Роберт Фултон – «Stolen Music».
Фрэнк произнес это вслух, будто он один из присутствующих умел читать.
– Роберт Фултон. «Stolen Music». «Украденная музыка». Что это значит?
– Не имею ни малейшего представления. А ты, Гийом, знаешь эту пластинку?
Голос Никола удивил его. Пока Гийом возился с компьютером, тот поднялся с дивана и стоял у них за спиной, но они и не заметили этого.
Парень продолжал рассматривать изображение на мониторе.
– Никогда раньше не видел. И никогда не слышал о Роберте Фултоне. Но, на первый взгляд, я бы сказал, что речь идет о довольно старом джазовом альбоме и, должен признаться, это не совсем моя музыка.
Никола опять опустился на диван. Фрэнк потер себе лоб. Прошелся по комнате взад-вперед, сощурившись, и заговорил, как бы размышляя вслух, и ясно было, что это монолог человека, чей фонарь освещает дорогу не впереди, а сзади.
– «Stolen Music». Роберт Фултон. Почему Никто понадобилось слушать именно эту пластинку во время убийства? Почему он унес ее с собой? Что в ней такого особенного?
В комнате воцарилась тишина, в которой словно повисли вопросы, не имевшие ответов, – тишина, которой питается мозг, пожирая бесконечные пространства в поисках какой-нибудь приметы, следа, знака, а глаза ищущего устремлены на какую-то точку, но она вместо того, чтобы приближаться, все время удаляется.
В сознании Фрэнка бродил мрачный призрак какого-то deja-vu[61] – их ошеломленные лица, когда они впервые увидели на пленке этот конверт грампластинки, их поистине драматическое молчание в тот момент, внезапно нарушенное телефонным звонком, сообщившим о новом убийстве…
Стрекот клавиатуры под пальцами Гийома прервал размышления Фрэнка, нарушаемые лишь шумом ничего не ведающих кондиционеров.
– Тут есть, наверное, одна вещь…
Фрэнк резко повернулся к Гийому. Тот смотрел, как загипнотизированный, которого только что вывел из транса стук клавиатуры.
– Что?
– Минутку, дайте проверить…
Он отмотал пленку назад, и принялся заново просматривать ее, теперь очень медленно, то и дело останавливая изображение и увеличивая отдельные детали.
Несмотря на прохладу в помещении, Фрэнк чувствовал, как у него стучит в висках. Он не понимал, что ищет Гийом, но ему хотелось, чтобы он действовал скорее, как можно скорее.
Гийом остановил изображение в том месте, где убийца как бы доверительно наклонился к Аллену Йосиде – при иных обстоятельствах это походило бы на дружеский разговор. Похоже, он что-то шептал ему на ухо, и Фрэнк пожалел, что запись немая. Никто был слишком хитер, чтобы оставить уликой свой голос, пусть даже и приглушенный вязаной шапкой, закрывавшей лицо.
Гийом снова сел за компьютер и вот на жидкокристаллическом мониторе возникло то же изображение, которые он только что выделил на экране телевизора, такое же пятно из множества цветных кусочков, разбросанных как попало фантазией пьяного художника.
– Сейчас перед вами пиксели. Как бы кусочки мозаики, из которой состоит изображение, короче, нечто вроде деталек «паззла». Если сильно увеличить, то будет непонятно. Но мы…
Он стал быстро набирать что-то на клавиатуре и двигать «мышкой».
– У нас есть программа, которая отыскивает поврежденные при увеличении пиксели и восстанавливает их. Не случайно этот драндулет стоил мне целого состояния. Ну, давай же, мой хороший, не подводи меня…
Гийом нажал клавишу запуска на клавиатуре. Изображение слегка прояснилось, но осталось по-прежнему неразборчивым.
– Ах, черт подери? Посмотрим, кто из нас хитрее, ты или я!
Гийом решительно подкатил свое кресло к монитору, пригладил волосы и застучал по клавиатуре. Стремительно набирал что-то секунд десять, потом встал и принялся возиться с аппаратурой, стоявшей перед ним на полках, нажимал какие-то кнопки, и поворачивал какие-то ручки, отчего повсюду загорались и гасли красные и зеленые светодиоды.
– Вот, если не ошибаюсь…
Он опять сел в кресло и подвинулся поближе к экрану, на котором остановил изображение. Нажал пару кнопок, и появились две картинки рядом – та, которую он переписал с конверта, и та, которую изучал сейчас. Он указал на первую.
