– Это приятель Тимоти Эшфорда, – сказал он, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.
– Кого?
– Да ладно вам. Неужели не помните Тимоти Эшфорда, маляра из Южного Лондона. Красивый такой парень. Ему было всего двадцать четыре года.
– Впервые про такого слышу.
– Да?
– Да.
Маквей, повысив голос, сказал:
– Его голова так и лежит в морозилке, в Лондоне.
Пожилая дама за соседним столиком ахнула. Маквей намеренно сделал этот ход, желая проверить реакцию Осборна. Но тот прореагировал гораздо спокойнее, чем дама, – даже глазом не моргнул.
– Доктор, один раз вы меня уже обманули. Вы хотите, чтобы я вам помог. Но сначала докажите, что я могу вам верить.
Официант принес кофе и поставил на стол. Маквей ждал, пока они останутся вдвоем, а тем временем осматривал зал. Его взгляд задержался на мужчине в кожаной куртке. Тот сидел за столиком уже десять минут, но так ничего и не заказал. В левой руке сигарета, в ухе алмазная серьга. Официант уже подходил к нему, но был отослан. Мужчина скользнул по Маквею взглядом, подозвал официанта и что-то сказал ему.
Успокоившись, детектив обернулся к собеседнику.
– Что вы все ерзаете, доктор? Вам здесь не нравится? Мы можем пойти куда-нибудь еще.
Осборн не знал, что и думать. Как и во время первой встречи, детектив задавал ему какие-то непонятные вопросы, подозревал его в чем-то таком, к чему он не имел ни малейшего отношения. Это усложняло задачу. Что бы он ни говорил, Маквей будет воспринимать его слова как увертки и отговорки.
– Честное слово, я понятия не имею об этих людях. Если б я что-то знал, то непременно сказал бы.
Маквей потянул себя за мочку уха, отвел взгляд, потом снова посмотрел на Осборна.
– Ладно. Попробуем зайти с другого бока. Зачем вы накачали Мерримэна этим вашим сук-ци-нил-хо-лином? Я правильно произнес это слово?
Осборн ничуть не испугался, зная, что Маквей докопается до этого – слишком уж он умен.
– А французская полиция об этом знает?
– Извольте ответить на вопрос.
– Альберт Мерримэн убил моего отца.
– Что-что?
Маквей удивился. Как это он раньше не сообразил, что речь может идти о личной мести?
– И вы наняли долговязого, чтобы расквитаться с Мерримэном?
– Нет. Я не знаю, откуда он взялся.
– А когда Мерримэн убил вашего отца?
– Когда мне было десять лет.
– Десять?
– Это было в Бостоне, на улице. У меня на глазах. Я запомнил лицо убийцы на всю жизнь. А на прошлой неделе здесь, в Париже, вдруг его встретил…
Все сходится, подумал Маквей.
– Так-так. Местной полиции вы ничего не сказали, потому что решили разобраться с ним самостоятельно. Наняли Пакара, чтобы найти Мерримэна. Потом подыскали подходящее местечко у реки. Пара укольчиков, тело в воду, и все дела… Течение там быстрое, препарат следов не оставляет. Труп, когда его выловят, так распухнет, что точек от уколов не обнаружат. Вы так все задумали, да?
– Не совсем.
– Что это значит?
– Главное – я хотел выяснить, почему он убил отца.
– Ну и как, выяснили?
Маквей смотрел в сторону. Мужчина в кожаной куртке переместился ближе и сидел теперь всего за два столика – в левой руке по-прежнему сигарета, правой руки не видно.
Осборн тоже хотел обернуться, но детектив процедил:
– Быстро вставайте и идите к двери. Впереди меня. Вопросы потом. – После чего проворно поднялся и встал между Осборном и незнакомцем.
Пол, ничего не понимая, поднялся, проследил за взглядом Маквея и вскрикнул:
– Это он! Длинный!
Детектив развернулся вокруг собственной оси, выхватывая из кобуры револьвер. Бернард Овен уже вскидывал руку с бесшумным чешским пистолетом. Рядом кто-то пронзительно взвизгнул.
Овен так и не понял, чем старый американец двинул его в грудь, да еще два раза. Просто вдруг оказался лежащим на асфальте, за выбитой витриной – только ноги зацепились за край рамы. Повсюду лежали мелкие стеклянные осколки. Почему-то кричали люди. Овен недоуменно посмотрел по сторонам и увидел, что американец стоит над ним, направив ему прямо в сердце «смит-и-вессон» 38-го калибра. Овен удивленно покачал головой, а потом все вокруг стало расплываться.
