Когда гонка прекратилась, Завала оказался в тридцати футах под водой. Костюм быстро наполнялся водой, а воздушный шланг был или порван, или пережат, потому что воздух не поступал. Джо отлично понимал, что не сможет плыть, но он по меньшей мере мог карабкаться. Он полез наверх, карабкаясь по бетонным плитам, словно помойная крыса по куче мусора.
Он сбросил пояс с грузом, и стало немного легче. Когда он подполз ближе, свет от прожектора на дне лодки стал ярче. Чувствуя, что воздух на исходе, Джо потянулся к поверхности и восстал из-под воды, словно Тварь из Черной лагуны.[57]
Он тут же рухнул между двух камней, не в силах без воды выдержать вес шлема и наплечников. И все же он упрямо боролся с тяжестью, пока две пары рук не стянули с него шлем.
— У нас получилось? — поинтересовался Джо.
— Получилось, — подтвердил майор, обнимая его и помогая выбраться из воды. — У тебя получилось.
Высоко на вертолетной площадке нарастал жуткий звук наступающих микроботов. Он доносился отовсюду — пение миллиардов обезумевших электрических цикад, с каждой минутой подползавших все ближе.
Шум резал слух Курта Остина, но, похоже, Джинн и Заррина волновались намного больше, чем он. Заррина взглянула вниз и пробежала взглядом вверх вдоль стен построек, между которыми находилась вертолетная площадка. Пятно приближающегося Роя поднялось на три четверти высоты пирамид — белую конструкцию теперь покрывал темно-серый, местами черный налет.
— Дай ему код, — попросила она.
— Никогда, — покачал головой аль-Халиф.
— Лучше бы тебе послушать ее, Джинн, — заметил Курт. — Она, конечно, дрянь человек, но совсем не дура.
— У нас есть люди, деньги, юристы, — напомнила Заррина. — Нам незачем умирать.
— Закрой рот! — рявкнул Джинн.
Женщина схватила его за руку.
— Пожалуйста, Джинн, — умоляла она.
Аль-Халиф отбросил ее руку, схватил Заррину за ворот рубашки и свирепо посмотрел ей в глаза.
— Женщина, ты делаешь меня слабым!
Прежде чем она смогла ответить, он оттолкнул ее назад, через край площадки.
С громким криком Заррина упала в шестидюймовый слой микроботов десятью этажами ниже, разметав их во все стороны, словно облачко пыли. Несколько секунд ее тело лежало неподвижно, а потом Рой накрыл ее и начал кормиться.
Джинн мгновение наблюдал за происходящим. На его лице не было и тени жалости, лишь гнев. Но Курт увидел, как в глазах бедуина мелькнул страх. Скорость, с которой микроботы пожирали все вокруг, вызывала ужас. А Джинн знал о них больше, чем кто-либо другой.
— Посмотри внимательно, Джинн, — начал Курт. — Вот так ты умрешь. Ты к этому готов?
Микроботы приближались. Рой был всего на один этаж ниже, погасив все источники света. Остались гореть только несколько галогеновых ламп на стене ангара и красные огни по краям вертолетной площадки.
Самоуверенность Халифа пошатнулась.
— Ты умрешь вместе со мной, — напомнил он Курту.
— За моих друзей. За мою страну. За людей по всему миру, которые будут страдать, если ты победишь. Я готов принять такую смерть. А за что собрался умереть ты?
Джинн уставился на Курта. Лицо его было красным от гнева, губы искривились от злобы, глаза сузились. Он знал, что американец не блефует. Смерть не даст ему ничего. Ни богатства, ни власти, ни наследства. Весь мир Джинна был миром его собственного бытия, его собственного высокомерия, его собственного величия. Если он умрет, даже конец света, сотворенный микроботами, не принесет ему никакого удовлетворения.
В этот момент он ненавидел Курта всеми фибрами своего существа. Ненавидел настолько, что потерял всякое чувство реальности.
Он набросился на Остина, как борец, собирающийся прикончить противника.
Вместо того чтобы выстрелить в Джинна, Курт развернул винтовку и использовал ее как шест. Он использовал движение Халифа против него самого. Упав на спину, Остин пнул его ботинком в солнечное сплетение и перебросил через себя. Пролетев по воздуху, Джинн перекувырнулся и тяжело упал.
Курт вскочил на ноги, чтобы увидеть, как противник повалился на спину. Джинн поднимался медленно, скорее пораженный, чем раненый.
— Давно не тренировался? — поинтересовался Курт.
Халиф схватил какую-то трубу, выброшенную из воздушного корабля, и пошел на Курта, размахивая ею, как мечом.
