У Пита урок творческого письма. Текст — «Элементы стиля» Странка и Уайта, и сегодня они рассматривают всем известное Правило 13: Избегайте ненужных слов. Им было задано сочинение Хемингуэя «Убийцы», и сейчас оно вызвало оживленное обсуждение. Много слов сказано о том, как Хемингуэй избегает ненужных слов, но Пит их почти не слышит. Он то и дело посматривает на часы, стрелки которых неуклонно приближаются к назначенной встрече с Эндрю Халлидеем. Снова и снова он повторяет про себя сценарий.
В двадцать пять минут третьего начинает вибрировать телефон, лежащий в кармане брюк. Пит достает его и смотрит на экран.
Мама: После школы сразу возвращайся домой, нам надо поговорить.
Желудок его сжимается, сердце срывается в галоп. Возможно, говорится просто о каком-то поручении, но Пит в это не верит. «Нам надо поговорить» на мамином языке обозначает «Хьюстон, у нас проблема». Возможно, это связано с деньгами, он даже почти уверен, что это связано с деньгами, потому что беда не приходит одна. Если он не ошибается, это означает, что Тина выпустила кота из мешка.
Ну и хорошо. Если это так, ну и хорошо. Он вернется домой, и они поговорят, но сначала нужно разобраться с Халлидеем. Родители не виноваты, что он попал в такую передрягу, и он не собирается перекладывать вину на них. Но и себя он не обвиняет. Он поступил так, как должен был. Если Халлидей откажется от его условий, если он позвонит в полицию вопреки доводам Пита, тогда чем меньше знают родители, тем лучше. Он не хочет, чтобы их сделали соучастниками или чем-то подобным.
У него возникает мысль выключить телефон, но он решает этого не делать. Если мама или Тина решат что-нибудь еще ему написать, об этом лучше знать. Пит смотрит на часы — двадцать минут третьего. Вот-вот раздастся звонок, и он выйдет из школы.
У Пита возникает мысль, вернется ли он сюда когда-нибудь?
21Ходжес паркует «Приус» футов в пятидесяти от парадного входа школы. Он заехал на желтый бордюр, но для решения таких парковочных вопросов в бардачке у него лежит старая полицейская карточка. Ходжес кладет ее на приборную панель. Когда раздается звонок, он выходит из машины, сложив на груди руки, прижимается к капоту и смотрит на ряд дверей.
Ждать долго не пришлось, потому что Пит Сауберс появляется уже в первой волне школьников, которая неслась в июньский день и покатилась вниз по лестнице. Большинство детей с друзьями, но Сауберс идет один. Конечно, он здесь не единственный в одиноком полете, но на лице его застыло такое выражение, будто он живет в будущем, а не здесь и не сейчас. У Ходжеса зрение, как и раньше, острое, и он думает, что такое выражение может быть у солдата, который идет в бой.
Впрочем, возможно, он просто волнуется перед экзаменами.
Вместо того, чтобы направиться в желтый школьный автобус, стоящих слева от школы, он сворачивает правее, туда, где припарковался Ходжес. Ходжес неспешно идет к нему навстречу, на ходу вызывая быстрым набором Холли.
— Он у меня. Передай Джерому. — Он обрывает звонок, не дожидаясь ответа.
Мальчик берет в сторону, чтобы обойти Ходжеса, но Ходжес преграждает ему путь.
— Привет, Пит, есть минута?
Глаза парня впиваются в него. Он имеет хорошую внешность, но лицо слишком худое, на лбу прыщи. Губы его сжаты так крепко, что его рта почти не видно.
— Вы кто? — Спрашивает он. Ни «да, сэр», ни «что вы хотели, сэр?». Просто «вы кто». Голос так же напряжен, как и лицо.
— Меня зовут Билл Ходжес. Я бы хотел поговорить с тобой.
Мимо проходят дети, они болтают, толкаются, смеются, дразнят, поправляют рюкзаки. Несколько взглядов на Пита и мужчины с седеющими, слегка поредевшими волосами, но никто не проявляет интереса. Им есть куда идти, и у них есть чем заниматься.
— О чем?
— В машине поговорить будет удобнее. Там нам никто не помешает. — Он указывает на «Приус».
Мальчик, не сходя с места, повторяет:
— О чем?
— Тут такое дело, Пит. Твоя сестра дружит с Барбарой Робинсон. Я много лет знаю семью Робинсонов, и Барбс убедила Тину поговорить со мной. Она очень переживает за тебя.
— Почему?
— Если ты спрашиваешь, почему Барб предложила меня, потому, что я раньше был полицейским детективом.
Тревога вспыхивает в глазах мальчика.
— Если ты спрашиваешь, почему Тина волнуется, то об этом лучше не говорить на улице.
