— У вас имелся и рентгеновский аппарат? — поинтересовался доктор Блейлок.
— Было абсолютно все. Что касается деда, то он считал, что на свете нет ничего слишком хорошего, чем не могли бы пользоваться жители острова.
— Шериф, — обратился к нему Блейлок, — я бы взглянул на эти записи, может быть, я что-нибудь найду.
— Попробуйте, доктор, займитесь, — ответил шериф, — если вам удастся установить личность погребенного, мне незачем будет звонить в Атланту.
— Минуточку, я сейчас сделаю крупноплановые снимки зубов поляроидом, — сказал Блейлок, — а потом вы проводите меня в ваш зубной кабинет.
— Прошу вас не предавать дело огласке до установления личности убитого, — сказал шериф, обращаясь к группе.
Он посмотрел на небо.
— Вечером, мне кажется, будет дождь.
— В таком случае, — заметил Блейлок, — на мой взгляд, лучше перенести этот скелет.
Далеко за полдень доктор Блейлок сидел за столом, согнувшись над аппаратом для просмотра рентгеновских снимков зубов, на столе перед ним стоял небольшой ящик со стоматологическими картами. Он взял лупу и еще раз сравнил снимок с фотографией зубов скелета, сделанной с помощью поляроида. После этого он выключил аппарат и встал, разминая шею, затекшую от долгого сидения. Затем взял рентгеновский снимок, положил его в конверт и сунул в карман куртки. Доктор Блейлок был явно озадачен, а когда он был озадачен, то предпочитал хорошенько выспаться, прежде чем принимать окончательное решение. В данном случае выспаться было просто необходимо.
Блейлок выключил свет и вышел из кабинета. Шериф и Жермен ждали его, сидя под огромным дубом.
— Удачно? — спросил шериф.
Блейлок покачал головой.
— Пока еще не нашел совпадающих, — солгал он, — потребуется некоторое время, чтобы проработать оставшиеся записи. Почему бы вам не отправиться домой, шериф, а как только у меня будет ответ, я вам позвоню.
— Хорошо, — ответил шериф, вставая и поворачиваясь к вертолету, — буду ждать от вас вестей.
— Я пойду посмотрю, как там дед, — сказала Жермен и направилась к главному зданию.
— Я бы не стал ничего ему говорить, — крикнул ей вдогонку Блейлок, — пока у нас не будет ответа.
А может быть, даже и после того, подумал он.
Доктор Блейлок сел в грузовик и направился в гостиницу, полагая, что сегодня вполне заслужил горячий душ и ужин. И хотя он все еще не знал, чей скелет обнаружен в могиле Всадника Гарри, тем не менее он понял, почему Бак Моусес не хотел тревожить семейное захоронение Драммондов.
— Ну и чертовщина, — вслух сам себе сказал он.
Минуя главные ворота усадьбы Дангнесс, Лиз услышала шум лопастей винта вертолета, со свистом рассекавших воздух. Выйдя из «джипа», она взглянула вверх и увидела винтокрылую машину, приближавшуюся с запада. У крыльца дома, словно все шло, как обычно, своим чередом, стоял Джеймс Моусес, держа под уздцы лошадь.
— Доброе утро, мисс Элизабет, — сказал он.
— Доброе утро, Джеймс. Я заехала взглянуть на мистера Драммонда.
Когда Лиз начала подниматься по ступенькам на крыльцо, в двери появилась медсестра Дженнифер, с нетерпением посмотревшая на приближающийся вертолет.
— Слава Богу, — проговорила она.
— Что случилось? — встревоженно спросила Лиз.
— У мистера Драммонда приступ, — ответила она. — Я ничего не могу с ним поделать, он уже дважды выставлял меня из своей комнаты. Я уже позвонила доктору и Жермен.
Лиз устремилась мимо медсестры в дом, затем вверх по лестнице. Поднявшись на второй этаж, она повернула направо и нашла комнату Ангеса. Дверь была закрыта. Лиз робко постучала.
— Входи! — произнес энергичный голос.
Лиз открыла дверь и застыла. Ангес Драммонд стоял у своей кровати и укладывал вещи в чемодан.
— А я думал, опять эта чертова горничная. Она упорно хочет находиться здесь, в моей комнате, пока я собираю вещи.
— Понимаю, — слабым голосом произнесла Лиз.
Ангес совершенно преобразился. Из больного старого человека, каким она видела его лишь вчера, он превратился во властного, даже помолодевшего мужчину. Лиз казалось, что он действительно помолодел на несколько десятков лет.
— Что вы делаете, Ангес? — спросила она.
— Собираю вещи, — он подошел к ней вплотную и заключил в объятия. — Я решил, что лучше слушать, как ты исполняешь арию Мими в Париже, чем торчать здесь еще один сезон. Через несколько минут буду в твоем распоряжении.
