— Я записал признания на диктофон, — пробормотал с полу хвостатый, вы только вызовите скорую, если не трудно.
Следователь посмотрел на полицейского, стоявшего рядом с ним.
— Вообще, это больница, конечно, но профиль другой, — предположил тот. — Можно и вызвать.
А они не могли остановиться, продолжая смеяться. И даже после того, как вкололи успокоительное — даже обидно было, как коряво поставили укол, они ставили его куда лучше, — они не перестали хихикать. Вызвать скорую в областную психиатрическую больницу, надо же!
Когда их выводили, они успели увидеть и заведующего отделением. Владислав Тимофеевич посмотрел на них с Халиман с укоризной и тотчас отвернулся.
Следователь отошел к ним. Они прикинули расстояние до двери, там двор. Вокруг творилось такое, что, не будь наручников и вздумай они бежать, все бы получилось. Можно было бы нырнуть в машину скорой помощи, сменить свой халат на чистый… Они нехотя отвернулись от такой близкой свободы и прислушались к чужому разговору.
— …Тимофеевич. Подавать заявление будете? — Следователь нежно обнимал за плечи заплаканную красавицу, ту, что они видели совсем недавно, уходя из кабинета Алины. Теперь она выглядела куда спокойнее, хоть вид имела виноватый. Похоже, скорая помощь использовала тут все запасы успокоительного. Или воспользовались местными?
— Ну что вы, Игорь Валерьевич, — усмехнулся заведующий. — Думаете, со мной такое в первый раз? Всякое бывало. Конечно, обычно меня пытаются взять в заложники пациенты нашей клиники, а вот гости — впервые.
Они видели, как хотелось заведующему сказать «такие эффектные» или «такие красивые», впервые, но он и правда давно работал заведующим и умел обходить скользкие темы. Стоило найти общий язык с ним, а не с Алиной, и тогда бы их никто и никогда не остановил.
— Я настоятельно рекомендую вам лечь к нам и подлечиться, — уже серьезно обратился заведующий к гостье. — Вы ведь и сами знаете, что находитесь на грани, я прав?
Красавица насупилась, а следователь чуть нахмурился.
— У вас — это в вашем отделении? — уточнил он.
— Нет, конечно, — всплеснул руками заведующий. — У меня тут те, кто на принудительном лечении. Нет, Ангелина Артемовна могла бы полежать в неврологическом, собрать себя снова и вернуться с новыми силами в реальный мир!
Что ответила Ангелина Артемовна, они уже не слышали, несильным толчком понукаемые идти к дверям. Снова щелчок камеры и вспышка, заставляющая зажмуриться. Хвостатый с перевязанной рукой мстительно щелкнул прямо в лицо, но им нечем ему ответить. Только смотреть долго-долго. Запомнить. Лицо красивое, запоминается легко. Когда-нибудь и жажда убивать психологов тоже пройдет, а жизнь куда дольше, чем у них есть планов.
Похоже, хвостатый что-то понял и нырнул за спины полицейских. А они шли спокойно и запоминали каждое лицо. Пухлая девица с красивыми волосами и отвратительным взглядом, рядом с ней какой-то высокий недовольный мужчина в возрасте, они прислушались:
«…Ты обычную работу умудрилась превратить в сраный сериал, как тебе это удалось, Дарья?»
«…Да я тут при чем, ты сам меня к Эмилю отпра…» — они отвернулись, потеряв интерес. Этой бедняжке и без них досталось.
Их посадили в одну машину, Алину в другую. Но до самого отъезда они не отрываясь смотрели на следователя, которого — какая жалость! — едва не убил Александр. А ведь могло закончиться все куда раньше. И они были бы на свободе.
Они откинулись на удобное сиденье и прикрыли глаза. Автомобиль мягко тронулся с места. Пора было возвращаться в свою собственную кожу. Ту, что они покинули очень давно, не желая до конца жизни кричать свои мысли из головы в закрытую дверь палаты.
Глава 38
— И все-таки я выскажусь, — при этих словах Игорь поднял голову и уставился на воинственную Дашу. Ему показалось, или она заметно похудела? Интересно, дело в кофе без ничего или на нее так подействовали последние события? Если второе, то господин Алексеев, которого Игорь мельком видел у больницы и потом значительно больше, чем хотелось бы, в кабинете Эмиля, может не рассчитывать на то, что дочь передумает с выбором профессии.
