Кристине этого никогда не удавалось. С раннего детства она чувствовала себя трансформером, собранным из разных, слабо подходящих друг к другу частей, будто взятых из игрушечных конструкторов. Иногда это вводило ее в ступор. Иногда заряжало игривым азартом, будто она шпионка, которая работает в чужой стране, под чужим именем и ежеминутно должна думать о конспирации. Детство представлялось Кристине чередой побед и преодолений. В первую очередь – побед над собой. Каждый день ставил перед ней планки, которые необходимо было перепрыгивать, каждый день подставлял подножки и звал к новым достижениям. В этом была заслуга отца. Его коварство и эгоизм. И ее проклятие. Так думала Кристина.
Мать Кристины, Беата Бхунту, была женщиной внешне покорной обстоятельствам и, казалось, равнодушной ко всему, в чем не было признаков voodoo signs. Знаки вуду Беата отыскивала повсюду и старалась следовать им, как путеводным стрелкам на карте жизни. Бывшая манекенщица, родом с Гаити, она вышла замуж за Ларсена, когда ее подиумная карьера прервалась весьма трагическим образом. Возвращаясь со съемки для модного журнала, на Французской Ривьере Беата, начиненная смесью шампанского, коньяка, устриц, манго и кокаина, въехала на автомобиле в ковш припаркованного у обочины экскаватора. Тройной перелом ноги обеспечил ей пожизненную хромоту, что, впрочем, придавало походке модели некоторую пикантность и сделал безнадежно слепой веру Беаты в voodoo signs. Воспитанная в среде, где чтились языческие культы, она в каждом событии теперь видела знак и безропотно ему подчинялась. Авария стала знаком порвать с миром моды, куда ее, хромоногую, все равно не приняли бы обратно, и расстаться с волнующими отражениями этого мира – кокаином, бессонными ночами, богемными попойками и многочисленными любовниками разного возраста, пола и цвета кожи.
Падкий в те времена на все экзотическое, Свен влюбился в роскошную чернокожую пантеру по фотографии. Он обратился в модельное агентство с просьбой прислать ему эту девушку для съемок календаря «Larsen Group» – молодой перспективной компании, только что заработавшей первый миллион долларов. Когда ему сообщили, что она больше не участвует в показах, он потребовал разыскать ее и сделать разовое предложение на двенадцать фотографий. Гонорар за эти снимки был предложен настолько нескромный, что Беата расценила это как очередной voodoo sign и согласилась.
Скоротечный роман между шведским миллионером и чернокожей экс-моделью привел к зарождению новой жизни – непонятной, трепетной и беззащитной. Это стало знаком уже для тридцатидвухлетнего Ларсена, от которого до сих пор не беременела ни одна женщина, несмотря на многократные попытки. Свен не был уверен, что хочет семью, но он хотел ребенка. Бракосочетание состоялось на Фиджи, под песни Брайана Ферри в личном исполнении, красное вино, куриную кровь, проповедь католического священника и мистериальный шепот жреца вуду.
Через восемь месяцев на свет появилась девочка. Ларсен огорчился, хотя сделал вид, что обрадовался. Он хотел мальчика: как любому создателю империи, ему был нужен наследник, а в течение всей беременности Беата, подчиняясь явленным ей vodoo signs, уверяла мужа, что наследник появится и будет отличаться не только отменными весом и ростом, но и незаурядными способностями. Когда родилась девочка, Свен отреагировал как король Густав Второй Адольф за триста шестьдесят лет до этого на появление своей дочери, будущей великой королевы Кристины Шведской: «Что ж, если она обманула наши ожидания, значит, в уме ей не откажешь». Дочь назвали в честь легендарной королевы Швеции.
Став отцом, Свен не растерялся и не впал в сентиментальный запой собственными чувствами. Малышка, розовая попка которой умещалась на его вытянутой ладони, а крошечные пальчики тянулись к рыжеватой щетине на щеках, вызвала в нем тот же приступ возбуждения, какой раньше вызывало каждое начатое им дело. Свен всегда гордился своим «здоровым цинизмом», как он называл способность без кокетства и жеманства признать суть вещей и явлений. Поэтому он не испытал чувства вины или неловкости, отдавая себе отчет, что теперь в его жизни появился новый бизнес-проект. Приговаривая: «Столпом правления является мудрость», Свен начал работать с очередным, пока – малым, но обещающим серьезный рост предприятием. По совести, он должен был назвать малышку «Старт-ап», но не сделал этого, справедливо рассчитывая на быстрый рост предприятия.