Крепко поцеловав Лиз в губы, он вновь принялся упаковывать вещи.
— Париж? — переспросила Лиз, не в силах придумать ничего другого.
— Я уже заказал водное такси; надеюсь, на гондоле мы успеем на утренний поезд, если опоздаем, придется делать пересадку в Милане, а это означает четырехчасовое ожидание. Мне не по нутру торчать на вокзалах, ты согласна со мной?
— Да.
Лиз чувствовала, что должна что-то предпринять, но не имела ни малейшего представления, что именно. Единственное, что было в ее силах, подыгрывать ему до прихода врача.
— Прошлой ночью я не сказал тебе, — продолжал Ангес, доставая галстуки из гардероба и укладывая их в чемодан, — что Киприани дал мне рецепт беллинис. Когда приедешь в Камберленд, я его тебе приготовлю с настоящими вирджинскими персиками.
— Это будет замечательно, — Лиз уже слышала внизу торопливые шаги.
— Ангес, — обратилась она, — не знаю, что у меня с головой, какой сейчас год?
Он прекратил складывать вещи, мгновение пристально глядел на Лиз, затем рассмеялся.
— Разумеется, тысяча девятьсот двадцать третий, глупышка.
Дверь в комнату распахнулась, обернувшись, Лиз увидела доктора, медсестру, за спинами которых стояли Жермен, Хэмиш и Джеймс. Она вновь повернулась лицом к Ангесу.
— Проклятие! — в сердцах проговорил он, — я сам позвоню, когда багаж будет готов! На черта тут собрался весь персонал!
Затем Ангес перевел взгляд на Лиз и, словно увидев ее впервые, произнес:
— О, доброе утро, Элизабет.
Он поднял руки к голове, колени у него подогнулись.
Лиз, подскочив, обхватила его руками, доктор, бросившись вперед, помог ей, вдвоем они опустили Ангеса на кровать. Лиз видела, как зрачки его расширились, в горле что-то захрипело, и он перестал двигаться.
Доктор извлек стетоскоп из своего чемодана, склонился над стариком и стал прослушивать сердце, затем выпрямился и произнес:
— Скончался.
Жермен, Джеймс и Хэмиш приблизились к кровати. Жермен взяла деда за руку.
— Что тут происходило? — спросила она Лиз.
— О! — воскликнула Лиз, начиная плакать. — Если бы вы только его видели! Он был великолепен!
К середине дня тело Ангеса Драммонда омыли, облачили в синий костюм, уложили в гроб и отнесли в Дангнесский винный погреб, самое холодное место на острове. Хэмиш, Жермен, Джеймс и Лиз сидели в кабинете Ангеса. Вошел врач и протянул Жермен лист бумаги.
— Свидетельство о смерти, — пояснил он. — Можете хоронить, когда сочтете возможным.
— Спасибо вам, доктор, — сказала Жермен. — И вам спасибо, Дженнифер, — добавила она, обращаясь к медсестре.
Дженнифер шагнула вперед и передала Жермен конверт.
— Мистер Драммонд дал мне его вчера вечером. Он словно знал…
Врач с медсестрой попрощались со всеми за руку и ушли.
Жермен медленно опустилась на большой кожаный диван, открыла конверт и извлекла из него небольшой лист бумаги.
— Здесь написан шифр его личного сейфа, — проговорила она.
— А где же сам сейф? — поинтересовался Хэмиш.
— Я и не знала, что он вообще существует, — сказала Жермен. — Где бы он мог находиться? Джеймс, ты не знаешь?
— Нет, мисс Жермен, — ответил Джеймс.
— Послушай, Джеймс, лучше давай внесем ясность прямо сейчас, — твердо проговорила Жермен. — Перед смертью дед рассказал нам о тебе. Ты его сын, так что я твоя племянница, а Хэмиш твой племянник. В этой семье отныне и впредь ты не должен обращаться к ее членам, добавляя мистер или мисс, договорились?
— Хорошо, Жермен, — ответил Джеймс и едва заметно улыбнулся.
Жермен тоже улыбнулась в ответ и спросила:
— Нужно ли мне называть тебя дядей?
Джеймс громко рассмеялся.
— Нет, Жермен.
— Ну, так как же быть с сейфом? — спросила Жермен.
В разговор вступила Лиз.
— В кино, например, сейфы всегда располагают за картинами.
Все как один повернулись лицом к полотну Тернера, висевшему над диваном. Жермен подняла и сняла картину с крюка. Перед их глазами была большая, цветисто раскрашенная дверь сейфа. Заглянув в бумажку, Жермен набрала шифр и повернула ручку, дверца бесшумно отворилась. Сейф был набит бумагами, на верхней полке Жермен нашла большой запечатанный конверт.
— «Последняя воля и распоряжение», — прочла вслух Жермен. Все сели, за исключением Хэмиша.
