Молния ударяет совсем близко. Хуан вскрикивает, а я инстинктивно падаю на колени и прячусь между сиденьями, но румпель из рук не выпускаю. Мы мчимся вслепую и уже через пару мгновений на что-то наталкиваемся – то ли бревно, то ли крокодил. Лодку подбрасывает, мотор выскакивает из воды, разбрызгивая вокруг грязь и водоросли. Я кидаюсь к стартеру и вырубаю мотор.
Мы внезапно оказываемся в тишине, и Хуан выглядывает из-под брезента, чтобы узнать, что случилось. На его ресницах блестят капли дождя.
– Айсберг, – хихикаю я.
– Джек, не волнуйся. Успокойся, я говорю.
В моторе небольшая вмятина, но заводится он с первой же попытки. В лодке уже дюйма на три воды, поэтому Хуан высыпает наживку из ведра и начинает вычерпывать воду. Я тем временем проверяю, как поживают в непромокаемом пакете музыка Джимми и пушка Карлы. А затем быстро подсоединяю прожектор к клеммам двенадцативольтового аккумулятора, установленного на корме.
Хуан сообщает мне, что GPS-навигатор не пострадал и что мы потеряли всего-навсего семь минут, которые можно нагнать, прибавив скорость. Озеро окутывает тьма, но худшее уже позади. Мы снова берем курс на север и движемся вперед сквозь теплую изморось. На часах пять минут девятого. Гроза отступает, и только на востоке облака покрываются оранжевыми и голубыми трещинами. По ровному пульсу молнии можно сверять курс. Тридцать одну минуту спустя из брезентового панциря вытягивается рука Хуана и велит мне остановиться.
Мы на месте.
Не успеваю я выключить мотор, как нас окружают москиты. Они голодны и бесцеремонны.
– Черт, вот что мы забыли – спрей от насекомых! – раздается голос из-под брезента.
Проходит пять минут. Затем еще пять. Я начинаю водить прожектором из стороны в сторону. Луч света разрезает тьму: москиты разлетаются в стороны, а мелкие рыбки пугаются и уходят вглубь. Я насчитываю шесть пар глаз аллигаторов, сияющих кровавым светом из островков тины.
– Где же они, черт побери?
– Успокойся.
– Спорю, мы сбились с курса в грозу.
– Черта едва, – возражает Хуан.
– Значит, с курса сбились они.
Я выключаю прожектор и жду. Вскоре я начинаю потихоньку сходить с ума от беспокойства за Эмму. Наверняка Джерри снова напрягал мозги. Он недостаточно умен для того, чтобы сделать все по намеченному плану, без вывертов. Многие бандиты этим страдают, поэтому-то нам и нужны тюрьмы.
Предчувствуя, что не все пойдет гладко, мы с Хуаном обсудили всевозможные варианты развития события и договорились, кто и что будет делать. Но сейчас, когда мы сидим посреди озера в полной темноте, все наши потрясающие идеи кажутся мне бездарными и неосуществимыми. Мы не можем узнать заранее, что предпримет Джерри, но сомневаюсь, что он будет вести себя как джентльмен. Каждый раз, когда он смотрится в зеркало, он вспоминает о нашей драке, и я ни за что не поверю, что он не хочет со мной расквитаться.
– Кажется, я что-то слышу, – прерывает мои размышления Хуан.
– Да, я тоже.
Похоже на небольшой самолет – видимо, летит низко, чтобы обойти грозу.
– Включи прожектор, Джек. Может, он ищет нас.
Я вырисовываю лучом света большую дугу, несколько раз включаю и выключаю прожектор. Шум мотора приближается. Хуан, наверное, прав – Джерри выслал разведчика.
– Видишь его? – раздается голос из-под брезента.
– Нет, может, он за облаками.
– Я не шевелюсь, – продолжает Хуан, – вдруг у них инфракрасный бинокль.
Во Флориде никого не удивишь полетом без габаритных огней, но все же это лихо. Не зря парни из таможни гордятся своими супернавороченными радарами. И вот еще одна странность: что бы там ни приближалось в нашу сторону, гудит оно как самолет, но движется слишком медленно. Самолет бы уже сто раз над нами пролетел.
Я направляю прожектор на приближающийся объект, но оказывается, что я взял слишком высоко. Тут сильный луч света освещает нашу лодку, и я отворачиваюсь, потому что мне режет глаза. Гул становится невыносимым, я отпускаю прожектор и затыкаю уши. Неожиданно мотор меняет регистр и начинает издавать что-то похожее на трах-max-max.
Теперь до меня дошло: телохранитель Клио прибыл на аэроглиссере.
Луч света ощупывает наше суденышко с носа до кормы и обратно, застывая на желтом брезенте на секунду, слишком долгую для моих расстроенных нервов. Я включаю свой прожектор и направляю его противнику в лицо. Он нагибается, но я все же успеваю заметить его серьгу и лысую макушку.
– Прекрати это, говнюк, – рявкает он.
