Побродил туда-сюда. Мыслей в голове по-прежнему не было. Народ разбежался, цыганки тоже куда-то исчезли. Балалаечник прислонил инструмент к киоску с шаурмой, пересчитал мелочь из футляра и купил минералки. Половину жадно выпил, остальное вылил на бритую голову и красную от солнца шею. Подошел к газетчику, угостился сигареткой. Мужики повернули головы к стеклянным дверям метрополитена. И застыли.
Людмила была в простом белом платье. Но каждый ее шаг привлекал внимание – медленная, грациозная походка хищной кошки. «Да по асфальту каблучки, каблучки, каблучки», – зазвучало в голове, хотя музыкант по-прежнему стоял с глупо открытым ртом. Вот она остановилась, помахала Руслану с улыбкой. Достала из сумочки сигареты. Да, единственный ее изъян. Хотя обещала, что непременно скоро бросит. После свадьбы.
Неужели он позволит ей выйти замуж за своего бизнесмена или депутата, да не важно, кого… Всего-то надо подойти и сказать: люблю тебя! Ведь любит?
Или нет?
Руслан еще не знал точного ответа, приближаясь к девушке. Она молча выдохнула тонкую струйку дыма. Он молча протянул букет.
– Это мне? – притворное удивление, хотя в глазах заискрилась неподдельная радость. – Спасибо.
Подалась вперед, чтобы поцеловать его в щеку. И тогда, нет, на секунду раньше, раздался странный звук. Как будто на той огромной балалайке лопнула струна. Людмила упала и от неожиданности, Руслан не удержал ее. Рухнул на колени, сжимая обмякшее тело, ломая розы, которые вдруг стали красными. А кровь продолжала заливать платье.
Следом грянули еще два выстрела. Дядька у газетного киоска скрючился, как сломанная марионетка. Музыкант упал на два шага дальше, он пытался убежать. Лежал, вытянув руки вперед – так обычно ныряют в бассейн.
Руслан ждал, что следующая пуля достанется ему. Мозг даже подбросил подходящее случаю заклинание: отче наш, иже еси… Но шептал совершенно другое:
– Люблю тебя. Люблю тебя!!!
А выстрела все не было.
2
– Значит, больше ничего не помнишь?
Руслан пересказал историю трижды, со всеми подробностями. Крепился, сдерживал слезы, но когда доходил до появления Людмилы… Он пытался взглянуть на ситуацию со стороны, как на сюжет для репортажа. Слишком больно…
– Тогда подпиши свидетельские показания, – следователь толкнул разлинованные листы через стол. – А потом свободен.
Журналист кивнул и завяз глазами в мелком, кособоком почерке протокола.
Майор Кольцов пил горячий чай. Он вырос в Бишкеке и точно знал: в самую адскую жару не спасут ледяная вода и прочие кондиционеры. Только простуду подхватишь. А на больничный сейчас не отпустят. Звонили из главка – дело резонансное, работать без выходных, достать из-под земли таинственного стрелка. Живым или мертвым.
В кабинет заглянул Славка Семенов, стажер из высшей школы полиции. Подмигнул майору и тут же дико смутился. Покраснел.
– Кирилл Аркадьевич, я от баллистика. Можно докладывать? При нем?..
Кольцов не любил журналистов, даже сильнее, чем многие его коллеги. Было за что. Пять лет назад перевез семью в Москву из Бишкека после очередной народно-погромной революции. Согласился на понижение в должности, куда деваться. Пахал землю носом, вытаскивал на своем горбу расследования преступлений особой тяжести. Наконец, заметили, оценили, продвинули по службе. Дали шанс. Когда он с успехом завершал громкое дело, а начальство уже интересовалось, в каком ресторане будем новые звезды на погонах обмывать…
Год прошел уже, да. А обидно до сих пор. Угораздило его дать интервью некой солидной газете. Думал, хоть здесь не переврут факты. Не бульварный листок же, не глянец какой. Да и сам шеф-редактор вопросы задавал. Кольцов не ждал подвоха. Он привык к другой жизни, ленивой и разомлевшей от постоянной жары. А здесь совсем другая столица – бодрая, агрессивная и (давайте называть вещи своими именами) хитрожопая. В итоге опубликовали даже то, что он озвучил не для печати. Олигарх, подозреваемый в жестоком убийстве жены, успел сбежать в Лондон. А с Темзы, как известно, выдачи нет.
