— Черт бы вас побрал, — сказал Акоста.
— Если вы позволите этому продолжаться, он может пострадать. Но если он придет сам…
— Я не выдам полиции своего родного сына, — повторил Акоста. Он определенно боролся с собой, но все же побеждал.
— Но почему? — спросила Дебора. — Вы прекрасно знаете, что вытащите его, вы же делали это раньше. — Она говорила очень жестко, и Акоста, казалось, был удивлен. Он посмотрел на нее и приоткрыл рот, но ничего не сказал, и Дебора продолжила ледяным, жестким тоном: — С вашими деньгами и вашими связями вы получите лучших адвокатов штата. Бобби выйдет из зала суда, отделавшись выговором. Это несправедливо, но реальность такова, и мы оба это знаем. Ваш сын останется на свободе так же, как все прошлые разы. Но только в том случае, если он сдастся добровольно.
— Это вы так говорите, — возразил Акоста, — но жизнь переменчива. И в любом случае, чем бы все ни закончилось, я окажусь человеком, который предал собственного сына, — он зло посмотрел на меня, — за лозунг. — Он вновь повернулся к Деборе. — Я не стану этого делать.
— Мистер Акоста, — попыталась она возразить, но он жестом вынудил ее замолчать.
— Тем более, — сказал он, — я не знаю, где он сейчас.
Они посмотрели друг на друга, и мне стало ясно: эти двое не умеют уступать. Они тоже вскоре это поняли. Дебора медленно покачала головой и с усилием поднялась с дивана. Секунду она стояла, глядя сверху вниз на Акосту, а затем кивнула.
— Хорошо, — сказала она, — будь по-вашему. Спасибо, что уделили нам время.
Она повернулась и направилась к двери. Прежде чем я выбрался из объятий плотоядного дивана, рука Деборы уже лежала на дверной ручке. Когда я наконец поднялся на ноги, Алана Акоста тоже встала из своего кресла. Ее движение оказалось настолько неожиданным и живописным, что я застыл на полпути, наблюдая, как она встает во весь свой внушительный рост, а затем плавно скользит мимо меня к Акосте.
— Так скучно, — пожаловалась она.
— Ты поедешь домой? — спросил он.
Она наклонилась и клюнула его в щеку. Египетский крест, украшенный огромным бриллиантом, качнулся вперед и тоже стукнул его по щеке.
— Да, — ответила она, — увидимся вечером.
Она поплыла к двери. Я, внезапно осознав, что пялюсь на нее, встряхнулся и пошел следом.
Дебора стояла у лифта, скрестив руки на груди и нетерпеливо постукивая по полу носком ботинка. По всей видимости, не задумываясь о том, насколько неловкой оказалась ситуация, Алана Акоста плавно подошла к ней и встала рядом. Дебора посмотрела на нее. Ей пришлось вывернуть шею, чтобы заглянуть в лицо Алане, но она с этим справилась. Алана ответила на ее взгляд безо всякого выражения и отвела глаза, когда прозвенел звонок и двери лифта раскрылись. Алана вошла внутрь, и Дебора, скрипя зубами, была вынуждена последовать за ней, не оставляя мне никакого выхода, кроме как втиснуться между ними в надежде, что я смогу предотвратить поножовщину.
Но драки не произошло. Двери закрылись, лифт заскользил вниз, и прежде чем Дебора успела сложить руки на груди поудобнее, Алана взглянула на нее и сказала:
— Я знаю, где Бобби.
Мы не сразу нашлись с ответом. Это был один из тех случаев, когда слова повисают в воздухе и все знают значение каждого из них по отдельности, но не сразу могут связать их, чтобы придать им тот смысл, который кажется правильным. Лифт продолжал двигаться вниз. Я поднял взгляд на Алану. Мои глаза оказались примерно на уровне ее подбородка, и мне открывался хороший обзор на ее ожерелье. Подвеска действительно представляла собой египетский крест, как я и подумал. Слегка более вытянутый, он заканчивался острием, которое вполне могло проколоть кожу. Я подумал, не заработала ли она из-за него парочку шрамов. И хотя я не разбирался в бриллиантах, этот вблизи выглядел настоящим и был очень велик.
Разумеется, Дебора, у которой не было такого вида на украшение, пришла в себя первой.
— Какого черта вы хотите этим сказать? — поинтересовалась она.
Алана посмотрела на нее сверху вниз. Разумеется, с высоты своего роста она не могла поступить иначе, но дело было не только в этом. Она смотрела на Деб снисходительно, как на что-то забавное, с таким видом, который могут напускать на себя только англичане. Наконец она ответила:
— А что бы вы хотели услышать, сержант?
