— Он мертв, — ответил Хоук. — И имеет отношение к делу о наезде, которое я расследую.
— Дело о наезде… — Ходошевский поморщился. — Это плохо. Ездят здесь ужасно, лейтенант. Я уверен, вы и сами это знаете. Иногда я боюсь перейти улицу в этом городе.
— Особенно если кто-то захочет, чтобы вы не дошли до противоположного тротуара? — Хоук смотрел в стальные глаза русского.
— Да. Полагаю, что так. Есть основания связывать этого человека со мной?
— Безусловно, — отозвался Хоук. — Сол Ленник.
— Ленник! — Ходошевский глубоко вдохнул. — Ленника я знаю. Ужасно! Как такое могло случиться? Прямо в его доме. В этом городе. Это брошенный вам вызов, лейтенант.
— Мистера Фрайдмана убили несколькими неделями раньше. На Виргинских островах… Как выяснилось, они мистер Ленник были финансовыми партнерами.
Глаза Ходошевского раскрылись, будто от удивления.
— Партнерами? Да уж, тут творится что-то странное. Но, боюсь, больше я этого человека не видел. Сожалею, что вам пришлось проделать такой долгий путь. Хотелось бы оказать более существенную помощь.
Хоук взялся за трость.
— Ничего страшного. Не часто приходится бывать в таких домах.
— Хотите, я с удовольствием вам его покажу?
Хоук встал, опираясь о трость, поморщился от боли.
— В другой раз.
— Надеюсь, ваша нога не будет долго причинять вам боль. И конечно же, удачи в расследовании.
— Благодарю. — Хоук шагнул к двери. — Знаете, прежде чем уйти, мне хочется вам кое-что показать. На случай если возникнут какие-то ассоциации. Недавно я провел несколько дней на Карибах… — Хоук достал мобильник. — Заметил кое-что интересное. На воде. Рядом с островом, на котором находился мой отель. Сфотографировал. Забавно, совсем рядом с тем местом, где был убит Чарльз Фрайдман.
Он протянул мобильник Ходошевскому, который с любопытством взглянул на дисплей. Эту фотографию Хоук сделал во время пробежки.
Запечатлел яхту Ходошевского. «Черного медведя».
— Хм-м-м… — Русский встретился с Хоуком взглядом. — Как причудливо пересекаются жизненные пути разных людей, не так ли, лейтенант?
— Фрайдман свой путь закончил.
— Да, вы правы! — Ходошевский вернул мобильник. — Фрайдман закончил.
— Я сам найду дорогу. — Хоук сунул мобильник в карман. — Один совет, мистер Ходошевский, если не возражаете. Вы большой поклонник вестернов, так что, думаю, поймете.
— И что же это за совет? — Русский смотрел на него глазами невинного младенца.
Хоук пожал плечами.
— Вам знакомо выражение «Убирайтесь из Доджа»?[32]
— Думаю, я его слышал. Шериф так всегда говорит плохим парням. Но разумеется, они никогда не уходят.
— Да, не уходят. — Хоук шагнул к двери. — Иначе не было бы вестернов. Но на этот раз, мистер Ходошевский, они должны. — Он повернулся и встретился с русским взглядом. — Вы должны. Если вы понимаете, о чем я.
— Думаю, понимаю. — Русский улыбнулся.
— И между прочим… — Хоук продолжил путь к двери, — у вас потрясающая яхта, мистер Ходошевский.
— Плоть становится пылью и тленом. Наш тлен возвращается в землю. Где в цикле, заведенном с начала веков, вновь зарождается жизнь.
В этот теплый летний день, под чистым голубым небом, Карен смотрела на гроб Чарли, опущенный в открытую могилу. Она привезла тело с Виргинских островов, как и обещала себе. Он это заслужил. Слезинка дрожала в уголке глаза.
Он заслужил и похороны, и нечто большее.
Карен крепко держала за руки Саманту и Алекса. Им было тяжело, тяжелее, чем остальным. Они не понимали. Как он мог хранить от них столько секретов? Как мог просто уйти? Что же такого он сделал? Кем был на самом деле?
— Мы были семьей, — в замешательстве, дрожащим голосом, даже с обвиняющими нотками сказала Саманта.
— Да, все так, — согласилась Карен.
Она простила его. В каком-то смысле даже полюбила вновь.
«Мы были семьей». Может, придет день, когда они тоже вновь полюбят его.
Раввин произнес последние молитвы. Пальцы Карен сжимали руки детей. Перед мысленным взором прошла ее жизнь. Как они встретились. Как полюбили друг друга. Как она сказала себе, что он ее избранник.
Чарли, капитан, у штурвала яхты, идущей под парусом в Карибском море. Машущий ей рукой с берега их бухты при последнем расставании.