Через мгновение тревога исчезает и лицо мальчика снова становится непроницаемым. Это лицо хорошего игрока в покер. Ходжесу приходилось допрашивать подозреваемых, которые способны вот так стереть любое выражение с лица, и обычно таких расколоть труднее всего. Если они вообще раскалываются.
— Не знаю, что вам там наговорила Тина, но ей не о чем волноваться.
— Если то, что она мне рассказала, правда, то ей стоит волноваться. — Ходжес улыбается Питу своей самой искренне улыбкой. — Оставь, Пит, я тебя не буду воровать. Клянусь.
Пит неохотно кивает. Когда подходят к «Приусу», мальчик останавливается, как вкопанный. Он смотрит на желтую карточку на приборной панели.
— Были полицейским или все еще полицейский?
— Был, — отвечает Ходжес. — А эта карточка … Считай, что это сувенир. Иногда может пригодиться. Я не служу и получаю пенсию уже пять лет. Садись в машину, поговорим. Я здесь как твой друг. Если мы здесь еще немного постоим, я начну плавиться.
— А если не сяду?
Ходжес пожимает плечами.
— Значит, пойдешь дальше.
— Хорошо, но только на минуту, — говорит Пит. — Сегодня я домой иду пешком, чтобы в аптеку зайти за лекарствами для отца. Он принимает Виокс. У него несколько лет назад была травма.
Ходжес кивает.
— Знаю. Городской Центр. Я расследовал это дело.
— Да?
— Да.
Пит открывает дверцу с пассажирской стороны и садится в «Приус». Садясь в машину к незнакомому человеку, он не нервничает. Он осторожен и внимателен, но не нервничает. Ходжес, который за годы службы допрашивал, наверное, тысяч десять свидетелей и подозреваемых, уверен, что мальчик принял решение, хотя и не знает, какое именно: все рассказать или оставить при себе. Как бы то ни было, вскоре это станет понятно.
Он обходит машину и садится за руль. Пит спокойный, но, когда Ходжес заводит двигатель, напрягается и хватается за ручку.
— Расслабься, я только хочу включить кондиционер. Если ты не заметил, сейчас ужасная жара. Особенно для этого месяца. Наверное, глобальное по …
— Давайте не будем об этом, чтобы я успел купить лекарства и пошел домой. Что вам рассказала сестра? Вы же знаете, что ей всего тринадцать? Я очень ее люблю, но мама всегда называла ее Тина Королева Драмы. — Потому что это все объясняет: — Они с подружкой Эллен смотрят каждую серию «Волшебных обманщиц».
Хорошо, значит, первоначальное решение — не говорить. Не удивительно. Значит, надо его заставить передумать.
— Расскажи мне о наличных деньгах, которые поступали по почте, Пит.
Никакого внутреннего напряжения, по его лицу даже тень не скользнула. «Он знал, что разговор пойдет об этом, — понимает Ходжес. — Догадался, как только я упомянул имя его сестры. Может, даже она сама предупредила. Тина могла передумать и отправить ему смс».
— Вы имеете в виду загадочные наличные? — Говорит Пит. — Мы это так называем.
— Да, об этом я и говорю.
— Они начали поступать где-то года четыре назад, примерно. Мне тогда было столько, сколько сейчас Тине. Примерно раз в месяц на имя отца приходил конверт. Никаких писем не было, только деньги.
— Пятьсот долларов.
— Кажется, несколько раз бывало немного меньше или больше. Меня иногда не было дома, когда они приходили, и после первых нескольких раз мама с папой предпочитали об этом молчать.
— Боялись спугнуть удачу?
— Да, что-то вроде того. И в один знаменательный день Тинси почему-то решила, что деньги посылаю я. Если бы! У меня в то время даже карманных денег не было.
— Если это делал не ты, то кто?
— Не знаю.
Кажется, что он на этом остановится, но он не дернулся. Ходжес спокойно слушает, надеясь, что Пит скажет лишнее. Мальчишка сразу видно не дурак, но даже умные люди иногда ляпнут что-то лишнее. Если им дать возможность это сделать.
— Знаете, как на каждое Рождество в новостях рассказывают о каком-то типе, который раздает стодолларовые купюры в «Волмарте» или еще где-нибудь?
— Конечно.
— Я думаю, произошло что-то подобное. Некий богатый парень решил поиграть в таинственного Санту с кем-то из тех, кто пострадал у Городского Центра, и наугад выбрал имя отца. — Он поворачивается к Ходжесу, впервые после того, как они сели в машину, широко раскрытые глаза смотрят искренне и не вызывают у Ходжеса нисколько доверия. — Насколько я понимаю, сейчас он шлет деньги кому-то другому. Может, тому, кто пострадал сильнее и не способен сам зарабатывать.
