Альтшулер вызвал последнего свидетеля обвинения – Гарри Т. Морза. Средних лет мужчина с поредевшими волосами и крючковатым носом, Морз отрекомендовался как помощник управляющего учебного полигона “Американский Запад”, расположенного в семи милях к северу от города. Помимо обучения стрельбе, там торговали оружием и боеприпасами.
Морз принес с собою стопку бумаг, перетянутых резинкой, и Уоррен долго ломал голову, что бы там могло быть.
– Видите ли вы в этом зале кого-нибудь из тех, кто приезжал к вам в “Американский Запад”, мистер Морз? Кроме меня, разумеется, приезжавшего вас интервьюировать.
– Да, двоих людей. Ту женщину в сером костюме, которая сидит вон там. – Он указал на Джонни Фей Баудро. – И еще судью.
Судья Бингем похлопал себя ладонью по коричневому морщинистому лбу. Он носил на поясе “Сэтэди-Найт-Спешл” 38-го калибра. Несколько раз судье угрожали осужденные им уголовники, а однажды перед входом в церковь кто-то кинул в него нож.
– Ну, про судью мы говорить не будем, – улыбнулся Альтшулер. – Мы сосредоточим внимание на леди в сером костюме. Почему вы так уверены, что это именно та женщина, которую вы видели в “Американском Западе”?
– Протест в связи с тем, что данный вопрос не имеет отношения к слушаемому делу, – с отчаянием произнес Уоррен.
Он вспомнил, как спрашивал Джонни Фей, случалось ли ей практиковаться в стрельбе из пистолета. “Только однажды, пять лет назад, когда я купила его. Я даже не думаю, что мне удалось попасть в мишень больше двух-трех раз”. Уоррен как чувствовал, что это может быть опровергнуто.
– Протест отклоняется. Вы можете отвечать, сэр.
– Красивая леди, – сказал Морз. – Из тех, что надолго запоминаются.
Далее он сообщил, что, по меньшей мере, дважды видел ее практикующейся в стрельбе из пистолета.
– Вы не обратили внимания, пистолетами какой системы она пользовалась?
– У нее их было три. “Даймондбэк-кольт” 32-го калибра, еще кольт 45-го калибра с ручкой из слоновой кости и, похоже, полуавтоматический пистолет 22-го калибра.
Сердце в груди Уоррена забилось чуть быстрее. Он подался вперед, внимательно прислушиваясь и борясь с желанием взглянуть на Джонни Фей.
– Три?! – Альтшулер в притворном изумлении приоткрыл рот.
– Да, сэр.
– Как же вам удалось так хорошо запомнить эти три пистолета, мистер Морз?
– Она выкладывала их на стойку, когда регистрировалась для стрельбы. Вот я их и приметил. К нам ездят не так уж много леди, и раньше я не встречал ни одной с тремя пистолетами сразу.
– Когда все это происходило?
– В первый раз, может быть, год или около того назад. А в последний – совсем недавно.
– Не могли бы вы более точно указать время?
– К сожалению, нет. Мне кажется, в апреле или в мае.
– Без “кажется”. Подумайте. Когда вы видели ее в последний раз?
– В конце апреля. Может быть, в начале мая.
Джонни Фей сунула Уоррену записку: “Делайте же что-нибудь!”
Не отрывая глаз от присяжных, Уоррен подписал под ее словами: “Ничего сделать нельзя. Пока нельзя”. Альтшулер спросил:
– Мистер Морз, вы захватили с собою в суд ваши регистрационные листы за последние восемнадцать месяцев? Я имею в виду те имена и адреса, которые называют вам люди, приезжающие попрактиковаться в “Американский Запад”.
Морз передал ему толстый бумажный сверток, перетянутый резинкой, и это было приобщено к делу в качестве вещественного доказательства, представленного обвиняющей стороной.
– Скажите, мистер Морз, ведь мы с вами дважды просматривали эти регистрационные документы? И каждый раз отдельно друг от друга?
– Безусловно, это так, – ответил Морз.
– Фигурирует ли где-нибудь в этих списках имя Джонни Фей Баудро?
– Нет, сэр. И мы очень тщательно его искали.
– Можете вы дать какие-то объяснения этому, мистер Морз?
– Да. Я каждый раз видел, как она расписывалась. Так что она, по-видимому, использовала вымышленное имя.
Уоррен заявил протест по поводу неуместности задаваемых вопросов. Протест отклонили.
– Еще всего лишь несколько вопросов, мистер Морз, и затем вы можете возвращаться в “Американский Запад”.
Альтшулер подошел к ложе присяжных, положил одну руку на перила и немного выждал для большего драматического эффекта.
– Приходилось ли вам наблюдать за той леди в сером костюме, – за леди, которая сидит вот там и является нынче обвиняемой по делу об убийстве, – в момент ее тренировочной стрельбы из тех трех пистолетов на вашем полигоне?