Поток приятных воспоминаний восемнадцати лет их совместной жизни.
— А теперь, согласно нашему обычаю, отдайте усопшему последние почести, бросив в могилу горсть земли, которая напомнит нам, что жизнь каждого из нас в руках Господа.
Ее отец выступил вперед, взял лопату у кантора, набрал на нее земли и бросил в могилу. Потом ее мать. Марджери, мать Чарльза. Его брат. Рик и Пола.
Саманта, которая все сделала очень быстро, обиженно, передала лопату Алексу. Тот долго стоял у могилы, наконец посмотрел на Карен и покачал головой:
— Я не могу, мама… нет.
— Дорогой… — Карен положила руку ему на плечо. — Ты сможешь. — И кто бы мог винить маленького мальчика? — Он твой отец, что бы ни совершил.
Алекс набрал пол-лопаты земли и, глотая слезы, бросил в могилу.
Пришла очередь Карен. Она набрала полную лопату. Попрощалась с ним еще раньше. Что она могла сказать теперь?
«Я любила тебя, Чарли. И знаю, что ты любил меня».
Она бросила землю в могилу.
Вот и все. Их совместная жизнь закончилась. «Сегодня я похоронила своего мужа», — сказала себе Карен. Окончательно. Безвозвратно. Она заработала право так говорить.
Все подходили к ней, обнимали, она и дети оставались у могилы, пока остальные не потянулись к воротам кладбища. Одной рукой Карен взяла под руку Алекса, другой обняла Саманту.
— Когда-нибудь вы его простите. Я знаю, это трудно. Он возвращался, Сэм. Сидел на другой стороне улицы в автомобиле и наблюдал, как мы шли с твоего выпускного вечера. Вы его простите. Так уж устроена жизнь.
Когда они двинулись по дорожке, Карен увидела его. Хоук стоял под высоким вязом. В синем блейзере, отлично выглядел, пусть и с тростью.
Их взгляды встретились.
Теплая волна прокатилась по телу Карен.
— Пойдемте. — Она увлекла детей к вязу. — Я хочу познакомить вас с одним человеком.
Когда они подходили, Алекс в недоумении посмотрел на Карен.
— Но, мама, мы знакомы с лейтенантом Хоуком.
— Я это знаю, дорогой. — Карен подняла солнцезащитные очки на лоб и улыбнулась. — Я хочу, чтобы вы познакомились с ним еще раз. — Его зовут Тай.
Каждая книга — зеркало, отражающее мир, и я бы хотел поблагодарить всех тех, кто окрасил его в еще более яркие краски при создании книги «Часы тьмы»:
Марка Шварцмана, Роя и Робина Гроссманов и Григория Копчинского за их лекции о работе хеджевых фондов и циркуляции денег по континентам — разумеется, легальной.
Кирка Доксевиджа, Рика Макниса и Пита Кэрролла из «Ривергласс», создателей компьютерных программ, используемых для обеспечения безопасности, гораздо более сложных, чем те, что описаны в книге, — за их помощь в той части романа, что связана с поиском информации в Интернете и ее использованием для нужд национальной безопасности. Как говорит один из персонажей: «Я чувствую себя в большей безопасности».
Вито Коллуччи-младшего, бывшего полицейского детектива из Стэмфорда, штат Коннектикут, теперь консультанта каналов кабельного телевидения и тоже писателя, — за помощь в вопросах, связанных с ведением полицейского расследования.
Лиз и Фреда Скопониш, моих хороших друзей и знатоков «мустангов».
Саймона Липскара из «Райтерс хаус» — за его поддержку.
Мою команду из «Уильям Морроу»: Лизу Галлахер, Линн Грейди, Дебби Стайр, Пэм Джеффи, Майкла Баррса, Гейба Робинсона и прежде всего Дэвида Хайфилла, постоянные похвалы которого убеждали меня, будто я знаю, что делаю. А также Аманду Райдаут и Джулию Уисдом из «Харпер-Коллинз» в Лондоне.
Морин Сагден, снова и снова, — за ее упорство и решительность в борьбе с курсивом.
Мою жену Линн, которая всегда со мной и нацеливает меня на максимальный результат.
И конечно же, Кристен, Мэтта и Ника, которыми теперь, когда они стали частью взрослого мира, я горжусь больше, чем раньше, с их танцевальными репетициями, приемом в колледж и детскими играми в сквош. Их отражение — на каждой странице.
Фонд, занимающийся спекулятивным инвестированием в акции и опционы. Хеджевые фонды обычно используют агрессивные стратегии инвестирования, вкладываясь в рискованные, подоходные активы.
Игра, напоминающая хоккей на траве.
Голливудская киноактриса, продюсер.
