— Бринн не приведет их к жилью. Только не в этой глухомани. Она никогда не подвергнет риску ничего не подозревающих людей. Она будет бежать от них, а прятаться не станет.
— Почему же? — спросил Таннер.
— Просто в силу своего характера.
— Ну, я не знаю, Грэм, — развел руками шериф. — Хорошо, к жилью она не пойдет, но ведь можно проголосовать и остановить машину на дороге.
— И сколько же машин ты насчитал на ней, пока сюда ехал? Лично я встретил сотню оленей и только один «шевроле». Она знает, как пустынно на шоссе в такой час.
— Ладно. Тогда как, по-твоему, она поступила, Грэм? — спросил Мюнс.
— Пошла внутрь заповедника. В самую сердцевину.
— Но ей же известно, что все посты рейнджеров еще закрыты.
— Зато там есть телефоны, верно?
— Телефоны на зиму отключают.
— Там должны быть обычные телефоны-автоматы.
— Возможно. Но я в этом не уверен.
Грэм постучал пальцем по одной из точек на карте.
— И потом, с чего мы взяли, что ей нужен пост рейнджеров? По-моему, она вполне могла взять курс на магистраль между штатами.
И он еще раз показал на ущелье, по которому протекала река Змейка.
Таннер внимательно посмотрел на карту и возразил:
— При всем моем уважении, мистер Бойд, этот путь слишком длинен и сложен. И как они будут ориентироваться? У нас в заповеднике люди, бывало, плутали почти неделю. Здесь тысячи и тысячи гектаров леса. А местность по большей части труднопроходимая. Провалы, обрывы, болота.
— Именно это ей и нужно, — ответил Грэм. — Чем труднее, тем лучше. Особенно если по следам идут убийцы. На такой местности она почувствует, что контролирует ситуацию.
— Это миль семь отсюда, — вмешался один из офицеров полиции штата, крупный и мускулистый, как бывший десантник. — И там нет почти ни одной тропы. А ущелье — одно из самых опасных мест во всем заповеднике.
— Я учел все мнения, — объявил Таннер, — но считаю, что они затаились где-то поблизости. Или же пошли в сторону шоссе. Это два наиболее логичных предположения.
— Не могу не согласиться с Арленом, Грэм, — сказал шериф. — Я тоже неплохо знаю Бринн, но никто не отправился бы в ту сторону. Она не нашла бы туда дороги даже при свете дня, имея при себе джи-пи-эс и карту. Думаю, сейчас мы должны сосредоточить свои поиски на здешней округе и шестьсот восемьдесят второй дороге.
— Но пошлите, по крайней мере, несколько человек через заповедник к долине Змейки, — настаивал Грэм.
— На это у нас просто не хватит людей. Я не могу мобилизовать гражданских добровольцев — там вооруженные бандиты. Мы способны противопоставить им только офицеров полиции штата и моих помощников, у которых тоже есть оружие. А теперь отправляйся-ка ты домой. Джоуи, должно быть, напуган. Ему будет лучше, если ты окажешься рядом. Я говорю с тобой сейчас не как коп, а как отец… Обещаю набрать твой номер первым, как только мы хоть что-то обнаружим.
Эрик Мюнс проводил Грэма до его пикапа.
Даль стоял на террасе и смотрел сверху на хаос, царивший во дворе перед домом: яркое теперь освещение, офицеры полиции, патрульные машины и скорая помощь, которая требовалась лишь для перевозки двух трупов. Друг четы Фельдманов Паскелл подошел к Грэму и Мюнсу. Они обменялись рукопожатиями, объединенные общим горем и тревогой.
Вернувшись к изучению карты, чтобы определить направления для поисковых групп, Даль про себя вознес краткую молитву, которая заканчивалась словами: «И прошу тебя, Господи, пусть Бринн вернется домой целой и невредимой».
Пар или дым, а может, и то и другое окутывали микроавтобус. Но даже в случае возгорания взорваться он не мог.
Автомобили никогда не взрываются.
Бринн Маккензи лежала на спине, тяжело дышала, старалась определить, какая часть ее тела болит сильнее остальных, и при этом думала: «В кино машины, попавшие в аварию, неизменно взрываются. В реальной жизни этого не происходит». Она расследовала добрую сотню автокатастроф. В четырех случаях машины сгорали дотла. И легковые автомобили, и грузовики часто охватывало пламя, но взрывов не происходило никогда.
Эти мысли не помешали ей как можно скорее выбраться из автобуса через разбитое лобовое стекло. Со связанными сзади руками ей приходилось ползти, как гусенице, передвигаясь с мучительной болью по траве и камням, чтобы между ней и разбившейся машиной образовалась наибольшая дистанция. Она задержалась лишь на мгновение, чтобы изловчиться, ухватить карту, которую прежде достал Харт, и скомкать ее.
