времени бортпроводники мелькали в открытых дверях, передвигаясь по салону. Через иллюминаторы было видно, как они быстро идут по проходам, проверяя, что никто не потерялся.
Убедившись, что всё в порядке, они поторопились в носовую часть. Папочка скрылся в кабине. Келли ждала на кухне. Она выгибала шею, пытаясь разглядеть, что происходит внутри. Потом вздрогнула, бросилась вперед, но тут же отступила, уступая дорогу.
Появился Папочка. Он двигался задом наперед, медленно и неуклюже. И, согнувшись, нес что-то тяжелое. Возле открытого люка он повернулся налево, Келли отступила направо. Папочка держал чьи-то ноги – он с невероятным трудом тащил неподвижное тело.
Келли подскочила с чем-то помочь. Рука – безвольно болтающаяся рука. Келли попыталась перехватить тело половчее, под плечом, и вот уже рядом с ней возникла Джо, которая поддерживала туловище под мышками, – ее рук едва хватало, чтобы обнять широкую грудь Билла.
Тео зажал рот, Кэрри закрыла Скотту глаза ладонью, чтобы он не смотрел. Малышка всхлипнула на руках, и она принялась сильнее ее укачивать.
Трое бортпроводников еле-еле извлекали крупного мужчину из тесной и полной препятствий комнатушки, в которой и в обычное время было не развернуться. Наконец им это удалось – финальным рывком они высвободили его и, опустившись на колени, положили на пол.
Тут же без передышки посовещались, кивая и жестикулируя, пока составляли план действий. Папочка встал и обвел взглядом горку и собравшихся внизу санитаров. Что-то крикнул им и широко взмахнул руками, бригада откликнулась и передала его указания дальше.
Папочка и Келли встали по бокам от Билла, а Джо присела сзади, пытаясь протиснуться под безвольное тело, и пару приготовили для совместного спуска. Они поползли к выходу – и весь мир наконец увидел алую кровь, пропитавшую белую рубашку пилота, и в ужасе затаил дыхание.
Кэрри прижалась лицом к плечу Тео.
– Не смотри, – прошептал он ей на ухо. – Я скажу, когда будет можно.
Она кивнула и спряталась, но тут же снова подняла голову.
К горке подвезли каталку, подбежали медики в химзащите. Остальные заняли позиции справа и слева – приготовились ловить Джо и Билла, когда те съедут. Папочка что-то кричал – по движению его губ было понятно, что он ведет обратный отсчет, – и на счет три пилот со стюардессой медленно начали скользить. Внизу их подхватили, как ребятишек на детской площадке. Пилота перенесли на каталку и увезли, рядом бежали медики.
Джо позволила подать себе руку, чтобы встать, но, когда и ее попытались уложить на носилки, отбилась. Освободившись, она обернулась к горке и протянула руку Келли, силившейся подняться. Вместе они дождались Папочку и тут же помогли и ему сойти на землю.
Все трое встали в кружок, Джо что-то сказала, остальные согласно кивнули. Она покачала головой и обернулась, медленно обвела рукой самолет и что-то добавила, но слышали это только бортпроводники. Папочка что-то добавил, все рассмеялись, потом Джо обняла Келли, которая уже плакала. Джо ласково поглаживала ее по спине и беспомощно наблюдала за санитарами, склонившимися над Биллом. Ее лицо блестело от слез. Папочка смотрел на самолет, зажав рот забинтованными руками.
Так они простояли минуту, осмысляя произошедшее. Наконец развернулись и похромали к ожидавшим их медикам.
На другом конце страны, в пригороде, в периметре из желтой ленты, люди тоже осмысляли произошедшее.
Все закончилось.
Раздался детский голос, переполненный эмоциями. Это казалось таким неправильным, таким неуместным – чтобы этот невинный человечек видел подобные ужасы.
– Мама?
