– За что? – спросил Рик.
– Я поняла, что это “прощальные” деньги, и еще для того, чтобы я держала рот на замке.
Боб Альтшулер сказал судье:
– Ваша честь, мне бы хотелось подойти к свидетельнице поближе. Я хочу вблизи посмотреть на ее зубы.
Заглянув в открытый рот свидетельницы, он сказал:
– Зубы ее выглядят ужасающе! Не окажете ли вы мне любезность? Подойдите к присяжным и покажите каждому из них, какую чудесную работу проделал тот дантист.
Покраснев, Кэти Льюис сделала так, как ей было сказано. Когда она снова уселась в свидетельское кресло, Альтшулер спросил:
– Есть ли у вас расписка в получении тех двадцати пяти тысяч долларов наличными, которые, как вы, мисс Льюис, утверждаете, дал вам доктор Отт?
– Нет, сэр.
– Значит, мы должны поверить вам на слово, правильно?
– Да, сэр.
– Вы были официанткой в коктейль-баре большую часть своей взрослой жизни, верно?
– Да, сэр.
– Вам когда-нибудь приходилось выполнять эту работу без бюстгальтера?
– Очень недолгое время.
– И случалось ложиться с мужчинами в постель за деньги?
– Собственно говоря, нет, – ответила она, прежде чем Рик успел вскочить и заявить протест.
Рокочущий смех Альтшулера эхом разнесся по залу.
– Вы никогда не стреляли в доктора Отта из пистолета, не так ли?
– Никогда.
– Вы носили с собой пистолет?
– Нет.
Альтшулер отпустил свидетельницу. На повторном опросе Рик заставил девушку сказать, что те несколько мужчин, с которыми она спала, включая Клайда, делали ей подарки, оплачивали некоторые ее счета. Иногда подарками служили крупные денежные купюры. Но никакой прямой связи между этими подарками и сексом не существовало.
Свидетель на перекрестном допросе, как уже давным-давно понял Уоррен, подобен мишени для метания ножей, с той лишь разницей, что один из тех, кто эти ножи бросает, ему незнаком.
– Этот Альтшулер – своего рода клоун, – сказал Рик за ленчем. – Он относится к судебному процессу, как к цирковому представлению.
– Да, так оно и есть, – согласился Уоррен.
После перерыва Уоррен представил суду человека, который являлся владельцем оружейного магазина на юго-западе Хьюстона. Как эксперту по стрелковому оружию, ему показали старый пистолет 22-го калибра, оборвавший жизнь Клайда Отта.
– Им нелегко управлять, – сказал эксперт. – Я имею в виду, что продолжительное нажатие на курок могло бы причинить очень много вреда. Да, можно стрелять из этого оружия, не перезаряжая его, хотя с перезарядкой пистолет стрелял бы намного быстрее. И, конечно же, из него можно стрелять и одиночными выстрелами, если после каждого выстрела сразу же отпускать курок.
Последние две свидетельницы, выступавшие в тот день, являлись бывшими пациентками доктора Клайда Отта. Прежде чем первая из них была приведена к присяге, Альтшулер вскочил с кресла и потребовал “предъявления доказательств” без присутствия присяжных.
– Единственно возможное основание для слушания здесь двух этих женщин, – обратился он к судье, – это бросить тень на память умершего человека. Но этого человека нет сегодня на данном процессе!
Судья пригласил обоих адвокатов к скамье для обмена мнениями. Уоррен хладнокровно возразил, что это является существенным моментом в решении присяжными вопроса о том, был или не был Клайд жестоким человеком.
– И что же, эти женщины собираются заявить, что он бил их? – требовательным тоном спросил Альтшулер.
– Мы выясним это, не так ли? – сказал судья. – Я разрешаю им давать показания, Уоррен, до тех пор, пока вы будете придерживаться вопросов, имеющих отношение к делу. Мы в любое время можем выступить с возражениями, Боб.
Патриция Гуриан – стройная сорокалетняя блондинка, замужняя, общественная служащая – заняла место свидетеля.
– Обычно, – сказала она, – я предпочитаю посещать гинеколога два раза в год для профилактического осмотра.
Во время второго ее визита к доктору Отту медсестра вышла из кабинета, чтобы позвонить. Доктор Отт начал поглаживать клитор миссис Гуриан, спрашивая, чувствует ли она что-нибудь при этом.
– Заявляю протест! – завопил Альтшулер. – Это не только не имеет отношения к делу, это настоящая похабщина.
Уоррен возразил:
– Ваша честь, эта линия опроса ведет к тому, чтобы показать характер доктора Отта в связи с его отношением к обвиняемой. Это также объясняет то, что случилось впоследствии. Данные показания совершенно необходимы для дела.