Пол наклонился над лежащим и пощупал артерию. В кафе и на тротуаре творилось нечто невообразимое – все кричали, визжали, размахивали руками. Кое-кто, правда, стоял молча и с любопытством наблюдал за происходящим. Одни в ужасе протискивались через толпу прочь, другие, наоборот, работали локтями, чтобы разглядеть все получше.
– Мертв, – сказал Осборн.
– Вы уверены, что это длинный?
– Абсолютно.
У Маквея в голове одновременно крутились две мысли. Первая: где-то неподалеку должен быть припаркован «форд-сьерра» с разбитым зеркалом. И вторая: в этом человеке никак не шесть футов четыре дюйма.
Он присел на корточки и задрал на убитом штанину.
– Протез, – ахнул Осборн.
– Такого фокуса я еще не видел, – хмыкнул детектив.
– Вы думаете, он сделал это специально?!
– В смысле, ампутировал ноги, чтобы произвольно менять рост?
Маквей осторожно, обернув пальцы платком, взял пистолет с глушителем. Рукоятка обмотана изолентой, серийный номер стерт. Оружие профессионального киллера.
– Очень может быть, – ответил он Осборну. – Такой мог отрезать себе ноги специально.
Маквей выпрямился и сказал Осборну:
– Прикройте его чем-нибудь, ладно?
Потом, чтобы успокоить толпу, продемонстрировал полицейский жетон и попросил официантов вызвать патрульную машину, а также освободить место происшествия от зевак.
Осборн стащил с ближайшего стола скатерть и накрыл ею труп. Маквей, не обнаружив в карманах убитого никаких документов, оторвал от своего блокнота картонную обложку, взял Овена за руку, обмакнул большой палец в кровь и сделал на картоне отпечаток.
– Все, теперь уходим, – сказал он Осборну.
Они быстро вошли в кафе, свернули в кухню и через служебный вход оказались в переулке. С Монмартра донеслось завывание полицейской сирены.
– Вон туда, – приказал Маквей, сам толком не зная, куда идти. Он сосредоточенно размышлял о произошедшем. Сначала детектив решил, что убийца охотился на Осборна. Но с тем же успехом мишенью мог быть и он, Маквей. Они вышли на Монпарнас и двинулись в сторону бульвара Распай. Долговязый убил Мерримэна через несколько часов после того, как выяснилось, что мнимый покойник жив и обретается в Париже. Так же быстро убийца расправился с подругой Мерримэна, его женой, родственниками жены. Причем последних убрал в Марселе, в четырехстах пятидесяти милях от Парижа. Потом опять оказался в столице и нагрянул в квартиру Веры Моннере.
Как ему удавалось так моментально выходить на нужный след? Полиция всей страны сбивалась с ног, разыскивая Мишель Канарак, и все без толку. Как убийце удалось установить, что «загадочная дама» из гольф-клуба – Вера Моннере? Пресса об этом еще не знала, только следственная группа была в курсе. А покушение на Лебрюна в Лионе? Убийство Антуана? Хотя в Лионе наверняка действовал не долговязый, а кто-то другой – невозможно одновременно находиться в двух местах.
События развивались с бешеным ускорением, круг смертей сужался. Долговязый сошел со сцены, но это вряд ли что-нибудь изменит. Он не мог действовать вне контакта с мощной, прекрасно организованной и очень влиятельной организацией. Раз у них свои люди в Интерполе, то почему бы и не в парижской полиции?
Мимо один за другим пронеслись полицейские автомобили. Теперь вой сирен несся отовсюду.
– Откуда он узнал, где мы встречаемся? – нарушил молчание Осборн, останавливаясь.
– Не стойте, вперед! – прикрикнул на него Маквей. Полицейские начинали устанавливать кордоны по обе стороны квартала.
– Не доверяете полиции, да? – спросил Осборн.
Маквей не ответил.
На бульваре Распай они свернули направо, к станции метро, но в последний момент Маквей передумал. Оба зашагали дальше.
– Почему вы, полицейский, не доверяете полиции? – допытывался Осборн.
У перекрестка, который они только что миновали, резко затормозил сине-черный грузовик, и из кузова на тротуар посыпались солдаты из спецотряда по борьбе с терроризмом – в маскировочных костюмах и пуленепробиваемых жилетах.
Маквей вполголоса выругался и осмотрелся по сторонам. Рядом было маленькое кафе.
– Туда, – сказал он Осборну, подталкивая его в бок.
Посетители собрались у окна, пытаясь разобраться в происходящем. На вошедших никто и не взглянул.
Маквей и Осборн сели к стойке.
– Белого вина, – сказал детектив по-французски, показывая два пальца.
Пол откинулся назад и спросил:
– Так вы мне все-таки объясните, что происходит?
Бармен поставил на стойку два бокала, налил в них белого вина.
