— И что?
— Я был не до конца честен с тобой.
— В чем же?
— Мне от этого как-то неуютно, Харт.
Он больше не произносил своего саркастического «приятель». И так было уже несколько часов.
— Продолжай, Комп, — сказал Харт. — Что тебя гложет?
— По правде говоря… Мы тогда взяли не пятьдесят штук. Или сколько я там тебе сказал. Нам досталось гораздо меньше… Если начистоту, то всего три. То есть две и еще какая-то мелочь. И в действительности это был не банк. Тот охранник перезаряжал уличный банкомат… И стрелял я, только чтобы напугать его. Он выронил свой пистолет. И нассал в портки, как мне показалось. Но никакого запасного оружия при нем не было… Я люблю иногда присочинить. Преувеличить, знаешь ли. Эта привычка у меня из-за старшего брата. Приходилось привирать, пока рос рядом с ним… А то он меня ни в грош не ставил. Вот. Теперь ты все знаешь.
— И в этом ты хотел исповедаться?
— Вот именно.
— Черт, Комп, думаешь, я стал бы работать с человеком без здоровых амбиций? Можно ведь взглянуть на вещи иначе. Ты взял две тысячи баксов всего минуты за две, так?
— Примерно.
— По такому раскладу это шестьдесят штук в час. И он обделался? Да только ради этого стоило посмотреть на такое, — засмеялся Харт.
— И ты все еще согласен пойти на тот налет вместе — ты и я? — неуверенно спросил Льюис.
— Не сомневайся. Чем скорее мы закончим здесь, тем раньше начнем планировать дело, где все пройдет без осечек и накладок. Дело верное на сто десять процентов.
Сдержав удовлетворенную улыбку, Льюис еще раз похлопал себя по карману с пачкой сигарет — для него это было как перекреститься для добропорядочного католика.
Она предполагала, что путь будет нелегким, но не представляла насколько.
Склон холма местами оказался таким крутым, что подниматься по нему не было никакой возможности, тем более вместе с девятилетней девочкой. Бринн то и дело приходилось выискивать альтернативные пути.
— А если туда?
Бринн посмотрела в сторону, указанную Мишель. Там протянулся относительно гладкий участок тропы, проходившей между уступом скалы и густыми лесными зарослями. Бринн поразмыслила и поняла, что на той тропе они будут издалека видны снизу, а пути для отступления уже не останется. Они обошли крутой склон с другой стороны, теряя драгоценные минуты. Бринн не была до конца уверена, что Харт купился на ее блеф с Пойнт-оф-Роксом. У нее даже шею заломило от предчувствия, что преследователи их настигают.
Женщины упрямо двигались вверх, обходя огромную и совершенно вертикальную известняковую стену ярдов семи в высоту. Бринн заметила, что ее уже облюбовали скалолазы. Металлические скобы до сих пор торчали из трещин в камне. Этой ночью подобное хобби казалось ей чистейшим безумием, которое, однако, непременно увлекло бы Джоуи. Но она постаралась отогнать мысли о сыне.
«Сосредоточься!» — скомандовала себе Бринн.
Они чуть передохнули, попав на сравнительно ровный отрезок тропы. А потом — снова в гору.
По мере подъема шум Змейки в ущелье становился тише. По расчетам Бринн, они уже находились ярдах в двадцати над рекой.
— О, только не это, — прошептала Мишель. Бринн тоже остановилась. Тропа, по которой они с трудом продвигались вперед, уперлась в высокую скалу, и это был тупик. Справа от них протянулся смертельно опасный обрыв в ущелье реки. Бринн медленно подошла к нему. С ее боязнью высоты голова сразу закружилась, и, даже не приблизившись к краю, она вернулась.
— Там пути для нас нет.
Какое горькое разочарование. До хайвея оставалось ярдов семьсот-восемьсот, не больше, но путь туда занимал целую вечность. Если бы они вернулись, чтобы обойти скалу, то потеряли бы еще как минимум десять минут.
Бринн посмотрела назад, потом внимательно изучила стену перед ними. Ярдов шесть в высоту и не совсем вертикальная. Склон уходил вверх под углом примерно в семьдесят градусов, и всю его поверхность покрывали трещины и выступы.
— Сможешь подняться? — спросила она Мишель.
— Уверена, что смогу.
Бринн посмотрела на Эми и улыбнулась.
— Помнишь, как ты была маленькой? Мы с тобой полезем вверх вместе, как будто ты катаешься на лошадке.
— Помню. Руди иногда возил меня на себе. Но мне не нравилось. От него плохо пахло.
Бринн посмотрела на Мишель, скривившуюся от отвращения. Но к Эми Бринн снова обратилась с улыбкой:
— Знаешь, от меня, наверное, сейчас тоже пахнет не очень хорошо. Но зато будет весело. Давай. Забирайся! — И повернулась к девочке спиной.
— Я пойду первой, — шепнула она Мишель. — Если что-то случится и я уроню ее, постарайся не дать ей упасть. За меня не волнуйся.