Судья вздохнул:
– Хорошо, только побыстрее переходите к дальнейшему.
– Не показалось ли миссис Гуриан, что доктор Отт вел себя неподобающим образом?
– Совершенно неподобающим, – ответила она.
– Случалось ли у вас что-то подобное с другими гинекологами?
– Никогда.
Уоррен подошел поближе к ложе присяжных и встал напротив одной из строгого вида женщин, сидевшей в первом ряду.
– Что вы предприняли, когда это произошло, миссис Гуриан?
– Я решила уйти.
– Доктор Отт пытался остановить вас?
– Да, пытался.
– Как?
– Он загородил мне дорогу. Схватил меня за руки.
– Вы испугались?
– Не особенно: я знала, что могу позвать медсестру. И к тому же в сумке у меня лежал баллончик с нервно-паралитическим газом.
– Доктор ударил вас?
– Нет.
– Угрожал он вам как-то физически?
– Нет.
– У меня больше нет вопросов к свидетельнице, – сказал Уоррен.
– Возражаю! – закричал Альтшулер и потащил Уоррена к судейскому месту для очередного приватного обсуждения.
– Судья, – задыхаясь, проговорил он. – Это было подлинное безумие. Женщина не настаивала на том, что к ней было применено насилие! Словом, где же тут связь с разбираемым делом?
– Вам следовало бы радоваться, что она на этом не настаивала, – сказал Уоррен.
Альтшулер неприязненно процедил:
– Он сделал это только для того, чтобы заставить нас выслушивать, как доктор заигрывал с сокровищем этой дамочки. Судья, это просто возмутительно! Вы не имеете права разрешать ему выставлять в качестве свидетельницы вторую пациентку! Я не могу это слушать!
Последняя фраза, казалось, разозлила судью Бингема.
– Боб, вы не можете это слушать, но я должен. – Он повернулся к Уоррену: – Это будет иметь отношение к делу, молодой человек?
– Я не ясновидящий, ваша честь, но то, что это относится к настоящему делу, я вам обещаю.
– Неплохо сказано, – заметил судья. – Почти так же хорошо, как и нахально. Значит, договорились – вызывайте ее.
Мари находилась поблизости, записывая все сказанное на стенографе. Краешком глаза Уоррен заметил, что она изо всех сил старается сдержать смех.
Джудит Тарр – рыжеволосая тридцатилетняя женщина, работа которой заключалась в обслуживании банкетов, – произнесла слова присяги. Свидетельница была хороша собой и прямодушна. Несколько лет назад она числилась среди клиенток доктора Отта. У них тогда была любовная интрижка.
– Как это началось? – спросил Уоррен.
– Я находилась на кресле, и он начал заигрывать со мною прямо там же.
– Протестую! – снова завопил Альтшулер, но протест его был отклонен.
– … а затем доктор Отт сказал мне: “Вы не возражаете? Вам это нравится? У вас одна из самых миленьких кисок, какие я когда-либо видел”. – Миссис Тар пожала плечами: – Я была одинока в то время. Я вообще люблю докторов. Поэтому я сказала: “Нет, я не возражаю, благодарю вас”. Вот так все и началось.
Уоррен пристально посмотрел на присяжных. Там раздалось несколько быстрых вздохов, а двое из женщин нахмурились. Смех донесся только со скамьи прессы.
– Доктор Отт был женат в то время? – спросил Уоррен.
– Да, это происходило примерно за полгода до того, как убили его жену.
– Как долго длилась ваша любовная связь?
– Месяца четыре или около того.
– Был ли он когда-нибудь груб с вами?
– Он был тяжелый человек. Много пил и не раз принимал кокаин в моем присутствии. Мне это не нравилось. Но нет, он никогда не обращался со мною жестоко. Я имею в виду – никогда не бил меня.
– Опрос свидетельницы закончен, – сказал Уоррен.
Альтшулер, буквально дымившийся от гнева, попросил десятиминутный перерыв. Он схватил Уоррена за локоть и потащил его к прихожей, которая вела в кабинет судьи Бингема. Альтшулер готов был выпрыгнуть из своего черного костюма.
– Что это за дерьмо! – набросился он на Уоррена. – Ты, конечно, не ясновидящий, но ты не имел права обещать, что это относится к делу. Что за школярскую чепуху ты здесь пытаешься протащить?
– Но ведь это сработало, не правда ли?
– Это чертовски близко к тому, чтобы называться неэтичным!
– Да пошел ты… – спокойно сказал Уоррен.
Он вернулся к столу защиты. Джонни Фей встала и крепко пожала ему руку.
