64
Утро было в высшей степени неприятное. Как раз когда мой окончательный план так прекрасно реализовывался, мне пришлось принять радикальное и потенциально опасное решение.
Каждое утро я покупал «Нэшнл дейли». Всю неделю их корреспондентка, эта прохиндейка Реба Эшби, жила в «Волне» и всюду лезла, вынюхивая сплетни.
Сегодня утром я понял, что ее разговор с Бернис Джойс либо меня погубит, либо окажется моим спасением.
Миссис Джойс сообщила Эшби, что она почти что уверена, что знает, кто взял шарф в тот вечер.
Если бы она рассказала об этом полиции, они бы, конечно, убедили ее назвать меня. Они бы уже начали расследовать каждое малейшее обстоятельство моей жизни. Их бы не удовлетворило мое объяснение, где я был и что делал, когда исчезла Марта.
Они бы доискались до истины, и жизнь, которую я избрал для себя, была бы закончена.
Мне пришлось пойти на риск. Я сидел на скамейке неподалеку от «Волны», делая вид, что внимательно читаю газету, и отчаянно пытался придумать, как мне проникнуть в отель и найти комнату миссис Джойс, чтобы меня при этом не заметили и не узнали. Под капюшоном у меня был парик, так что меня можно было бы описать как седого, и на мне были также темные очки.
Я понимал, что это весьма жалкая попытка изменить внешность, но я также понимал, что, если у полиции будет возможность допросить миссис Джойс, она непременно назовет мое имя.
И наконец у меня появился шанс.
День был прекрасный, солнечный и теплый.
В половине восьмого миссис Джойс вышла на утреннюю прогулку. Она была одна, и я последовал за ней на расстоянии, размышляя о том, как бы отделить ее от толпы других гуляющих. К счастью, любители утреннего бега и ранних прогулок уже удалились, а для тех, кто выходит после завтрака, было еще рановато.
Пройдя неторопливым шагом несколько кварталов, миссис Джойс села на скамейку, где обычно располагается публика полюбоваться океаном, чтобы никто при этом перед ними не мелькал. Идеальное место для моей цели!
Я уже хотел подойти к ней, когда доктор Дермот О'Хейли, отставной врач, остановился побеседовать с миссис Джойс. К счастью, он задержался возле нее всего на несколько минут, а потом пошел своей дорогой. Я уверен, что на меня он не обратил никакого внимания, проходя мимо моей скамейки.
Поодаль я видел фигуры людей, но все они были далеко — на расстоянии не меньше квартала. Со шнурком в руке, я бесшумно присел рядом с миссис Джойс, закрывшей глаза и подставившей лицо теплым лучам утреннего солнца.
Она открыла глаза, почувствовав шнурок на шее, и в испуге повернула голову. Я затянул шнурок, и она наконец поняла, что происходит.
Она меня узнала. Глаза ее широко раскрылись.
Ее последние предсмертные слова были:
— Я ошибалась. Я не думала, что это вы.