Она находилась теперь уже ярдах в семи от микроавтобуса, лежавшего на боку у подножия крутого холма, по склону которого он соскользнул крышей вперед, что, скорее всего, и спасло ей жизнь. Если бы машина не перевернулась, а продолжала мчаться вниз, при первом же столкновении с валуном сработали бы подушки безопасности, а от конечного удара ее вышвырнуло бы через ветровое стекло под многотонную тяжесть автобуса.
По иронии судьбы, жизнь ей спас и Харт. Она вспомнила, что ее падение остановилось, когда она с силой врезалась ему в грудь, почувствовав запах лосьона после бритья, дыма и отбеливателя.
Боль пульсировала во всем теле, но, ощупав конечности, она поняла, что переломов нет. Впрочем, это было странное ощущение — оценивать повреждения со связанными руками. Самые большие страдания ей доставляли раненая щека и десна, откуда дробью выбило зуб.
Но где же Харт? Она его не видела.
Бринн посмотрела на вершину холма, казавшуюся теперь очень далекой. Там смутно мерцал свет из трейлера и раздавались крики окликавшего Харта партнера. Он наверняка слышал шум крушения, но не мог видеть микроавтобуса сквозь заросли кустов, которые тот проскочил на скорости.
К счастью, они не свалились на самое дно расщелины. Машина остановилась на относительно плоском участке ярдов в десять длиной, буквально на краю крутого обрыва. Чуть дальше — и они рухнули бы еще ярдов на десять к руслу стремительно несущегося водного потока.
«Ноги у тебя целы. Поднимайся».
Легче сказать, чем сделать. Со связанными-то руками. Она никак не могла нащупать точку опоры.
— Б…ь! — За всю свою жизнь Бринн в сердцах выругалась так всего несколько раз.
В конце концов, поджав колени, она ухитрилась перевалиться и встать на них, а потом выпрямилась, пошатываясь, во весь рост. Запихнув карту за пояс спортивных брюк, она быстро огляделась, высматривая Харта.
И, конечно, вот он! Его выбросило из машины, что на ее памяти всегда происходило с людьми, попавшими в аварию и не пристегнутыми ремнями безопасности, — дело порой кончалось смертельным ударом о дерево или столб дорожного знака. Харт лежал на спине по другую сторону микроавтобуса. Глаза его были закрыты, но он шевелил ногой и слегка поводил головой из стороны в сторону.
Его вороненый глок валялся ярдах в пяти от него.
Она подумала, что могла бы пнуть пистолет, как, бывало, футбольный мяч Джоуи, отбросить его на безопасное расстояние, встать на колени, подобрать оружие и снова подняться на ноги.
Однако едва собралась осуществить свой план, как услышала хныканье. Она развернулась и увидела Эми — маленькую светловолосую девочку в грязной футболке и джинсовой юбчонке, прижимавшую к груди свою игрушку. Охваченная страхом, та неслась вниз по холму. Вероятно, напарник Харта испугал ее, и она сбежала из домика на колесах.
Бринн находилась как раз между нею и Хартом, начавшим приходить в сознание. Глаза его по-прежнему были закрыты, но он сжимал и разжимал пальцы, постанывая.
Девочка приближалась к подножию холма — бежала вслепую и плакала. Еще десять секунд, и она свалится на дно расщелины.
— Эми! Стой!
Но она или не слышала ее крика, или не обратила на него внимания.
Бринн быстро оглянулась в сторону Харта. Тот пытался сесть и осматривался по сторонам, хотя Бринн пока не видел.
Пистолет? О, как же ей нужен был сейчас этот пистолет!
Но выбора не было. Бринн оставила мысли об оружии, устремилась к девочке и перехватила ее буквально на краю обрыва, рухнув на колени прямо перед ребенком и охнув от боли.
Эми вздрогнула от неожиданности, но сразу остановилась.
— Все хорошо, милая. Помнишь меня? Все в порядке. Будь осторожна. Смотри, не упади. Давай вернемся. Пойдем в ту сторону, за кусты.
— Где моя мамочка?
— Я не знаю, Эми. Но я же с тобой. Все будет хорошо.
— Я слышала…
— Пойдем со мной.
Бринн оглянулась. Харт с трудом старался подняться. Ее он по-прежнему не видел.
— Харт! — Окрик раздался с вершины скалы. Бринн разглядела силуэт напарника Харта.
— Пойдем туда, Эми. Мне не нравится этот обрыв.
— Где моя мамуля? — упрямо спросила девочка.
— Пойдем.
Бринн ненавидела себя за свои слова, но должна была это сказать:
— Я помогу тебе ее найти.
