— Нет. Когда сами будете разговаривать с Николаем Константиновичем, передайте от меня привет. Скажите, что всё у меня нормально.
— Который раз удивляешь ты меня, Александр! — в голосе командира полка послышалось раздражение. — Вот, все люди как люди. Другой бы на твоём месте трубку телефона оборвал! Ты пойми, что во власти Болышева может быть сейчас вся дальнейшая твоя судьба. Так тебе этого не надо! А что, позволь спросить, тебе надо? Голову хочешь себе свернуть? Погибнуть героем? Это тебе надо? — На последних словах командир сорвался на крик и замолчал. Иванов тоже молчал.
— Так что, всё-таки, с тобой творится? — уже успокоившись, спросил командир.
Иванов не знал ответа. И поэтому он не отвечал.
— Может, тебе жениться надо? — после продолжительной паузы предложил командир. — Обзаведёшься семьёй, ребятишками. Хоть за них станешь беспокоиться. Вот и появится смысл жизни.
Иванов посмотрел в лицо командира полка и сделал вывод, что этот седой человек понимает, пожалуй, гораздо больше, чем говорит. И на вид он совсем нестарый, просто за его спиной и Афган, и Таджикистан, вот теперь ещё и Чечня. Потому и украсила его красивую голову ранняя седина.
— У вас сколько детей? — тихо спросил Иванов.
— Двое. Но они уже взрослые. Дочь на втором курсе института, а сын в следующем году школу заканчивает. Вот погляди, — седой полковник достал из кармана куртки фотографию, и Иванов почувствовал, что разговаривает с обыкновенным человеком, отцом семейства, который очень любит своих близких.
— Вот это мои: жена Галина, дочь Светлана и сын Павел. — В голосе командира полка послышались нотки отцовской нежности и гордости за своих детей.
Иванов взял протянутую фотографию. Жена командира выглядела обыкновенной женщиной, дочь смотрелась ярче, а сын обещал стать в скором времени довольно крепким парнем.
— Замечательная у Вас семья! — Иванов возвратил фотографию. — Сын — богатырь, а дочь — просто красавица!
Судя по всему, командиру полка понравился ответ. Он тепло улыбнулся и спрятал фотографию обратно в карман. Затем глаза его снова стали серьёзными.
— У меня на столе лежит рапорт командира эскадрильи с просьбой досрочно откомандировать тебя обратно в часть. Мнение замполита ты слышал. Что прикажешь с тобой делать? — полковник посмотрел на подчинённого. — Чего молчишь?
— Вам решать, — ответил Иванов.
— А тебе твоя судьба безразлична?
Иванов промолчал. Он чувствовал, как тяжёлая усталость снова ложится камнем на душу. Он устал и больше не хотел кому-то что-то снова доказывать. Хотелось покоя, хотя бы на несколько дней. Уехать, улететь, спрятаться, переменить обстановку. Куда-нибудь, только подальше от войны.
Командир снова поднялся, отошёл к окну. Закурил.
— Нелегко с тобой говорить. Закрылся ты стенкой. — Полковник стоял к Иванову спиной и глядел в окно. — Я постарше тебя и повидал немножко больше, но никак не пойму, откуда у тебя такое равнодушие к жизни? К себе?.. Внешне ты аккуратист, а вот изнутри… Волк. Волк-одиночка.
— Надоело всё, — тихо произнёс Иванов. — Устал я так жить. Душа болит.
— Летать устал? — командир повернулся к Иванову.
— Летать я хочу. Не могу я больше на кровь, на жестокость людскую спокойно смотреть. Я ведь, когда в лётное училище шёл, мечтал о чистом небе, о романтике. Вера у меня тогда была в свою мечту, энергии — через край! А сейчас — только привычка. Привычка просыпаться по утрам, чистить зубы, привычка делать свою работу, привычка стрелять, привычка убивать. А душа светлого просит.
— У врачей это называется стрессом. А стрессы особенно любят нашего брата — лётчика. Ничего удивительного. Ты когда в отпуске был?
— Восемь месяцев назад.
— Профилакторий с санаторием я тебе предложить сейчас не могу. Но поменять обстановку на недельку-другую могу поспособствовать. Поедешь авианаводчиков учить? — неожиданно предложил командир.
— Куда? — не сразу понял Иванов.
— В Чечню. В действующие части. Там авианаводчиков очень не хватает. Готовят их прямо на позициях. Поможешь. А мы тут и с прокурорской комиссией как-нибудь разберёмся. И командир эскадрильи твой поостынет. Согласен?
— Но у меня нет опыта подготовки авианаводчиков.
— Зато им твой опыт лётчика очень пригодится. Решено, так и сделаем! — командир подошёл к столу и что-то написал на листе бумаги. — Начальник штаба подготовил проект приказа на майора Сергеева. Поедешь вместо него. Так даже лучше.