Кэрри посмотрела на сына, потом опустилась на корточки рядом с ним. Ее глаза покраснели, веки опухли, а попытка изобразить улыбку выглядела жалкой.
– Да, милый?
– А с папой все хорошо?
Глава сорок вторая
Один из множества приборов, окружавших койку, периодически пищал. Палату заполнял едкий запах стерильности, а стул под Джо был неудобным и жестким. В коридоре вызывали врача в другое отделение больницы.
– Я ни разу о них не вспомнила, Билл, – тихо сказала Джо.
Его грудь едва поднималась. Под трубками и бинтами на неподвижном теле расцветали серо-лиловые синяки. Глаза были закрыты, правый заплыл и почернел. Несколько слоев бинтов на правом плече едва не ослепляли белизной, в отличие от швов под ними, закрывших пулевое ранение.
– Говорят, – продолжала она, заново переживая в мыслях самые страшные мгновения полета, – что вся жизнь мелькает перед глазами. Я много читала об околосмертном опыте. О тех, кто умер и вернулся. Все говорят одно и то же. – Она сглотнула. – Что они перед смертью вспоминали семью. Детей. Супругов. Что только об этом и думали.
Джо подошла к окну и взглянула на синее небо. Теперь, когда она стояла спиной к койке, слезы текли свободно. Она не утиралась, и они добегали до шеи. Ее голос надтреснул.
– Даже тогда. Муж, сыновья, родители, сестра, Тео, друзья… Никого не вспомнила. Что я за человек? Что за жена, что за мать?
Пискнул прибор, другой пискнул в ответ. Джо уронила голову. Ее тело сотрясали рыдания.
– Спасибо, – прошептал слабый голос.
Джо мгновенно развернулась.
– Спасибо, что так верила в меня.
Ее грудь наполнила внезапная легкость – с души свалился камень вины, который она носила с тех пор, как самолет оторвался от земли. Она подошла, взяла его за руку, и оба заплакали.
Джо утерла лицо, потом мягко промокнула салфеткой и его слезы.
– Ты должен спать.
Левая щека Билла приподнялась в полуулыбке.
– Прости, что разочаровал. А где Кэрри?
– В кафетерии, ест замороженный йогурт вместе с Тео и детьми.
– Слышал, его повысили.
– А как же, – сказала Джо с гордой улыбкой. – Правда, еще отстранили на месяц. Зато сразу потом – повышение.
– Во всем есть что-то хорошее.
– И даже много. – Джо в шутку показала на огромный букет красных и лиловых цветов на столе в другом конце палаты.
– «Коустал» расщедрился, – сказал Билл. – Но свои четыре месяца оплачиваемого отпуска я ценю больше.
– Как и я. Шеф О’Мэлли присылал открытку?
Билл помрачнел.
– Трудно отправлять почту из тюрьмы.
Раздался стук, медленно приоткрылась дверь. Внутрь заглянул Большой Папочка и, увидев, что Билл проснулся, распахнул ее.
– Аллилуйя! Он восстал! – объявил он, воздевая над головой бутылку шампанского. За ним вошла Келли с маленьким букетом и парящим на ниточке ярким воздушным шариком.
Внутривенные антидоты и местная терапия, ждавшие экипаж и пассажиров в больнице сразу после посадки, совершили чудо. Лицо Папочки почти вернуло обычный цвет, а когда он снял огромные черные очки, Джо заметила, что и белки его глаз снова чистые.
Джо не помнила, когда еще видела у Билла такую широкую улыбку. Он пытался сдержать слезы, но не мог. Келли даже не старалась – шарик так и подрагивал от ее всхлипов. Джо рассмеялась и обняла ее. Папочка возился с пробкой, раздувая ноздри в тщетных попытках не расплакаться вместе со всеми.
Они переживали. Они приходили в себя. Они злились. И Джо знала, что это только начало проработки пережитой ими травмы. Но еще они радовались. Радостно
