанные из них, наверное, считаются очень могущественными… Конечно, я ничего не знаю наверняка. Знаю одно: статья станет настоящей сенсацией.
Со свидетельницей мы встречаемся в просторном кафе на нижнем этаже торгового центра. Она сидит в самой дальней кабинке, жалко сутулясь. Совсем еще девчонка — на вид не больше пятнадцати, — с узкими плечиками. Сразу видно, она почти с рождения старается стать незаметной.
— Ты Роберта? — спрашивает Мандлакази, протягивая ей руку.
Девочка так быстро кивает, что можно не заметить, если в это время моргнуть. Не пожав руки, она тычет в меня пальцем и говорит:
— Только она!
— Детка, я репортер, тебе лучше побеседовать со мной. Если хочешь, поговорим с глазу на глаз, а остальные уйдут.
Девочка трясет головой:
— Только она!
— Похоже, зоо тянет друг к другу. Что ж, отлично! Подождем вас на улице. — Мандлакази протягивает мне диктофон и бурчит: — Красная кнопка справа!
— Помню, помню! Это как ездить на велосипеде. Научился — не разучишься…
Через сорок минут я выхожу на улицу и подсаживаюсь за столик к Мандле и Дейву:
— Итак, вот ее условия. Во-первых, никакой полиции. Еще рано. Может, потом тебе удастся ее уговорить. Во-вторых, она страшно напугана. Больше всего она боится возвращаться домой. Хорошо бы кто-нибудь из вас приютил ее у себя на пару ночей.
— А ты почему не можешь? — спрашивает Мандлакази.
— Потому что я живу совсем рядом с ее домом. Там, где произошло убийство. Убили ее подругу, которая, кстати, была проституткой, как и она.
— Ладно, сегодня пусть переночует у меня. Завтра что-нибудь придумаем. Если ее рассказ чего-то стоит, возможно, газета оплатит ей номер в отеле… Что она сказала об убийстве? — Мандлакази буквально задыхается, так ей не терпится услышать.
— Наверное, будет лучше, если ты послушаешь сама. Я отметила самые ценные куски, — протягиваю ей салфетку, исписанную шариковой ручкой. Ручку я позаимствовала у официанта.
— Какая умница! Настоящая журналистка!
— Может, договоримся о соавторстве? Как-то не очень вдохновляет благодарность «за ценный вклад»…
— Все зависит от того, что там у тебя.
Я проматываю запись до нужного места. Мандлакази и Дейву приходится склониться над самым диктофоном, чтобы расслышать тихий голосок Роберты, заглушаемый к тому же ревом кофемолки и звоном чашек.
Зинзи Декабрь. Ладно, а теперь давай вернемся чуть-чуть назад. Что ты имела в виду, когда сказала «как привидение»?
Роберта Ван Тондер. Да ведь я же вам говорю! Там как будто никого не было. Только что она нагибается поправить туфлю — у нее каблук всю ночь отламывался — и вдруг: вжик! Вжик! Вжик!
Девочка рассекает рукой воздух; ее лицо бессознательно корчится…
РВТ (продолж.). Она вся была в крови: и голова, и руки. Она упала, ударилась о стену. Кровь фонтаном! А потом опять: вжик! Вжик! Вжик! Еще больше порезов. Кровь! Она лежит на земле и кричит, и только слышится: вжик! Вжик! Вжик!
ЗД. А что ее Воробей?
РВТ. Все время носился над ней как сумасшедший. Фьють-фьють… Туда-сюда!
ЗД. Как будто он увидел привидение?
РВТ. Как будто он увидел привидение.
ЗД. Он пытался прогнать привидение?
РВТ. Не знаю. Не знаю!
ЗД. А что было потом? Ты не видела?
РВТ. Нет. Я убежала. Я бежала, бежала и бежала, пока мне не показалось, что сейчас у меня лопнет сердце.
ЗД. Извини, что заставила тебя снова пережить все это… Мне нужно было убедиться, что я все понимаю до конца. Значит, ты никого и ничего не видела? Ни теней, ничего вообще?
РВТ. Нет, ничего. Один раз мелькнуло что-то серое, похожее на тень. Похожее на демона… Невидимого демона!
— О, это класс, детка! Это класс! — восклицает Мандлакази.
Следующие несколько часов мы расшифровываем запись и переводим ее на бумагу.
Домой я возвращаюсь в двенадцатом часу, измотанная и злая. Еще больше я злюсь оттого, что машину пришлось оставить за два квартала: у самого «Элизиума» ведутся дорожные работы. Может, нам, наконец, пустят чертову воду? Роберту приютила Мандлакази. Статья получилась хлесткая. Она наверняка вызовет большой резонанс, хотя не исключена и паника. Для меня даже работа в бульварной газетенке — уже шаг вперед. Может быть, когда все закончится, я в самом деле напишу о реабилитационных центрах для наркозависимых. Только для серьезного издания, а не журнала для мужчин…
Из-за усталости я не замечаю, что мой замок с амулетами взломан. Сажаю Ленивца на шест у двери, включаю свет и вижу Вуйо. Он сидит на моей кровати с пистолетом. Держит его расслабленно, широко расставив ноги; пистолет болтается, как пенис. Физиономия у него унылая.