По-прежнему держа винтовку обеими руками, Остин отбил удар и стукнул прикладом в лицо террориста. Удар рассек кожу, и лицо Джинна залило кровью.
Отступив назад, террорист выронил трубу, прижав руки к окровавленному лицу. Курт шагнул вперед и пинком сбросил кусок трубы с платформы.
Та полетела в темноту с жутковатым свистящим звуком.
Сейчас поднимающийся вверх Рой достиг вертолетной площадки, его первые «пальцы» легли на ее края, словно нащупывая дорогу к центру.
Курт понимал, что драгоценные секунды уходят.
Не обращая внимания на кровь, заливавшую лицо, Джинн закричал:
— Если бы у тебя не было ружья, я убил бы тебя голыми руками.
Остин прицелился в него из винтовки, а потом отшвырнул ее.
— Тебе меня не победить! — прокричал он. — Я лучше тебя. Я сражаюсь за то, что имеет ценность, а ты просто играешь. Ты не хочешь умирать. Ты боишься. Я вижу это в твоих глазах.
Халиф снова рванулся вперед с лицом, перекошенным от гнева. Курт сделал шаг вперед, пригнулся, и его плечо врезалось в живот Джинна. Остин обхватил противника, поднял его и с размаху швырнул на палубу.
Тут Джинн словно из воздуха выхватил нож. Он полоснул Остина по плечу прежде, чем тот схватил террориста за запястье. Брызнула кровь, руку обожгла боль, но сила воли и решительность взяли верх. Курт трижды ударил руку противника о палубу, прежде чем тот выпустил оружие.
Остин отшвырнул нож прочь, и тот исчез в надвигающейся волне микроботов.
Сейчас или никогда!
Джинн попытался встать, но Курт ткнул его локтем в лицо, а затем ударил затылком о палубу. Вцепившись террористу в волосы, Курт повернул его голову, заставив смотреть на приближающийся Рой.
— Посмотри на них! — закричал Курт, прижав Джинна лицом к палубе. — Посмотри на них!
Халиф перестал сопротивляться. Он уставился на наступающий Рой. Микроботы приближались, сжимая кольцо вокруг мужчин.
Они достигли кровавого следа и кишели на нем, словно муравьи. Они блестели в свете прожекторов, и звук, который исходил от них, напоминал жужжание чудовищных пчел, смешанное со скрежетом ногтей по грифельной доске.
— Назови код! — потребовал Курт.
Ноутбук находился всего в нескольких футах от Роя. Он буквально плавал в море микроботов.
— Зачем он тебе теперь?
— Просто назови код!
Курт продолжал прижимать Джинна лицом к палубе, так, чтобы тот видел приближающуюся линию микроскопических убийц. Губы террориста задрожали, когда первые боты коснулись его, наполнили порез на его щеке, стали заползать ему в рот. Нескольких ботов Джинн выплюнул, но другие попали ему в глаза, обжигая, словно кислота.
— Говори, Джинн! Иначе будет слишком поздно!
— 221–798–615, — выкрикнул Халиф.
Курт вскочил, резко поставив Джинна на ноги.
— Вы слышали, Марчетти?
Из кармана Курта донесся искаженный голос:
— Начинаю передачу!
Скрежет продолжался. Курт оттащил Халифа в сторону, но безопасный круг все уменьшался. Сначала он сократился до размеров кухонного стола, потом до размеров крышки люка.
— Марчетти?
Внезапно Рой замер. Звук жевания и скрежет стали замирать. Тишина расползалась кольцом, словно гигантская волна падающего домино.
А потом микроботы стали отваливаться со стен зданий огромными пластами, словно стекая вниз, образуя черные и серые дюны. Ветер понес их по палубе, как тучи пыли.
На смену страшному шуму пришли обычные звуки — скрип блоков огромного металлического острова и гул моторов воздушных кораблей, кружащих над головой.
— Отличная работа, Марчетти, — объявил Курт. — А теперь возвращайтесь и помогите навести тут порядок.
Курт Остин ждал в темноте, наблюдая, как летающие машины кружат, заходя на посадку. Вот первая из них осторожно опустилась на площадку, словно ретроракета на лунную поверхность. Вокруг холмами серой вулканической пыли лежали микроботы, разлетаясь от ветра из-под винтов.
Микроскопические машины кружились в воздухе металлической пылью, скользили, падая на нижнюю палубу.
В нескольких футах от Курта неподвижно стоял на коленях Джинн, глядя, как облака микроботов исчезают в море. Он был избит и сломлен. «Раньше он выглядел совершенно иначе», — подумал Курт.
— Теперь вы отправите меня в тюрьму, — прохрипел он.
— На десять пожизненных, — отозвался Курт.
