Сейра вытолкнула его изнутри, выключила свет и начала раздеваться. У нее было странное ощущение — ее тело само без подсказок опять спасло ее и сделало все как надо. Обнаженная, свободная и непостижимая она пробежала из спальни в ванную, чувствуя как ласкает ее теплый воздух. Теперь она воспринимала свое тело почти с благоговением. Намыливая и растирая себя губкой, она подумала, что это ее таинственное тело, несомненно, обладает собственной силой.
Она намылила голову, закрыла глаза и сразу же увидела веснушки, щедро усыпавшие нос и щеки Бена. Брови у него были не рыжие, а каштановые с золотой искоркой и нависали над глазами. Ушные раковины были маленькие и тесно прижатые к голове. Его мощная шея тоже была усыпана веснушками. Она вспомнила свои ощущения, когда они застыли на вершине мира.
Люди в Бостоне и Монтрозе постепенно забывают о ней. Время от времени они еще будут вспоминать о ней и говорить друг другу, как это грустно — ведь Сейра Берни была такой молодой.
У кожи были свои собственные желания. Она снова ждала, когда Бен прикоснется к ней. Стекающая по лицу вода была как поцелуи на приоткрытых губах.
Сейра рассмеялась. Горячая вода смыла усталость.
Жаркое солнце, горячие поцелуи. Бен привлек ее к себе, его рука лежала у нее на груди. Она вспомнила негодование доктора Ченнинг. Джорджия Пэриш не могла поверить, что доктор Ченнинг все-таки решила заговорить. Она провела своими наманикюренными пальцами по прическе и сказала, что это чудо. Хейзл Ченнинг негромко и обескураженно сказала, что это был трюк, и улыбнулась. Даже тяжесть мокрых волос и прикосновение полотенца возвращали ее к воспоминаниям о Бене, о его поцелуях. Он не знал, что сегодня она дома. Достаточно ей поднять трубку и сказать:
— Привет. Я сегодня дома…
Она взглянула на себя в зеркало. Синяков не было. Она немного поправилась и стала привлекательной. Бен был в двух шагах от нее. Она побежала в темную спальню и достала из ящика свое белье с кружевами. Это самая красивая вещь, которая была у нее. Она закрыла глаза и увидела, как Бен смотрит на нее, снимает с нее эту прелесть с кружевами.
Мартин глядел на нее в щель полуопущенной шторы. В руке он сжимал пистолет со спущенным предохранителем.
Сейра приоткрыла дверцу холодильника и достала пакет молока.
При свете полуоткрытого холодильника он, как во сне, увидел улыбающуюся Сейру в нижнем белье, в котором она утонула. Длинные блестящие волосы почти совсем скрывали ее.
— О черт! — прошептал Мартин. Предохранитель был спущен. Он поднял пистолет и прицелился. Его глаза были полны слез, и он ничего не видел. Он прислонился к стене дома и прижался лицом к еще теплым доскам.
Сейра пила холодное молоко и улыбалась сама себе. Ее мама знает, что она жива. Мартин знает, что она мертва. Еще немного, и она проскользнет между кустами сирени…
Она накинула халат и зажгла свет на кухне.
Мартин услышал, как она звала кошку, стоя на заднем крыльце. Единственный на свете голос звучал над вечерним садом, как напоминание с того света.
Мартин стоял под окном спальни, покачиваясь и не видя ничего от слез. Если бы все было по-другому, он уперся каблуками в землю. Пистолет в его руке был мокрым от пота.
Скоро придет, как его там, этот рыжий. Бен Вудворт?
Мартин передвинулся к окну кухни. Перед ним снова была та же уютная комната — оранжевые стены, цветы в вазе. Свет лампы падал на светлые волосы Сейры, на ее розовый халат. Маленький котенок облизывал лапку, сидя под столом.
Сейра налила себе еще молока и открыла буфет в поисках печенья, крекеров. Консервные банки стояли в три ряда, некоторые из них были повернуты этикетками наружу.
Она убрала фотографии.
Голос Хейзл Ченнинг и ее смущенная улыбка, как если бы кто-нибудь сказал ей: «Я знаю, у вас есть любовник».
Сейра вздохнула, потянулась и отпила молока. Белобрысый малый сказал ей: «Ну ты ж и красотка», — пряча от нее глаза.
Сейра улыбнулась. Светловолосый парень почувствовал счастье, переполнявшее ее, — она до сих пор чувствовала вкус поцелуев Бена там, высоко под солнцем, на ярмарке.
Ночные звуки врывались в открытое окно кухни — стрекотали сверчки, проехала машина, под ветром поскрипывал флюгер на доме. В доме Бена погасли огни. Он, наверное, уже спит в своей забавной старой кровати. Если она потихоньку поднимется по лестнице…
— Бен, — сказала она, зная, что никого здесь больше нет. И Мартин услышал, как из открытого окна донеслось «Бен».
