31 июля, понедельник, день 20-й
• Израиль заявляет о 48-часовом прекращении бомбардировок в Ливане, из-за событий в Кфар Кана, начиная с 02:00 ночи.
• «Хизбалла» на два дня прекращает обстрел Израиля «катюшами».
• Начало операции «Курей Плада-4» в районе деревни Айта а-Шааб.
• АОИ продолжает уничтожение опорных пунктов «Хизбаллы» вдоль границы.
• За день 37 раненных, в том числе 12 солдат.
• Премьер-министр Израиля Ольмерт заявляет, что не следует ждать прекращения огня в ближайшие дни.
• Ночью 31.07/01.08 узкий кабинет министров разрешает АОИ расширить сухопутную операцию в Ливане и создать «Особую Зону безопасности» на глубину 6 км от ливано-израильской границы (план «Шинуй кивун-8»).
• Подписан договор о компенсациях между министерством финансов и туристическим сектором на севере.
Монотонный чавкающий звук, издаваемый винтом чоппера, врезался в мозг уже привычно, становясь лишь фоном к окружающей обстановке. Привык за время пути. Разговаривать при таком звуковом сопровождении само собой было абсолютно невозможно, так что пришлось обходиться без этого, традиционного в любой дороге, хоть наземной, хоть воздушной, развлечения. Честно говоря, не очень-то и хотелось. Сегодня группа «мистааравим» выдвигалась на особую задачу. Такого в их практике еще не было. Можно даже сказать, что они собирались сыграть совсем на новом уровне. Если раньше им приходилось работать фактически внутри своей страны, на так или иначе подконтрольной Израилю территории, с возможностью немедленной силовой подстраховки их действий, с продуманной, обеспеченной всей мощью Армии Обороны Израиля эвакуацией, то сейчас они летели в полнейшую неизвестность. За иллюминатором плыла ночь и чужая земля. Земля иностранного государства. Так что они фактически являлись сейчас просто диверсантами, безликими жертвенными пешками в игре нескольких стран, пешками, которые без колебаний будут отданы на заклание при малейшей ошибке, или если просто не повезет.
Под пятнистым брюхом вертушки была Сирия. И если в расчеты штабных теоретиков, планировавших переброс, вкралась хоть маленькая неточность… Если неизвестным агентами разведки не удалось именно на этом участке границы на несколько часов вывести из строя следящие системы сирийской ПВО… То возможно две неповоротливые вертушки, превратившиеся на экране радара в яркие точки уже сопровождает прищуренный взгляд араба, готового вжать кнопку «Пуск», отправляя им навстречу зенитную ракету. Однако, чему быть, того не миновать, что толку волноваться о чужих ошибках, когда уже через несколько минут представится отличная возможность наделать своих?
Шварцман оглядел сидящих напротив бойцов спецподразделения «Сайерет МАТКАЛ», аналога российского ГРУ. Некоторым образом его бывшие коллеги. Отборные боевики-терминаторы, каждый из которых был способен в одиночку справиться чуть ли не со взводом противников, демонстрировали безразличное спокойствие. Кто-то дремал, кто-то смотрел в иллюминаторы, двое, хохоча, играли на пальцах в какую-то детскую игру. Ну, прямо как самые обычные мальчишки! С виду никогда не подумаешь, что уже через несколько минут этим людям, возможно, предстоит тяжелый бой на территории чужой страны. Это уже не железные нервы, это просто какой-то сверхпрочный титановый сплав!
Оглянувшись на своих товарищей, Шварцман с удовлетворением отметил, что эти двое отнюдь не столь же беспечны, сколь армейские супермены. И Мотя, и Айзек заметно нервничали. Мотя беспрестанно шевелил губами, будто молился, а Айзек все никак мог найти, чем же занять руки и, то и дело расстегивал и застегивал широкие клапана карманов непривычной сирийской военной формы без знаков различия, в которую были одеты все трое. Глядя на волнение друзей, Шварцман неожиданно для себя успокоился. Поняв, что вовсе не он один здесь такой паникер, что другие тоже волнуются и боятся предстоящего, он вдруг почувствовал, как все его существо затопил равнодушный покой, отдающий слегка фатализмом. Делай, что должно, и пусть свершится то, чему суждено. Букашкой пришел ты в этот мир, и не в силах твоих изменить записи, сделанные задолго до твоего рождения чужой рукой на скрижалях судьбы.
Выглянувший из кабины пилотов борттехник, напрягая горло, и сложив ладони у рта рупором, проорал:
— Впереди на дороге фары! Предположительно наша колонна! Время подлета две минуты!