Как и легендарную королеву Швеции, в бытность ее принцессой, Кристину Ларсен с младенчества готовили к наследованию трона так, будто она была мальчиком. Постигать науки приходилось по двенадцать часов в день. Шесть часов утром и столько же – после обеда. Учеба начиналась в семь утра. История и философия, Сунь Цзы и Геродот, иностранные языки по системе «каждый год – совершенствование всех освоенных плюс один новый», биология, математика, медицина, стрельба, фехтование, верховая езда… После достижения двенадцатилетнего возраста – экономика и маркетинг, политология и глобальное управление, основы государства и права…
Кристину пичкали информацией и развивали навыки, оставляя лишь два часа в сутки, чтобы переодеть любимую куклу, заглянуть в телевизор и послушать Майкла Джексона, которого она понимала, как никто в мире. У них обоих отнимали детство. Майкл грустил об этом в своих балладах, Кристина жаловалась во сне.
К чести девочки необходимо признать, что гигантский объем информационного фарша, которым ее пичкали, она переваривала так же легко, как вегетарианскую паэлью, которую готовила мать. Беата и в этом видела очередной voodoo sign, особенно когда Кристина рассказывала, как прошел день на родном для нее креольском языке. Поэтому Беата не мешала супругу муштровать дочь по его усмотрению.
Перелом наступил неожиданно, когда ничто, казалось, не предвещало бури в тихом семействе, где все шло по заранее утвержденному бизнес-плану. Кристине тогда только исполнилось четырнадцать. В середине июня, когда солнце начало запекать город с двух сторон, как пирог в духовке, а световой день почти полностью вытеснил ночь, отец предложил улететь на пару недель «к морской прохладе», так он выразился. То был редкий случай, когда Свен выкроил время для отпуска и пожелал провести его с семьей. Беата не смогла, у нее в стокгольмской больнице умирала двоюродная сестра, поэтому Свен и Кристина вылетели вдвоем на Ки-Ларго, маленький уютный остров в Карибском море. Ни «знаки вуду» Беаты, ни интуиция – инструмент зарождающейся женственности Кристины – не подсказали им, как эта поездка изменит их жизни.
Кристина обожгла гортань очередным глотком терпкого рома. Стюардессы покатили по проходу тележку. Пластиковые пакеты с едой быстро перемещались на столики пассажиров. Кристина жестом отказалась от набора и кивнула на стакан, спрашивая добавки.
Она любила ром. Она испытывала к нему чувство нежной признательности, какое женщина испытывает к своему первому мужчине. Ром был ее первым алкоголем. Они познакомились в то памятное лето, на Ки-Ларго и обошлись без ухаживаний. Отец, сразу по приезде, даже не позволив Кристине искупаться, потащил ее из отеля на маленькую ферму, где их встретили два человека, похожие на индейцев, как их изображают на почтовых марках. Кажется, у них были какие-то аксессуары из перьев. Тим и Том утверждали, что не родственники друг другу, но выглядели как два брата-близнеца – рослые, смуглые, с орлиными носами и большими влажными глазами. Они передвигались на поджарых ногах, как сеттеры, – пружинисто, быстро, неслышно. Их было бы трудно отличить друг от друга, если бы не одно обстоятельство. У Тима правый глаз был почти закрыт. Результат ужасной травмы на охоте.
– Они волшебники! – повторял отец. – Они умеют управлять природой при помощи одного голоса. Это невероятно! Они что-то кричат, щелкают, воют, и животные, даже дикие, их слушаются. Ты должна этому научиться.
– Снова учиться? – Кристина чуть не заплакала. – Ты обещал каникулы!
– Нельзя отлынивать! – Отец посуровел. – Ты не можешь себе этого позволить. У тебя есть призвание, ты должна стремиться к цели. Это все – для тебя! Потом поймешь.
Затем, глядя на скорбное лицо дочери, смягчился:
– Раз у нас каникулы, ты будешь, играя, учиться всяким веселым вещам.
– Например?
– Будешь учиться петь, кричать, шептать, смеяться.
– Я уже умею…
– Тебе кажется, что ты умеешь. А на самом деле мы – самоуверенные белые неучи. Когда ты увидишь, что умеют они, ты поймешь, что мы ничего не умеем.
Две недели Тим и Том изнуряли Кристину упражнениями, которые сначала показались ей дурацкими. Ее просили подражать голосам животных – коров, свиней, койотов. Ее заставляли часами дышать по-собачьи, широко раскрыв рот и высунув язык как можно дальше. Из нее пытались извлечь вопли такой громкости и визги такой высоты, на которые она была неспособна, даже когда в семь лет опрокинула себе на ногу закипевший чайник. Она выжимала из себя рулады, подражая диким аистам, которые жили на озере, недалеко от фермы Тима и Тома. Отец изредка наблюдал за их занятиями и перешептывался о чем-то с Тимом. А Том на третий день познакомил Кристину с ромом.