Скандал грянул такой, что о новом звании и перспективной карьере пришлось забыть. Жена собрала вещи и ушла: надоело, говорит, жить с вечным неудачником. Возможно, просто повод ждала. С тех пор он ходил на службу в мятых рубашках, из-за чего приходилось даже в жару китель носить. И дико скучал по наваристому борщу. А сыновей теперь видел лишь два раза в месяц, когда оболтусы приезжали выпрашивать пару тысяч на карманные расходы. Бог с вами, рублей, конечно. Кольцова отстранили от руководства убойным отделом, сняли надбавки. Хорошо еще, в капитаны не разжаловали…
Разумеется, он звонил шеф-редактору, ругался – ну вы же обещали! Тот в ответ: «Покажи мою подпись, где я это обещал?» Да еще и глумливо добавил: выгонят из органов – приходи, возьму криминальную хронику писать. На полставки.
Теперь репортер из этой самой газеты сидит перед ним, распуская нюни. Майор покосился на Руслана. А ведь, похоже, искренне переживает парень. Не выглядит он как подлец, готовый на все, ради щедрого гонорара. Ладно, поживем – увидим.
– Давай. В виде исключения. Лучше пусть из достоверных источников узнают, чем слухи печатать будут…
– Но они и без нас узнают, – понизил голос стажер. – Помните, в прошлом месяце кто-то из наших слил на телевидение запись допроса инкассатора, который 20 миллионов украл? Его еще показали в ток-шоу. У этого, нетрадиционного…
Кольцов в гневе стукнул кулаком по столу. Даже чай расплескал. Ох, Славка. Вымахал – плечи в дверь не проходят. А мозгов с наперсток… Зато честный, таких сейчас мало.
– Давай ближе к делу, – майор выдохнул и дальше старался как можно спокойнее. – Что у экспертов?
Руслан сделал вид, что внимательно читает протокол, а сам навострил уши. Дело-то серьезное, тройное убийство, практически в центре Москвы, на Садовом кольце. Тянет на первую полосу газеты. Слезы высохли сами собой. Пальцы потянулись к нагрудному карману – незаметно включить диктофон. Профессия цинично брала свое, а образ любимой девушки потихоньку рассеивался, как туман на ветру. Работа не прогонит горе и тоску, зато отвлечет. Ненадолго. Потом боль вернется, потом будут горькие сны и километры хождений из угла в угол. Но сейчас надо собраться.
Славка, тем временем, бочком протиснулся в кабинет, закрыл дверь и вытянулся во фрунт. Только что каблуками не щелкнул. Кстати, а почему? Журналист с любопытством глянул вниз и ухмыльнулся: стажер, по случаю жары, был в шлепанцах.
– Баллистики говорят, – тут юноша еще больше понизил голос, до шепота, – снайпер!
– То, что это снайпер, было ясно с самого начала, – майор фыркнул горячим чаем, который как раз прихлебывал. – Все жертвы убиты выстрелом в шею, пуля рвет артерию, мгновенная смерть. Ты подробности давай.
– Винтовка Драгунова, специальные патроны. Их лишь в особых подразделениях применяют. Стреляли с высотки, там есть небольшая площадка с параболическими антеннами. Три гильзы нашли, отпечатков пальцев нет. Но главный вопрос, почему он живой?
Стажер ткнул пальцем в Руслана. Тот опешил. Майор тоже не понял.
– Я в интернете почитал кое-что. Насчет этого оружия. Магазин на десять патронов. Снайпер стрелял три раза. Ему еще несколько пуль выпустить, как чихнуть. Почему девушку завалил, а этого пожалел?
Кольцов допил чай, звякнув ложечкой – и пусть по правилам хорошего тона ее положено вынимать из стакана, но так вкуснее. Потом посмотрел подписанные показания. Пожевал губы в раздумье.
– А может быть, киллеру заплатили именно за троих? Вот он и не стал лишний выстрел делать, – предложил версию Руслан. В его глазах появились искорки азарта.
Следователь хмыкнул. Взял карандаш и подчеркнул две строчки в протоколе.
– Неплохая мысль. Хоть какая-то от вас, журналюг, польза. Говоришь, свадьба намечалась. А что если жених этой девушки не хотел жениться?! Но, допустим, выхода у него не было… Славка, узнай-ка у тех, кто вскрытие делал, вдруг жертва была в положении? Он ведь богатый человек, мог нанять стрелка, чтобы устранить проблему. А тот положил еще двоих для отвода глаз. Надо проверить. Сам поеду, все-таки солидный дядька – бизнесмен, депутат…
