как я ожидала. Абигайль Дженнингс — хороший политик и сильный лидер, но ее трудно назвать чудесным человеком. Меня вовлекли в работу над этой программой потому, что мое изначальное представление об Абигайль устраивало Лютера Пелхэма. Кроме того, моя репутация на телевидении завоюет доверие к передаче, которая, по сути, является заурядным пропагандистским барахлом. А в биографии этой дамы такое изобилие нестыкующихся моментов, что меня это просто пугает. Далее. Я пробыла здесь достаточно долго, чтобы понять: моя мать вовсе не была святой, как меня приучили верить. И очень возможно, что именно она в ту ночь довела отца до умопомрачения. Это еще не вся правда, но я подобралась к ней достаточно близко… Теперь о нас с тобой, Сэм. Я должна принести тебе извинения. С моей стороны было непростительной наивностью вообразить, будто я была для тебя чем-то большим, чем просто любовница. Мне следовало уразуметь это уже по тому, что ты ни разу не позвонил мне после смерти Дженис. Что же, видно, я недостаточно сообразительна. Но ты не беспокойся, Сэм, я больше не собираюсь смущать тебя проявлением своей любви, тем более что тебя так привлекает Абигайль Дженнингс…
— У меня ничего нет с Абигайль Дженнингс.
— Нет есть. Ты, возможно, пока об этом и сам не знаешь, но я не ошибаюсь. Эта дама хочет тебя, Сэм. Это видно невооруженным глазом. Да и ты не урезал бы свой отпуск и не помчался бы по ее вызову через всю страну без всякой причины. Не надо щадить мое самолюбие. В самом деле, Сэм, все эти рассуждения об усталости, о том, что ты не в состоянии принимать решения, не очень убедительны. Забудем обо всем.
— Но я говорил тебе правду!..
— Тогда выбрось это из головы. Ты — красивый, сильный, здоровый мужчина, у тебя впереди двадцать или тридцать лет полноценной жизни. — Пэт выдавила улыбку. — Наверное, перспектива стать дедушкой немного шокирует твое эго.
— Ты закончила?
— Да.
— Тогда, если не возражаешь, я откланяюсь, — с пылающим лицом он поднялся с дивана.
Пэт протянула ему руку.
— Не вижу причин, чтобы нам не остаться друзьями. Вашингтон — маленький город. Главным образом по этой причине ты и позвонил мне тогда, не правда ли?
Сэм не ответил.
Пэт не без мрачного удовлетворения услышала, как он захлопнул за собой входную дверь.
Глава 25
— Тебя, вероятно, попросят сегодня вести программу «День», Эбби, — благодушно напомнил Тоби и глянул в зеркало заднего обзора, чтобы проследить за ее реакцией. Они ехали в офис. В шесть тридцать утра двадцать шестого декабря на улицах было еще темно и зверски холодно.
— У меня нет никакого желания вести программу «День», как, впрочем, и любую другую… — бросила Абигайль. — Тоби, я, наверное, похожа на черта. Я не сомкнула глаз прошлой ночью. Знаешь, президент позвонил мне… позвонил мне лично. Велел набраться сил за рождественские каникулы, потому что впереди тяжелый год. Что он хотел этим сказать?.. Тоби, я подобралась совсем близко. Кажется — протяни руку, и оно мое. Вице-президентство! Я уже чувствую его вкус. Ох, Тоби, ну почему я не послушалась внутреннего голоса? Зачем позволила Лютеру уговорить себя участвовать в этой программе? Где была моя голова?
— Не паникуй. За этой фотографией может последовать самая крупная удача в твоей жизни. Держу пари, что эта дурнушка, Клер Лоуренс, никогда не побеждала ни в одном конкурсе! Возможно, Пэт Треймор и права: обычному человеку ты кажешься чересчур… недоступной. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Они проехали по мосту, движение стало более интенсивным, и Тоби полностью сосредоточился на управлении машиной. Когда он снова глянул в зеркальце, Эбби по-прежнему сидела сложив руки на коленях.
— Тоби, я честно заработала эту должность.
— Я знаю, Эбби.
— Будет несправедливо, если я потеряю ее из-за того, что мне пришлось пробиваться наверх, используя зубы и когти.
— Ты получишь ее, сенатор.
— Не знаю. В Пэт Треймор есть что-то… что тревожит меня. Она ухитрилась содействовать двум скандальным публикациям только за одну неделю. Мне кажется, мы не все о ней знаем…
— Сенатор, Фил проверил ее. Она восхищалась тобой еще с колледжа. На последнем курсе написала о тебе очерк. Она играет за нас. Может быть, ее малость заносит, но все-таки она в нашей команде.
— Мы еще хлебнем с ней горя — помяни мое слово.
Автомобиль проскочил мимо Капитолия и подкатил к зданию сената.
— Я буду начеку, Эбби, и присмотрю за Пэт Треймор. Она не встанет у тебя на пути, обещаю.
Абигайль оперлась на его руку, выбираясь из машины, потом порывисто стиснула его пальцы.
— Тоби, обрати внимание на глаза этой девушки. В них что-то… что-то таится… словно…
Она не окончила фразу, но Тоби и этого было достаточно.
* * *
В шесть часов Филипп в офисе уже ждал Пэт и съемочную группу.
Помимо сонных охранников да уборщиц, в здании сената не было ни души. В кабинете Абигайль Пэт и оператор склонились над сценарием.
— Мы отводим на этот фрагмент только три минуты, — объясняла Пэт. — Зритель должен понять, что сенатор приезжает в пустой офис и приступает к работе раньше всех. Потом входит Филипп с подробным докладом… Дай в кадре ее календарь-ежедневник, но только чтобы не было видно даты… постепенно собираются служащие: секретари, помощники, консультанты; начинают звонить телефоны… Потом кусок с почтой; сенатор принимает посетителей, приехавших из ее штата; сенатор беседует с избирателями; входит и выходит Филипп с бумагами. Наша цель — создать эффект закулисного присутствия в офисе в обычной рабочий день.
Когда приехала Абигайль, все было готово к съемкам. Пэт объяснила свой замысел, Абигайль кивнула и вернулась в вестибюль. Заработали камеры, ее ключ повернулся в замочной скважине. Абигайль вошла в кабинет с озабоченным, серьезным видом, выскользнула из серого кашемирового плаща, который скрывал прекрасно скроенный, но неброский костюм в мелкую полоску, пробежала пальцами по волосам, снимая шляпку. Каждое ее движение, каждый жест дышали естественностью. Перед ними была женщина, которая заботится о своей внешности, но в настоящий момент