Мишель кивнула и подсадила Эми, прошептав:
— Сумеешь удержать ее?
— Другого выхода нет, — ответила Бринн.
Эти слова становились лейтмотивом всей ночи.
Впрочем, груз за спиной оказался не так уж тяжел. Бринн подумала о судьбе-злодейке, которая привела малышку в такое состояние.
И они начали подниматься по скале, преодолевая с каждым шагом не больше двенадцати дюймов. Сердце колотилось в груди, ступни горели. Ярдах в пяти над землей мышцы ног Бринн начали подрагивать. Больше от страха, чем от прилагаемых усилий. Как же она ненавидела высоту… Ей приходилось делать частые остановки.
Эми сцепила ручонки вокруг шеи Бринн и держалась так крепко, что было трудно дышать, но лишь бы она не ослабляла хватки.
На подгибающихся ногах Бринн поднялась еще на полтора ярда, потом на три. Она охватывала выступы намного крепче, чем требовалось, до боли в ладонях. Даже пальцы ног в ботинках невольно поджимались, словно она лезла по скале босиком.
Наконец, после казавшегося вечным подъема, ее голова поднялась над кромкой скалы, и перед ней открылась небольшая равнина. Прямо напротив рос огромный куст форситии. Не осмеливаясь даже взглянуть вниз, она до предела вытянула правую руку и ухватилась за ее вьющиеся стебли, проверила их на прочность, а потом, глубоко выдохнув, оторвала ноги от опоры в скале. Наполовину перевалившись через край, она сказала:
— Эми, перебирайся через мою голову. Упрись коленками мне в плечи и поднимайся. Когда окажешься наверху, остановись. Просто стой и жди.
Бринн хотела добавить еще какие-то ободряющие слова, но девочка просто шепнула:
— Ладно.
И уже через несколько мгновений неподвижно замерла наверху, вся внимание.
У этого ребенка выработалась привычка в точности исполнять любые команды.
Затем Бринн выбралась на вершину и села, чтобы отдышаться. Она посмотрела через край скалы вниз. К ее разочарованию, с этой точки подъем не казался таким уж трудным и опасным, и это словно обесценивало все только что приложенные усилия и пережитые страхи. Она рукой поманила Мишель. Девушка карабкалась вверх быстро и ловко, несмотря на больную лодыжку, — должно быть, благодаря не только молодости, но и упражнениям в своем оздоровительном центре. Бринн подала ей руку, и все трое уселись в кружок, все еще тяжело дыша.
Бринн огляделась вокруг, чтобы сориентироваться, и обнаружила тропинку, вроде бы ведущую дальше наверх. Они снова двинулись в путь.
— Что станет с этой малышкой? — тихо спросила Мишель.
— Если не найдут родственников, попадет в приют.
— Как это печально. Ей нужна нормальная семья.
— У нас в округе эта система неплохо работает. Ей подыщут хороший вариант.
— Хочется, чтобы она попала к людям, которым будет действительно нужна. Я бы так ее любила.
Вероятно, одной из проблем в жизни Мишель и ее мужа являлись именно дети. Скорее всего, это он не хотел их иметь.
— Удочерение вполне реально. Я, правда, не знаю всех формальностей. — Бринн прикоснулась к щеке. Боль была почти непереносимой. Она заметила, что Мишель не сводит глаз с Эми.
— Вижу, ты хотела бы ребенка.
— О, дети — лучшее, что есть на свете. Я обожаю детей. Ты должна готовить их к жизни, всему учить. Они всегда требуют полной отдачи. Но и делают тебя… Я не знаю, более цельной натурой, что ли. Без них нельзя считать себя состоявшейся личностью.
— Ты явно знаешь, о чем говоришь. Из тебя получится хорошая мать.
— Я очень хочу ею стать, — рассмеялась Мишель.
Пусть ненадолго, но мысли о неверном муже и рухнувшем браке отступили, и молодая женщина увидела в своем будущем проблеск надежды.
«А что же я?» — подумала Бринн.
«Иди вперед, — сказала она себе. — Шагай!»
Привязав к дробовику кусок веревки, Льюис перебросил его за спину. Они двигались вверх по склону, стараясь идти как можно быстрее. Харт не сомневался, что женщинам придется выбирать самые легкие тропы, поскольку с ними была теперь маленькая девочка.
Харту приходилось наблюдать, как люди хорошо оплачиваемых профессий вместе с детьми занимались скалолазанием в парках и спортивных центрах поблизости от его жилища. Иногда он размышлял, есть ли среди этих родителей те, кому подобные навыки пригодились бы в работе. Ответ он знал — конечно же, таких нет. Это были бумажные душонки, зарабатывавшие в десять раз больше, чем он, никогда не подвергая свою жизнь ни малейшей опасности. Им вовек не познать боли, которую ощущал сейчас Харт. И все же он ни за какие деньги не поменялся бы с ними местами.