– Джерри, брат мой, я тебя заждался.
И мы одновременно выключаем прожекторы. Характерные контуры аэроглиссера вырисовываются на розоватом горизонте – там, вдалеке, сияет огнями Палм-Бич. Я смутно различаю силуэт Джерри на сиденье перед большим пропеллером. На борту еще два человека: один стоит, один сидит – голова его скрыта капюшоном.
– Где товар? – кричит Джерри.
– Не так быстро, дурачок!
Стоящий человек кивает, и фигура в капюшоне говорит:
– Джек, это я.
Меня словно лягнул в живот бешеный мул.
– Это я, Эмма. – Явно одурманена и измучена.
– Как дела, принцесса? – слышу я собственный напряженный голос. – Все будет хорошо.
Я так трясусь, что Хуана на носу лодки, наверное, укачивает. Если я попытаюсь сейчас встать, то как пить дать упаду за борт.
– Как будем меняться? – спрашиваю я у Джерри.
– Прямо здесь. Подведи свою лодку поближе.
Господи боже мой.
Высокий человек ослабляет завязки Эмминого капюшона. Я нащупываю стартер и дергаю – один раз, потом второй, третий.
Ну ясное дело – эта херь не заводится. Свисты и хрипы мотора напоминают мне покойного Макартура Полка.
– Поторопись, – кричит Джерри.
Спокойно, Джек, не паникуй. Дерни дроссель – только не залей его бензином, ладно?
– Что за проблемы, говнюк? – Джерри находит меня лучом прожектора. Он думает, я нарочно время тяну.
Я еще два раза дергаю за шнур, и мотор, пыхтя, оживает. Я поддаю газу и направляюсь к похитителям. Что мне еще остается?
– Крутая у тебя тачка, Джерри. Плавал на таких раньше?
– Заткнись, Таггер!
– Если Клио тебя когда-нибудь уволит, вполне сможешь устроиться в резервации семинолов. Будешь возить туристов на экскурсии!
– Поцелуй меня в зад! – отвечает Джерри. Он спускается с капитанского места, но не сводит луч прожектора с моей груди. Видимо, хочет убедиться, что я не прячу за спиной очередную мороженую рептилию.
Я освещаю палубу катера и вижу, что капюшон Эммы – это холщовый мешок. Она с трудом сидит, опустив плечи и не двигаясь. А сторожит ее не кто иной, как Лореаль. Стекла его очков заляпаны москитами, а блестящая шевелюра собрана в конский хвост, понуро висящий и какой-то облезлый, – такая вот нелегкая жизнь у крутого музыкального продюсера. При других обстоятельствах я бы поглумился над ним от души. Судя по его страдальческому лицу, он бы сейчас был рад находиться в любом ином месте земного шара. Очевидно, Джерри посвятил его в свои дальнейшие планы.
Приблизившись к катеру, я опускаю прожектор, переключаю мотор на нейтралку и перехожу на нос лодки, аккуратно, чтобы не наступить на Хуана, который притаился в своем панцире. Я запускаю под брезент руку, и он вкладывает мне в нее пластиковую коробочку – жесткий диск с незаконченными творениями Джимми Стомы.
Прожектор Джерри жжет мне шею, и я знаю, что громила нависает надо мной с пистолетом в руке. Слепящий свет не дает мне поднять на него глаза.
– Давай сюда, – велит он.
– Сначала отпустите девушку.
Свет их прожектора скачет. Я уже решил, что сброшу Джерри в воду, если он попытается шагнуть на мою лодку. Они выключают свет. Когда глаза привыкают к темноте, я вижу, что Лореаль ведет Эмму под руку – ведет в мою сторону. Я не верю своим глазам.
И вот я уже помогаю ей спуститься в моторку, нежно сжимаю ее руку и шепчу, что все будет хорошо. В смутном свете, пробивающемся из-за облаков, я вижу черную повязку на лысой голове Джерри. Он нетерпеливо вертит в левой руке прожектор – значит, пистолет у него в правой. Наверное, он собирается выстрелить в нас, как только диск окажется в его жадных ручонках.
– Давай его сюда! – требует он.
Я поднимаю «товар» и, свесив руку через борт, заношу его над водой так, чтобы Джерри не смог дотянуться.
– Если эта штуковина намокнет, дело – табак, – быстро говорю я. – Диск испортится, и вы лишитесь своей песенки навсегда. – Таким кретинам все надо потри раза объяснять.
– Таггер, какого черта ты вытворяешь?
– Пистолет, Джер. Отбрось его. Как можно дальше.
– Ага, размечтался.
– Послушай, циклоп. Я считаю до пяти. Если не услышу, как твоя pistola булькнула в воду, я выбрасываю эту черную коробочку. А затем ты сможешь отправиться домой и объяснить миссис Стомарти, что случилось с ее синглом. Скажешь ей, что ты крутой парень, а крутые парни не могут расстаться со своими пушками. Уверен, она поймет.
