И идет он дальше не оборачиваясь. Старуха же так и сидит там, вцепившись в свой мешок и прислонившись к припаркованной машине. Потому и понятно, что самой своей обыденностью эта инсталляция не сразу обращает на себя внимание прохожих. Добравшись до конца улицы, Фокусник моет свою отвертку в водосточном желобе, наполненном дождевой водой, потом вытирает ее и убирает в правый рукав. Его машина стоит на бульваре Бланки. Он спокойно садится за руль, проводит обеими руками по волосам, пристегивается и тихонько отъезжает на бульвар Монпарнас, где обитает его первый на сегодня клиент.
Информация о смерти старухи с черно-белыми прядями поступает в оперативный отдел примерно через полчаса после случившегося: ее обнаружили городские дворники, убиравшие тротуары. Дежурный офицер следовал всем инструкциям буквально. Так как речь шла об убийстве, он первым делом проинформировал дежурную бригаду следственного отдела, но поскольку жертвой был никоим образом не ребенок, не стал поднимать общую тревогу и лишь известил третье подразделение уголовной полиции, базирующееся на авеню Мэн, в шестнадцатом округе.
На место выехали два оперативника. Их ждала машина окружной полиции с работающей мигалкой. Впереди припаркован маленький фургончик зеленого цвета, принадлежащий городским службам, около него стоят двое дворников, обнаруживших тело. Довольно быстро проходит составление заключения, выводы полицейских подтверждает врач «скорой помощи»: старуха с черно-белыми космами, судя по поверхностному осмотру, погибла от удара, нанесенного снизу вверх каким-то колющим предметом, разорвавшим ей сердце на части. Она весила едва сорок килограммов, так что острие не встретило на своем пути особых препятствий.
Еще пара полицейских присоединяется к своим коллегам, чтобы провести опрос жителей улицы Сен-Диаман. С этой задачей удается справиться быстро. Большинство людей знали жертву, все возмущены произошедшим, но никто ничего не видел и не слышал. В десять часов тело Ирэн Менье, шестидесяти пяти лет — так записано у нее в удостоверении личности, — на полицейской машине увозят в Институт судебной экспертизы, расположенный в Мазас, в двенадцатом округе Парижа. Вскрытие будет проведено в ближайшие двадцать четыре часа. Полицейские возвращаются на базу, чтобы проинформировать заместителя прокурора и заполнить необходимые документы. Один из них сообщает о случившемся в оперативный отдел, оттуда сведения поступают в следственный отдел. Отчет попадает на стол к Дюмону, и тот, прочитав бумагу по диагонали, пишет сверху: «Почему ее убили?», потом: «Прочитано», — и свои инициалы. Затем информация отправляется к Мистралю, он подчеркивает фразу «Почему ее убили?» и тоже пишет внизу: «Прочитано», — а рядом ставит свои инициалы.
Фокусник целый день вкалывает, избегая тех мест, куда его тянет. На самом деле он думает о предстоящей встрече с психиатром в галстуке-бабочке. Он попробовал было попросить совета у демонов, но те едва удостоили его ответом: они не одобрили убийство старой дамы. Он пытается их переубедить, говорит, что она представляла для него опасность. Он знает, что она его видела насквозь. Но последнее слово остается за демонами: «В такой ситуации тебе надо было всего лишь пить кофе в другом квартале, вместо того чтобы теперь приставать к нам и спрашивать, что делать». Конец игры. Фокусник проводит остаток дня в молчании, он сосредоточен и напряжен сверх меры перед сеансом у психиатра. В шесть часов вечера, на полчаса раньше назначенного времени, он паркуется почти у самого входа в здание, где находится кабинет психиатра.
Он опускает стекло в машине, чтобы вдохнуть воздуха, закрывает глаза, перевоплощаясь в маленького человека, задавленного жизнью. Время от времени порыв ветра через опущенное стекло швыряет ему в лицо дождевые капли, и ему становится лучше от этого. Он выходит из машины, запрокидывает голову и, закрыв глаза, подставляет лицо дождю. Несколько мгновений спустя он возвращается в машину, растирает лицо руками и приглаживает волосы. Потом вытирает руки о брюки и берет листок со своим кратким жизнеописанием, набросанным для психиатра по совету демонов. Осознание того, что шпаргалка выучена им наизусть, действует на Лекюийе успокаивающе. В восемнадцать двадцать пять он звонит в дверь приемной. Секретарша просит его подождать немного, что он и делает. Ровно в половине она отводит Лекюийе в кабинет врача.