Иванов знал Сергеева, который занимал должность помощника штурмана полка. Нормальный мужик. Навряд ли тот горел желанием ехать в действующую пехоту. В другое время Иванов и сам бы с удовольствием уступил эту участь кому-нибудь другому. Но сейчас ответил:
— Я согласен.
— Приказ подпишу сегодня, — командир занял своё место за столом. — С завтрашнего дня ты прикомандировываешься к группе авианаводчиков подполковника Мирина. Она работает по юго-восточной группировке войск. Команда Мирина работает неплохо, но надо, чтобы работала лучше. Затем ты туда и едешь. Понятно?
— Понятно, — кивнул Иванов.
— На кого оставишь звено?
— На Фархеева.
— Подходит, — седой офицер посмотрел на Иванова, пряча довольную улыбку в уголках губ. — Так что, Александр, собирай чемодан, и завтра с утра я сам отвезу тебя к Мирину. Там всё запоминай и учись сам. Нам здесь твой опыт тоже пригодится.
— Одна просьба, товарищ полковник.
— Валяй, — добродушно разрешил командир.
— Позвольте мне с Ващенкой сегодня вечером убыть до утра в город?
Командир полка поднял на Иванова уставшие глаза:
— Вначале оформи командировку, проверь дела и сдай звено капитану Фархееву. А завтра ровно в девять ноль-ноль чтобы стоял у вертолёта с чемоданом.
— Понял, командир, — ответил Иванов по-лётному.
— Ну, иди, — вместо прощания произнёс седой полковник.
Товарищеский ужин организовали в расположении. Здесь же, прямо за столом, Иванов передал полномочия командира звена на время своего отсутствия капитану Фархееву.
— Не хулиганьте тут без меня! — полушутя, предупредил всех присутствующих Иванов.
— Командир, — задал вопрос Костин, — а если мы прилетим туда, где ты будешь работать, как нам узнать друг друга?
— Мне-то проще, — ответил Иванов, — я как бортовые номера наших «восьмёрок» увижу — сразу пойму, что это мои орлы прилетели. А вот как вам меня узнать?
— А ты сам выбери себе позывной, — посоветовал Фархеев. — Например, «Иван».
— А что? — согласился Иванов. — По-моему, нормально — «Иван».
— Давай, командир! — поддержали все присутствующие. — Выходи в эфир позывным «Иван». «Иван» для чеченцев — это все русские. Подходит!
Сделав всё, как велел командир полка, и посидев со звеном за ужином ещё какое-то время, Иванов вместе с Ващенкой отправился в город к Мишке Ковалёву.
— Знаешь, Андрей, — признался Иванов своему «праваку», — когда я сейчас сидел с ребятами за столом, то вдруг понял, что не хочу их бросать. Даже на неделю.
— Саня, неделя пролетит быстро. Не успеешь соскучиться, — успокоил Ващенка. — Мы тебя ждать будем. А смена обстановки тебе сейчас очень нужна. Для здоровья, опять же, полезно.
— У меня и так вся жизнь — сплошная смена обстановки.
— И ты неплохо сохранился. И внукам будет что рассказать.
— Если я доживу до них.
— А торопиться не надо. — Ващенка без улыбки посмотрел на своего командира. — Я, Саня, вывел одну формулу: не спеши жить, а то — не успеешь!
— Это точно подмечено, — похвалил Иванов. — Иногда ты бываешь похожим на умного.
— Как говорит мой командир звена, расту над собой, — не обиделся Ващенка.
Несмотря на поздний час, Ковалёва не оказалось дома. Не сговариваясь, друзья решили искать его у Иринки.
Летние сумерки уже сгущались, и во многих окнах домов зажёгся свет, когда Иванов и Ващенка подошли к калитке у дома Анны Семёновны. На ступеньках крыльца сидели Марина с Тамарой. Заметив лётчиков, девчата приветливо помахали им рукой. Парни ответили тем же.
— Вы, наверное, перед сном решили комаров покормить? — вместо приветствия высказал догадку Ващенка.
— Там Ковалёв с Ириной семейные проблемы решают, — указав на дом, довела информацию Марина.
— И давно?
— Минут двадцать, — ответила Марина, с громким шлепком убивая на ноге ниже коленки насосавшегося комара.
— Может, вмешаемся? — предложил Ващенка. — А то как бы чего не вышло. Иринка — баба темпераментная.
— Спокойно, — предупредила Марина. — Ничего и не выйдет. Иринке не впервой.
— И сколько нам тут торчать? — поинтересовался Ващенка.
— А сие уже зависит не от нас, — вступила в разговор до сих пор молчавшая Тамара.