Слово «сержант» прозвучало в ее устах как название какого-то занятного насекомого. Разумеется, это не могло укрыться от моей сестры. Она вспыхнула.
— Мне интересно, это такой способ развлечься? Посмотреть, как мы, маленькие людишки, будем дергаться? Это такая игра? — спросила Дебора. — За каким чертом вам говорить, будто вы знаете, где он, когда мы обе понимаем, что вы не расскажете нам?
Алану еще больше позабавили слова Деб.
— А с чего вы взяли, что я вам не расскажу?
Дебора шагнула в сторону и ударила по большой красной кнопке. Лифт дернулся и остановился, снаружи раздался звонок.
— Послушайте, — сказала Дебора, прямо в лицо — или, точнее, в шею — Алане, — у меня нет времени на идиотские игры. Есть девушка, ее жизнь в опасности, и я уверена: она у Бобби Акосты, или он по крайней мере знает, где она, и я должна ее найти до того, как с ней случится беда. Если вы знаете, где Бобби, скажите. Сейчас. Или вы отправитесь со мной в участок по обвинению в сокрытии преступления.
Алану эта угроза не впечатлила. Она улыбнулась, тряхнула головой и, наклонившись через плечо Деборы, нажала на кнопку. Лифт вновь поехал.
— Честное слово, сержант, — произнесла она, — не нужно грозить мне вашими цепями и плетками. Я с радостью все расскажу.
— Тогда хватит ходить вокруг да около.
— Джо принадлежит место, которое очень нравится Бобби, — продолжила Алана. — Это довольно большой участок — площадью больше сотни акров, — и там никто не бывает.
— Где? — спросила сквозь зубы Дебора.
— Вы слышали о «Пиратском береге»?
Дебора кивнула. Я тоже знал это место. «Пиратский берег» в свое время считался самым большим парком развлечений в южной Флориде, мы оба бывали там в детстве, и это нам очень нравилось. Конечно, тогда мы, провинциалы, не знали ничего лучшего. Только когда не в меру агрессивная мышь[30] открыла свое заведение к северу от нас, мы поняли, какой банальщиной был «Пиратский берег». К подобному мнению пришло и все остальное население южной Флориды, и парк вскоре закрылся. Но у меня еще оставались воспоминания об этом месте.
— Он закрылся много лет назад, — сказал я, и Алана взглянула на меня.
— Да, — подтвердила она, — он обанкротился и много лет никому не был нужен. Джо купил его за копейки. Это очень хорошее вложение. Но он ничего с ним не сделал. Бобби любит туда ездить. Иногда он включает аттракционы для своих друзей.
— Почему вы думаете, будто он там? — спросила Деб.
Алана пожала плечами — элегантный жест, которым она в очередной раз напомнила нам наше место.
— Мне кажется, в этом есть смысл, — сказала она так, словно не была уверена, знакомо ли Деборе это слово, — там никого нет, парк расположен в стороне от города. Ему там нравится. А еще там есть старый дом сторожа, который он велел отремонтировать. — Она улыбнулась. — Думаю, он возит туда девушек.
Лифт дернулся и остановился. Двери раскрылись, и с дюжину человек начало просачиваться внутрь.
— Проводите меня до машины, — сказала Алана поверх толпы и пошла сквозь нее в полной уверенности, что люди растворятся в воздухе при ее приближении. Как ни странно, именно так и произошло.
Мы с Деборой последовали за ней. Далеко не с той же легкостью, и я, к примеру, получил локтем по ребрам от женщины средних лет, а потом вынужден был остановить дверь лифта рукой, прежде чем попал в относительно свободное пространство холла. Деб и Алана уже успели пересечь его и быстро шли в направлении крытой парковки. Мне пришлось поторопиться, чтобы нагнать их.
Я поравнялся с ними, когда они уже проходили в дверь парковки, и услышал конец вопроса, заданного Деборой в довольно раздраженном тоне:
— …предполагаете, что я вам поверю?
Алана быстро шла вперед.
— Потому, моя милая, — сказала Алана, — что Бобби ставит под угрозу все плоды моего труда.
— Труда? — переспросила Дебора. — Не слишком ли сильно сказано?
— О, уверяю вас, это тяжелый труд. С самого начала, с моей музыкальной карьеры. — Она произнесла эти слова так, будто они были названием глупой и скучной книги. — Поверьте мне, это тяжелая работа, особенно если у тебя нет таланта. — Она тепло улыбнулась Деб. — И большей частью она заключается в том, чтобы трахаться с очень неприятными людьми, разумеется. Надеюсь, вы поверите, что это не так уж легко.
— Полагаю, намного сложнее, чем выдать полиции собственного сына, — заметила Дебора.