Вот оно! Началось! Спецназовцы завозились, в последний раз проверяя оружие, подтягивая ремни снаряжения, что-то показывая друг другу непонятными непосвященным знаками. Приближалось их время. Две минуты до места встречи. Через две минуты операция израильской разведки «Хад вэ-Халак» («Чётко и ясно»), подойдет к одной из своих ключевых точек, и от того как сработают в этой точке все задействованные игроки, зависит, получит ли вся операция дальнейшее развитие, или единственным ее итогом станет нелегальное пересечение сирийской границы. Впрочем, от «мистааравим» на этой стадии общей работы ничего не требовалось, разве что не путаться у спецназовцев под ногами. Сольная партия лжеарабов будет играться дальше. А пока можно отдохнуть. Вот и будем сохранять полнейшее спокойствие, Шварцман откинул голову назад, прислонившись затылком к вибрирующей в такт мотору обшивке вертолета. Но при этом все равно искоса поглядывал в иллюминатор, надеясь что-нибудь различить в ночной темноте.
Вот внизу и впрямь мелькнула полоска асфальтированного шоссе, по которому яркими конусами света вытянулись пятна от фар идущих друг за другом машин. Две штуки, внедорожник и маленький юркий грузовичок. По описанию похожи на тех, кого они ищут. Ну да чего гадать, сейчас спецы удостоверятся.
Вертушки, обогнав машины и резко развернувшись им навстречу, окатили дорогу слепящим светом прожекторов. Загремел усиленный мощными динамиками голос на арабском языке.
— Внимание, говорит государственная пограничная служба! Требую немедленно остановиться! Повторяю: немедленно остановитесь, или открываем огонь!
Выполнять эти требования водители даже не подумали, ехали себе так же, как раньше, даже не снизив скорости. Ничего другого собственно и не ожидалось, потому, пилот одной из вертушек тщательно прицелившись, нажал на гашетку установленного под кабиной пулемета. Грохнула раскатистая очередь, звонко ударили по дорожному полотну мощные пули.
— Внимание, говорит государственная пограничная служба! Приказываю остановиться! В противном случае открываю огонь на поражение!
Подкрепленное пулеметом требование оказалось видимо гораздо весомее, водитель шедшего головным джипа так резко надавил на тормоз, что грузовичок чуть не врубился ему в зад, успев остановиться уже в самое последнее мгновенье.
Вертушка с десантниками пошла на посадку. Спецназовцы повскакали с тянувшихся вдоль бортов откидных сидений и столпились у открытого люка. Выпрыгивать наружу они начали еще до того, как шасси вертолета коснулись земли. Демонстрируя отличную выучку, бойцы тут же разбегались в стороны широким полукругом, изготавливаясь к стрельбе. Все подразделение было переодето в форму сирийских пограничников и вооружено автоматами Калашникова, так что здесь никаких отступлений от играемого спектакля, даже самый предвзятый критик заметить был не должен. Командир спецназовцев, высокий широкоплечий капитан, последним шагнул в люк, когда вертолет уже прочно стоял на земле. От замерших на шоссе машин к нему, изрыгая проклятия и размахивая каким-то удостоверением, бежал сирийский офицер.
Капитан вразвалочку, демонстрируя полнейшее спокойствие и миролюбие, мол, просто работа такая, а я сам против вас, ребята, ничего не имею, направился навстречу сирийцу. Тот что-то кричал, раздраженно рубя ладонями воздух, тыкал в нос капитану раскрытые корочки, объясняя произошедшую ошибку. Командир спецназовцев ни слова не понимавший на арабском языке, кроме нескольких утилитарных команд типа «Стоять, бросай оружие!», слушал его, изо всех сил изображая сочувствие и полнейшее внимание, периодически понимающе качая головой. Бойцы, тем временем, заранее разбившись на боевые двойки, прикрывая друг друга, рванулись к машинам, и уже выволакивали из кабин водителей, тут же роняя их на землю, упирая в затылки стволы автоматов. Вся операция заняла не более минуты. Так что, к тому времени, когда сирийский офицер, так содержательно беседовавший с капитаном, заподозрил, наконец, что-то неладное, и тон его криков из раздраженно-угрожающего стал все более склоняться к вопросительному, оба водителя уже лежали носом в асфальт лишенные всякой возможности оказать сопротивление. Заглянув через плечо сирийца, и получив от подчиненных условный знак, говорящий о том, что все в порядке и маленькая колонна полностью под контролем, капитан, не вдаваясь в дальнейшую дискуссию коротко замахнувшись, рубанул возмущающегося офицера ребром ладони по шее, аккуратно придержал обмякшее тело, почти нежно опустив его на дорожное полотно.
