той же могиле. Почему не сказал? – Алла вытерла слезы тыльной стороной ладони, отметив, как они крошатся льдинками. – Я тебе верила, Андрей. Бесконечно. Идеализировала, как никого другого. И ты посмел промолчать…
Лицо Андрея изменилось вновь, глаза и нос провалились, в щеках появились рваные дыры, обнажающие неровные редкие зубы.
– Дура ты, дура, – сказали голоса из его рта. – Это же очевидно. Зачем тебе дочь мертвая, если была не нужна живая?
Алла почувствовала внезапную острую боль в плече. Дернулась, будто стряхивала комара, а потом в шею слева вонзилось лезвие ножа. Подумалось: как литературно, умереть от оружия, которое принесла с собой…
Она крепко схватилась за руку Андрея, не давая выдернуть нож из раны. Понимала, что если отпустит, то умрет за несколько минут. Андрей надавил, улыбаясь порванными губами. Выплюнул негромко:
– А еще и спички в нос напихаю, дурочка…
Хотел сказать что-то еще, но в это же мгновение его накрыла тень. Пальцы Андрея разжались, Алла упала на бок, отползла на метр, вгрызаясь руками в оледеневшую траву. Травинки с хрустом ломались под ее весом.
Андрей закричал. Его окружили тени, среди которых стояла Ленка. На спине у нее болтался старый рюкзачок. Джинсы подвернуты до колена. Рукава черной футболки обрезаны. В этой одежде она вышла из дома – и не вернулась. Алла стеснялась этого Ленкиного наряда и на листовки для розыска предложила фотографию, где Ленка в школьном платьице, улыбающаяся, аккуратная семиклассница. Ничего общего с реальностью.
А вот сейчас Ленка была самой реальной из всех реальных.
– Отвалите от меня, слышите? – кричал Андрей, суча ногами по траве. – Отвалите! Мы так не договаривались! Не догова-а-а-а…
Его голос разбился на сотни голосов тварей божиих, и они разлетелись вокруг, как тающие брызги снега. Казалось, Алла даже видит их, может поймать, если захочет… Их ловили тени-призраки. Едва различимые силуэты вдруг стали метаться по поляне, резко вздергивая полупрозрачные конечности, хватая невидимые голоса – душили, сжимали, разрывали в клочья.
По поляне разнеслись крики, стоны, плач. Алла схватилась за голову: под костями черепа застряли дрожащие от страха голоски.
Не выдавай нас!
Сделаем тебя вечной, сильной, кем угодно, кем захочешь!
Только молчи! Только не выдавай!
Она закричала:
– Ленка, Ленка, иди сюда! У меня в голове засели, паразиты!
И рассмеялась звонко и весело. От смеха под шеей расплылась боль, а еще навалилась резкая усталость. Рукоять ножа дрожала в такт пульсу.
Не надо, родненькие!
Не надо!
Не на!..
Рядом с Аллой оказалась тень. Это был призрак подростка, Алла даже смутно помнила его – искала с волонтерами, прочесывала лес. Нашлась лишь сумка со сменной обувью.
Подросток склонился над Аллой, запустил руки ей в голову, в те области, куда никому живому дороги нет.
Она почувствовала, как голоса перепуганных тварей божиих мечутся в сознании, а цепкие подростковые пальцы цепляются за них, сжимают, вытаскивают. Твари божии кричали и умирали. Твари божии уходили из этого мира. Алла закрыла глаза, она видела лес, чувствовала прохладный ветерок на высохших губах.
Мальчик-призрак вынул руки из ее головы. Сделалось пусто и хорошо. Наверное, так люди и становятся счастливыми.
Камень в руке Капустина покрылся инеем, был ледяной и, казалось, хрупкий. Ленка легко вырвала его, кроша вместе с пальцами. Отшвырнула.
Капустин закричал от боли и страха. Попытался ударить Ленку тем, что осталось от его ладоней, но не успел. Призраки повалили его в траву, придавили – кто за руки, кто за ноги, кто за голову. Капустин трепыхался, как пойманная в сети рыба.
Бесполезно.
– Привет еще раз, дядя, – Ленка не злилась. Ей удивительным образом стало легче от того, что развязка близко. Присела возле Капустина на колени. Провела пальцами по сгнившему лицу, чувствуя, как тают и впитываются в иссохшую кожу снежинки.
– Отстаньте от меня! – визгливо крикнул Капустин. Это был не его голос. – Что вы хотите? Подарим вам все, что нужно! Денег? Славы? Бессмертия?
– Это не бессмертие, а черт знает что, – ответила Ленка. – Вы даете человеку ложную надежду, а в результате делаете из него куклу, которой управляете в свое удовольствие. Каково тебе сидеть внутри тела, которое давно тебе не подчиняется, дядя? Я помню, ты был не против вечной жизни, пока лежал в могиле. А сейчас?
– Отпусти и его тоже. Ты мертва, дорогуша. Радуйся, что мы не остались и в твоей голове.
– Кто же знает? – Ленка ухмыльнулась. Резким движением расстегнула молнию на куртке Капустина, обнажая впалый живот и торчащие под кожей ребра. Кожа была покрыта трещинками и дырками с обтрепанными краями, будто старый ковер, давно изъеденный молью.
Ленка запустила пальцы в эти дырки, стала растягивать и рвать. Капустин закричал, голоса тварей божиих заметались вокруг. Ленка с хрустом выломала несколько ребер. Внутри Капустина, вместо органов, были аккуратно сложены старые камни. По ним ползли разноцветные светящиеся узоры. Все как положено.
– Это ваше, – сказала Ленка призракам. – Налетайте, друзья.
Призраки налетели. Они хватали камни, крошили их, а пыль пускали по ветру.
Болезненные крики тварей божиих разметались по поляне, постепенно угасая. Твари проклинали, молились, звали на помощь – и умирали. Одна за другой. Вместе с ними умер и Капустин.
Вернее, подумала Ленка, он умер уже давно, а сейчас просто освободился из плена. Успокоился.
Почему-то она ждала, что призрак Капустина сейчас отделится от тела, присоединится к другим, поможет добить перепуганных тварей. Но этого не произошло. Иней растаял, капли влаги застыли на мертвом лице.
– Ну вот и все, – пробормотала Ленка.
Теперь уже точно стало легче.
Алла разлепила глаза, увидела Ленку, идущую к ней. В траве лежал брат – одна нога согнута в колене, вторая вытянута. Трава вокруг него съеживалась и рыжела. Брат был мертв. Не случилось эпической битвы добра со злом, не было противостояния двух героев.
Дочь опустилась перед матерью на колени. Спросила:
– Больше никого нет в голове?
– Нет. Там тихо и пусто.
Ленка коротко улыбнулась, бегая взглядом по лицу Аллы, ощупывая каждую морщинку, порезы, синяки. Пробормотала:
– Это хорошо, мам.
– Ленка?
– Что, мам?
– Я тебя люблю, моя хорошая. Люблю так сильно, как никогда никого не любила. Прости, что смогла понять это только после твоей смерти. Мне всю жизнь казалось, что у меня есть цель, что я спасаю людей, которых нахожу, что стараюсь не допустить того, что произошло с Андреем. И эта цель умерла вместе с твоим исчезновением. Блин, Ленка, я долго отказывалась устраивать твои похороны. Меня уговаривали провести церемонию, закопать пустой гроб, а я говорила, что не могу так, что хочу оставить тебя в памяти