– Я смотрел оба раза. Мне было интересно.
– Ну и что же вы увидели?
– Она поражала цель довольно часто. Почти всякий раз попадала в десятку.
– И каждым из этих пистолетов она владела с одинаковым мастерством?
– У нее были проблемы с 45-м. У этого пистолета сильная отдача. Это армейское оружие.
– Вы видели, как она стреляла из полуавтоматического двадцать второго?
– Да, но он не был полуавтоматическим. Вероятно, в нем был сточен спусковой рычаг. Достаточно было нажать на курок – и перезаряжать не было нужды: пистолет уже готов был к следующему выстрелу.
– По вашему мнению, основанному на вашей профессиональной наблюдательности, она уверенно обращалась с двадцать вторым? Было похоже на то, что она знала о его автоматическом действии?
– Она знала. Она казалась уверенной, словно хорошо представляла себе, что делает. Бац!-бац!-бац! Будто это была какая-нибудь забава.
Безнадежно, подумал Уоррен. У него была подзащитная, которая ни разу не сказала ему правды. И все же Уоррен вышел на адвокатскую площадку, остановившись на приличной дистанции от Гарри. Т. Морза.
– Сэр, вы только что заявили, что миз Баудро стреляла из пистолета так, будто для нее это была забава. Вы действительно заявили это, не так ли?
– Должно быть, я так и сказал.
– Так сказали или не сказали? Я могу попросить, чтобы вам еще раз прочитали это место в протоколе, если вы запутались.
– Я это сказал, – ответил Морз, немного рассердившись. – Я не запутался.
– Что вы подразумеваете под словом забава, сэр?
– Веселое занятие, я полагаю.
– Вы отождествляете веселое занятие с серьезным намерением?
– Обычно нет.
Уоррен бросил взгляд в сторону присяжных. Лица их были как каменнные.
– Вы ведь заботитесь о том, чтобы люди, приезжающие в “Американский Запад”, хорошо провели время, не так ли?
– Разумеется.
– Вы не стали бы характеризовать ваших клиентов как потенциальных убийц, верно?
– Черт побери! Да, конечно, не стал бы! – сказал Морз.
– Вы не станете характеризовать судью Дуайта Бингема как потенциального убийцу только потому, что он приезжает на ваш полигон потренироваться в стрельбе из пистолета?
– Конечно нет, – ответил Морз. – Люди имеют право носить оружие. Это записано в Конституции. Нельзя носить оружие только в том случае, если ты не знаешь, как им пользоваться.
– Спасибо, мистер Морз. – У меня больше нет вопросов.
Альтшулер поднялся и торжественно, не без ноток триумфа в голосе, произнес:
– Обвинение закончило представление дела.
* * *
Облака низко плыли над городом, а небо было цвета слоновьей кожи. Торнадо кружил по западным районам округа.
В пять часов Уоррен и Рик нырнули в маленький греческий ресторан, где Уоррен заказал салат по-гречески и кофе-эспрессо. Он пропустил ленч и потому был голоден. Рик пил двойное виски со льдом.
– Взгляни: вот ведь проблема, – сказал Рик. – Несмотря на все то дерьмо, которым нас сегодня забросали, наше дело по-прежнему зависит от того, поверят или не поверят присяжные леди-дракону, когда она предстанет перед ними для дачи свидетельских показаний. Она утверждает, что Клайд грозился ее убить, а теперь выходит, что это она угрожала ему. Она говорит, что была пьяной и не имела возможности выбраться из дома, – служащие ресторана заявляют, что она была трезва, как стеклышко и подсовывала спиртное через стол Клайду, а Томми Руиз божится, что мог бы промчаться на грузовике по тому коридору и с любой стороны от сильно набравшегося доктора. Она говорит, что Клайд шел на нее с кочергой – медицинский эксперт утверждает, что во время выстрела доктор спокойно стоял на месте. И хуже всего – свидетельство Кьюлика о том, что на кочерге должны быть отпечатки ладоней. Потом этот сукин сын выйдет и изобразит нашу невесту Христову, как нечто среднее между Анни Оукли[40] и девкой из корпорации убийц. И мы еще ничего не получили в связи с таким веселым делом, кроме кочерги не с той стороны от дивана. Вот что я скажу: эта черная вдова идет прямиком к пожизненному заключению. Если мы хотим выиграть это дело, ты должен поговорить с нею. Ты, разумеется, хочешь его выиграть, не так ли?
Уоррен не представлял, как ответить Рику со всей искренностью. Рик был энергичный мужчина, постоянно стремящийся к успеху. И к тому же он не был моралистом. Молодой адвокат из его офиса однажды спросил у Рика: “Ваши клиенты называют вас Риком или мистером Левиным?” Рик ответил: “Это зависит от размеров гонорара. Если он достаточно высокий, то они могут называть меня хоть дыркой в заднице”.