– Вот, смотрите сюда. Я проверил, это единственное место, где виден весь конверт. Не полностью, однако. Вот здесь, вверху слева конверт немного перекрыт рукавом человека с кинжалом. Когда я увеличил картинку, мы не заметили этого, потому что одежда такая же темная, как конверт. Однако в комнате много зеркал, и отражение конверта оказывается то в одном из них, то в другом. Мне показалось, что там оно немного другого цвета по сравнению с картинкой, которую я переписал с пленки…
Гийом опять застучал по клавиатуре.
– Мне показалось, что на отражении конверта в зеркале, там, где он виден весь, целиком, вот тут, вверху, в центре, вроде бы есть какая-то этикетка.
Он нажал клавишу «Enter» осторожно, как человек, запускающий ракету, которой суждено уничтожить мир. У них на глазах расплывчатое пятно на мониторе медленно преобразилось, и на золотистом фоне возникла темная надпись, слегка искаженная и размытая, но вполне читаемая.
– Этикетка магазина, продавшего эту пластинку, к примеру. Вот он. «Диски и риски». Проспект Мирабо, Экс-ан-Прованс. Номер дома не читается. И тем более номер телефона. Мне жаль, но это уж вам самим придется выяснять.
В голосе Гийома звучало торжество. Он повернулся к Юло с жестом акробата, приветствующего публику после тройного сальто-мортале.
Фрэнк и Юло онемели от изумления.
– Гийом, ты гений!
Парень пожал плечами и улыбнулся.
– Ну, не будем преувеличивать, я просто лучше всех.
Фрэнк опустился в кресло и наклонился к экрану. Прочитал, не веря своим глазам, надпись на мониторе. После такого множества «ничего» у них появилось, наконец, хоть что-то. После стольких скитаний по морю, на горизонте показалась темная полоска. Она могла быть сушей, но могла оказаться и беспорядочным нагромождением туч. Теперь они смотрели на нее испуганно, как люди, которые боятся нового разочарования.
Никола поднялся с дивана.
– Можешь распечатать нам эту картинку?
– Конечно, без проблем. Сколько штук?
– Четырех, я думаю, хватит. На всякий случай.
Гийом отстучал команду, и принтер, громко щелкнув, заработал. Из него одна за другой начали выползать страницы. Гийом поднялся с кресла.
Фрэнк встал пред парнем и заглянул ему в глаза, понимая, что в некоторых случаях и с некоторыми людьми нет никакой надобности тратить лишние слова.
– Ты даже не представляешь, что ты сделал сейчас для нас и для многих других людей. А что мы можем сделать для тебя?
Гийом молча похлопал его по плечу, достал из видеомагнитофона кассету и протянул Фрэнку, глядя ему прямо в глаза.
– Только одно. Найдите этого человека, который совершил подобное.
– Могу биться об заклад, что найдем. В этом будет и твоя заслуга.
Когда заговорил Никола, собирая распечатки, в его голосе впервые прозвучала надежда.
– Ладно, думаю, теперь у нас есть чем заняться. Очень многое нужно сделать. Не беспокойся, не провожай нас, если тебе надо работать. Я знаю, как выбраться из дома.
– Вам тоже хватит на сегодня. Закрываю все. Пойду покатаюсь на мотоцикле. После того, что видел, как-то не хочется оставаться одному…
– Пока, Гийом, еще раз спасибо.
Когда вышли в сад, показавшийся волшебным после только что виденного, солнце уже садилось. С моря дул, как всегда в начале лета, легкий теплый ветер, нежными красками светлели клумбы, поблескивала изумрудная зелень лужаек, темнела лавровая изгородь.
Фрэнк отметил, что по забавной случайности нигде не видно ни одного красного цветка, цвета крови. Он решил, что это хороший знак, и улыбнулся.
– Чему улыбаешься? – спросил Никола.
– Глупая мысль. Ничего особенного. Так, легкий проблеск оптимизма после того, что нам сейчас дал Гийом.
– Отличный парень, надо сказать.
Фрэнк промолчал. Он понял, что Юло продолжит разговор.
– Гийом был лучшим другом моего сына. Они были так похожи. Каждый раз, когда вижу Гийома, не могу не думать, что Стефан был бы таким же, как он. Необычный способ гордиться своим сыном… Даже после того, что случилось.
Голос комиссара дрогнул.
Фрэнк не обернулся к Никола, чтобы не видеть его глаз, затуманенных слезами.
Они молча прошли к машине. Когда сели, Фрэнк взял оставленные на приборном щитке газеты, и принялся просматривать их, давая Никола время успокоиться. Когда Юло завел мотор, Фрэнк бросил газеты назад и откинулся на спинку сиденья.
Застегивая ремень безопасности, он заметил, что волнуется.
– Никола, а ты бывал в Экс-ан-Провансе?
– Никогда.
– Значит, купи карту, когда приедешь туда. Думаю, придется тебе совершить это небольшое путешествие, друг мой.