Вообще, после разговора с отцом прямо там, практически во время операции по задержанию подозреваемых, Даша сидела тихая-тихая, так что этот внезапный вопль игнорировать было нельзя. Игорь огляделся и понял, что чересчур увлекся и пропустил момент, когда коллеги ушли на обед. Оставалось надеяться, что сердобольная Диана не забудет принести ему хотя бы кофе. Бутерброды у него были с собой.
— Высказывайся, — великодушно позволил он.
— Хорошо, — после разрешения пыл Даши чуть угас, но она, хоть и не так воинственно, но твердо продолжила: — Почему нас наказали?
Игорь поскучнел. Он надеялся на что-то более забавное.
— Нас вовсе не наказали, — пробурчал он, утыкаясь обратно в писанину. Спрашивается, зачем вообще эти письменные отчеты, да еще и аккуратным почерком? Бред какой-то! И это в век всеобщей компьютеризации!
— Хорошо, — покладисто согласилась Даша. — Как правильно назвать то, что вас отстранили от всей текучки и заставили дополнять и закрывать все «висяки», которые как-то связаны с делом Дудырь, а меня вовсе выставили из отдела?
— Тебя не выставили из отдела, а отправляют готовиться к зачетной неделе и сессии. — Игорь потянулся и с удивлением посмотрел за окно, словно и сам не ожидал, что на улице давно растаял снег и зазеленели деревья.
А вначале ему еще казалось, что много дел пришлось разбирать и разглядывать в них фотографии! Наивный! Теперь ему нужно было объединять все архивные дела в одно дело серийной убийцы Елены Николаевны Дудырь, вносить коррективы, переписывать признания, вклеивать предысторию. Его избавили только от одного эпизода и вовсе не потому, что он произошел не в его районе. Убийство Вадика.
Нет, напрямую их к делу не подпускали совсем не зря. Это Даша могла дуться и ходить с таким лицом, будто не может решить, как отомстить и, главное, кому. Впрочем, даже она вскоре поняла, что так будет лучше. А что уж говорить про Игоря!
Ему хватило и того, что он от отчаяния набрался храбрости спросить у убийцы про брата: «Почему? Почему именно он?»
«Нелепая случайность», — вот и весь ответ, совершенно не по протоколу. Кажется, он тогда накричал на Веронику, что от их отдела следственного комитета продолжала работать над делом. Она молча выслушала его и потом так же молча вышла, не дожидаясь, когда он успокоится. А он остался.
Нелепая случайность, разве возможно, чтобы жизнь Вадика оборвалась вот так?
Именно его.
Игорю не было стыдно за то, что он думал тогда. Что убийца мог встретить кого угодно. Если бы автобус шел чуть быстрее, Вадик еще не распрощался бы с другом, а на двоих убийца не решился бы напасть.
Даже зная правду, Игорь не мог перестать думать об убийце как о нем.
И если бы эта… Эта… Игорь мысленно выдохнул и напомнил, что в работе нет места выражениям вроде «нелепая случайность» или тем эпитетам, какими он готов был наградить убийцу.
Подозреваемая Е. Вот. Так будет правильно. Подозреваемая Е. могла напасть на Подлесной не на Крис, а на кого-то менее подготовленного, насытить себя этой смертью. И никуда не поехать. И брат был бы жив.
Эту мысль Игорь пережевывал уже несколько недель, и лишь недавно к его досаде и боли начал примешиваться стыд за то, что этого неизвестного, которого убийца не встретил, ему совсем не жаль.
Наверное, он начинал выздоравливать. Боль даже не думала утихать, но за ней он уже снова начинал ощущать себя.
И все же он был рад, что суду от него потребовались только письменные ответы. Снова видеть подозреваемую Е. или подозреваемую А. он не хотел.
С Алиной ситуация была еще более странной. Вероника утверждала, что если убийца брата, скорее всего, пойдет по статье о невменяемости, то Алина прекрасно осознавала, что делает.
Впрочем, подтвердил это и Сергеев, когда Игорь заходил к нему поговорить об Ангелине.