И надо же так случиться — именно тут мой мобильник нарушает тишину хитом «и-Юси» под названием «Лихорадка». Мы оба вздрагиваем; рука, держащая пистолет, дергается.
— Ответишь? — спрашивает Вуйо, но я понимаю: ему вовсе не хочется, чтобы я ответила.
— Нет. Перезвоню им потом, — говорю я, притворяясь, будто мне все равно. Стараюсь унять сердцебиение. Этот рингтон у меня запрограммирован только для трех человек: Арно, Сонг и С’бу. — Чаю хочешь? — спрашиваю я. — У меня выдался по-настоящему трудный день, я бы выпила чашечку. — Я болтаю без умолку, стараясь успокоиться. Адреналин бьет по голове сильнее, чем чемпион по таэквондо. Заодно — чашек у меня в хозяйстве нет — я пытаюсь найти хоть какое-то оружие. — Ты какой любишь? Моя слабость — крепкий черный. Кстати, я ни на что не намекаю…
Все силы уходят на то, чтобы стоять к нему спиной. Я слышу, как он дергает коленом — шуршит джинсовая ткань. Впервые в жизни я вижу Вуйо не в костюме. Это-то и пугает меня больше всего.
Я рывком выдвигаю ящик со столовыми приборами и вижу кое-что похуже электронных посланий от мертвецов и даже человека с пистолетом на моей кровати. В ящике лежит большой почерневший нож для мяса с зазубренным кончиком и двумя сломанными зубцами. Нож не мой. Как и фарфоровая статуэтка котенка с игриво поднятой лапкой, также почерневшая — от чего? От ржавчины? Нет, это не ржавчина… Совсем не ржавчина! В голове дурацкая мысль: «Неужели я могу держать в руках орудие убийства?» Я громко, до икоты, хохочу.
— Твой? — спрашиваю я у Вуйо, держа нож за кончик, как дохлого таракана.
— Не вынуждай меня убивать тебя, — устало отвечает он.
— Ты собираешься застрелить меня из-за моей рассылки?
— Кое-кому доставалось и за меньшие грехи. Нет, девочка, я собираюсь застрелить тебя, потому что из-за тебя страдает моя репутация. Положи нож! — Он целится мне в голову.
Я следую его указаниям и все же тупо спрашиваю:
— Ты точно не хочешь чаю?
Мама непоколебимо верила в силу чая. Кроме того, чайник у меня тяжелый, прочный. От него не ждешь ничего дурного — как, например, от ножа. Я решаю рискнуть, поворачиваюсь к рабочему столу, тянусь к старомодному металлическому чайнику. Но тут Вуйо одним прыжком оказывается рядом, рывком разворачивает меня, хватает за горло и притискивает к рабочему столу.
— Нет, блин, не хочу я твоего долбаного чая! — злобно шипит он, брызгая слюной мне в лицо. Приставляет ствол к моей щеке. — Отдай мои деньги!
Я хватаю чайник, но он бьет меня коленом между ног. Перед глазами мелькает белая вспышка. Слышу лязг металла о линолеум.
Вуйо отпускает мое горло, и я оседаю на пол у кухонного шкафчика, стараясь вспомнить, как дышать. Он бесстрастно наблюдает за мной, а потом засовывает пистолет в задний карман джинсов. Наверное, убивать раздумал. Решил избить до полусмерти, и все.
— У меня не… Я же отдала… — хриплю я. Он бьет меня по лицу тыльной стороной ладони, костяшками пальцев рассекая скулу.
— Ты погубила мою репутацию! Вставай. Я сказал, вставай! — Вуйо рывком поднимает меня на ноги.
— Я же отдала тебе долг! — Губы у меня в крови.
— Думала, меня можно одурачить? Забыла, с кем ты имеешь дело?
— Что случилось? Погоди… — Не выпуская моей руки, он бьет меня кулаком в живот. Я сгибаюсь пополам, но он не дает мне упасть на колени. — Что случилось? Деньги фальшивые, вот что! Все до последней синей купюры!!!
— Я не знала! Вуйо, клянусь, это подстава! Меня подставили!
— Как я устал от твоей болтовни! — говорит Вуйо и лезет в задний карман джинсов. Но пистолета так и не вытаскивает, потому что на него с потолка обрушивается Ленивец. Под тяжестью взбесившегося мехового клубка Вуйо падает. Он роняет пистолет, который откатывается под кровать. Я пытаюсь дотянуться до него, передумываю и бегу в другую сторону.