Фокусник идет маленькими шажочками, опустив воротник куртки, ссутулив плечи, с опущенными уголками рта, с погашенными прожекторами ненависти. Он делает вид, что на него производят подавляющее впечатление этот роскошный кабинет, мебель из красного дерева и рассеянный свет. Он остается стоять, утопая ногами в толстом ковре, дожидаясь от доктора разрешения присесть. Усаживается на краешек стула. Поджав ноги, соединив ступни вместе, с покорным видом он ждет, надеясь, что врач вскоре обратит на него внимание. Весь его вид красноречиво говорит: «Простите за беспокойство».
Врач положил себе под руку записи, касающиеся Лекюийе. Он, комфортно устроившись в большом офисном кожаном кресле, слегка покачивается вперед-назад, рассматривая Лекюийе. Потом смотрит на часы. Это его последний клиент, а на семь назначена встреча с полицейским.
— Как продвигались ваши дела с момента нашей последней встречи?
Лекюийе качает головой, потом отвечает тихим голосом:
— Неплохо.
— Отлично, — произносит психиатр. Прежде чем продолжить, он прилаживает на макушку непокорную прядь. — Расскажите поподробнее, мне хотелось бы знать кое-какие детали.
«Ну вот», — тут же проносится в голове у Лекюийе. «Тебе нечего бояться, — напоминают демоны. — Мы здесь». Лекюийе испытывает облегчение, так как считает, что вполне готов ответить на все вопросы психиатра.
А тот пока что надевает и снимает колпачок со своей массивной перьевой ручки. Лекюийе воспринимает это движение как попытку сосредоточиться. Психиатр в галстуке-бабочке тем временем перечитывает карточку, лежащую у него перед глазами. Хотел бы Лекюийе знать, что там написано. А Тревно в очередной раз скользит взглядом по своим записям: «Заслуживает интереса. Предстоит много работы. Очень сложная личность. Пережил травму. Какую? Пожилая дама — связь с матерью? Для начала достать историю семьи, рассказанную в тюрьме, и уточнить эту часть: кажется, есть несоответствия».
— Я хотел бы, что вы рассказали мне о своем детстве, о раннем детстве, — с улыбкой просит «галстук-бабочка».
— С чего же начать? — бормочет Лекюийе.
— Ну, с того, что вам первым приходит в голову, когда вы вспоминаете о детстве.
Лекюийе делает вид, что глубоко задумался, а потом очень медленно начинает рассказывать историю, выученную им наизусть. Он выкладывает целое нагромождение глупостей нерешительным голосом: как будто силится припомнить что-то особенное. Психиатр что-то записывает, иногда хмурит брови, подчеркивает важные слова. Это несколько напрягает Лекюийе. Демоны пытаются его успокоить.
Психиатр, взглянув на часы, показывающие восемнадцать пятьдесят, решительно надевает на ручку колпачок, штампует карточку Лекюийе и препровождает его к выходу. Вернувшись в кабинет, он в задумчивости начинает постукивать по губам указательным пальцем. Потом берет лист бумаги и расчерчивает его вдоль. Слева он пишет: «История, рассказанная в тюрьме». Справа: «История, рассказанная в кабинете». Через пять минут в каждой колонке уже есть несколько строчек. Судя по всему, он недоволен. Он складывает листок пополам, кладет его в досье Лекюийе и все вместе убирает в картотеку, находящуюся у него в шкафу, после чего закрывает дверцу.
А вот Фокусник испытывает истинное облегчение, выходя из кабинета. Но и сев в машину, он чувствует, как у него дрожат ноги. Он понимает, что ввязался в опасное противостояние, и растянется оно еще надолго. Постепенно Лекюийе приходит в себя. Демоны одобряют изложенный им биографический этюд. Все идет как нельзя лучше хотя бы потому, что они уже больше не вспоминают о забавной старухе с улицы Сен-Диаман. Он заводит двигатель, включает «дворники», прежде чем тронуться. Его внимание привлекает человек, идущий по тротуару навстречу ему. Брюнет крупного телосложения, хорошо одетый, с маленьким черным портфельчиком из мягкой кожи. Он замедляет шаг, смотрит на табличку с номером дома, поднимается по лестнице из трех ступенек, отделяющей его от двойной застекленной двери с домофоном. Лекюийе видит, как таинственный незнакомец нажимает на нижнюю левую кнопку — звонок кабинета психиатра. Он называет в домофон свое имя, но Фокусник не слышит его. Дверь с шумом открывается, и мужчина входит в освещенный холл. Лекюийе включает габаритные огни, пристегивается, моргает левым поворотником, плавно трогается и едет домой.