В ярости Мартин выхватил пистолет из кармана. Сейра, улыбаясь, пила молоко в десяти футах от него.
— Бен, — сказала она негромко и рассмеялась.
Рука Мартина замерла на полдороги. Слова записки снова всплыли у него в памяти. Он дрожал и одновременно весь горел от ярости. Сначала убить рыжего, и пусть она посмотрит. Пусть она умоляет его. Пусть увидит, что она наделала.
Группа юнцов вывалилась из машины и, перекликаясь, кинулась наперегонки к каруселям в парке.
Их крики настигли Мартина, когда он пробирался через заросли сирени. Он чувствовал, как врезалось в ладонь изображение орла на обкладке рукоятки пистолета. Он не станет убивать ее, пока не убьет его. Она сначала должна увидеть мертвым своего любовника, мертвым из-за нее. Он ведь с самого начала собирался поступить именно так. Его тошнило. Он был пьян. Слишком много выпил на пустой желудок. Сначала рыжего, потом он кончит с этим делом и пойдет спать.
В руке у Мартина была бутылка портвейна. Ноги гудели и подгибались после целого дня, проведенного у скотоводов. В доме не было никого, кроме Сейры. Он заглянул во все окна.
Мартин выбрался из кустов, сел и глотнул из бутылки. Он услышит, если рыжий станет пробираться через кусты. Или Бен Вудворт. Сначала она должна увидеть своего любовника мертвым. Она, может быть, начнет умолять его сохранить ему жизнь. Пусть ее…
— Быстрее! — заорал кто-то в парке. Послышалось звяканье металла и скрип качелей.
Сейра затрепетала, представив тепло постели Бена. Объятия, поцелуи, шепот.
— Нет! — произнесла она. — Пусть он будет в безопасности. — Она зажала рот руками и закрыла глаза. Не надо вовлекать во все это Бена Вудворта. Всего полтора месяца назад были холодные черные волны, луна высоко в небе, скрип гравия по дороге в Гренвиль. Она собиралась оставаться в одиночестве месяцы, может быть, годы. Рыжеволосый мужчина, толкающий свою старую газонокосилку, запах скошенной травы.
Свет из кухни Сейры падал на Мартина, Он допил портвейн и прилег на траву, не отрывая глаз от золотого света. На небе не было ни звездочки. Он подождет. Когда свет на кухне Сейры погас, он лежал под кустом сирени, свернувшись, как ребенок.
В половине десятого юнцы убрались из парка, но кто-то из местных ребят еще долго раскачивался на качелях.
Полночь. Мартин крепко спал неподалеку от заднего крыльца дома Сейры, когда пошел дождь. Во сне он съежился под дождем. Он бежал за Сейрой. Позади оставалась улица за улицей. Он открыл одну дверь, потом другую, пока за одной из дверей не увидел ее, смеющуюся, в постели с кем-то.
Во сне Мартин вскрикнул и перекатился на другой бок, чтобы достать пистолет. Прекрасные руки Сейры обнимали этого чужака, и ей было наплевать, что Мартин может увидеть ее. Мартин выхватил пистолет и нащупал предохранитель.
Сейра прижимала к себе мужчину и смеялась. Вспышка фотографа была яркой, как молния.
Прокатился удар грома, но Мартин слышал только смех Сейры. Он был еще во власти сна, когда, открыв глаза, увидел человека, спускающегося с заднего крыльца дома Сейры. Мартин вскочил и бросился за ним, выстрелив на бегу. Голова Мартина была как гигантская грохочущая тыква. В доме Сейры было темно. Человек крикнул что-то, но его слова утонули в ударе грома и шуме ливня. Мартину казалось, что Сейра продолжает смеяться, когда человек упал на клумбу с цветами, освещенную вспышкой молнии.
Мартин подбежал и перевернул его на спину. Дождь падал на открытые глаза, смывая кровь с волос, таких же светлых, как когда-то его собственные.
Сильно пахло изломанными мокрыми хризантемами.
— Кто там? — послышался чей-то крик.
Мартин выпрямился, покачиваясь, кинулся к дому Сейры. Его ноги скользили по мокрой траве.
Выстрел поднял Сейру. Она стояла на крыльце в мгновенно промокшей ночной рубашке. Она увидела Мартина, бегущего со стороны углового дома. Он оглядывался на каждом шагу и едва не падал, но она узнала его. Мартин! Она нырнула в кусты сирени за мгновение перед тем, как он рухнул на ступени ее крыльца.
В угловом доме зажегся свет.
— Кто там? — закричал кто-то.
Мартин стоял на четвереньках, цепляясь за куст сирени, так близко от нее, что она затаила дыхание и боялась моргнуть. При свете молнии она увидела, что волосы у него были темные, он был с короткой темной бородой, но это был Мартин.
