Но это было не так.
Она пришла на свидание в пятницу, как и планировалось, и, чтобы объяснить свои бинты, рассказала красочную историю о несчастном случае во время верховой езды. Анри был очень мил. Даже нежен. И она сумела ублажить его даже в сложившихся обстоятельствах.
Когда с утра ему нужно было ехать в аэропорт, она пожаловалась из душа, что из-за бинтов делает все медленно. Он проявил доверие и попросил, чтобы она захлопнула дверь, когда будет уходить. Вместо этого она втихаря стащила запасной ключ из верхнего ящика кухонного стола, покинув квартиру лишь для короткой пробежки в продуктовый магазин «Гристедес» на 8-й авеню и неудачной попытки отыскать блондинку-детектива.
До возвращения Анри оставалось всего две ночи. Ей нужен был план.
Когда миновало четыре месяца с того злополучного вечера в «212», она подумала: может, ей все-таки удалось выпутаться? Полицейские не приходили. Вопросов не задавали. Даже после того, как этот маньяк напал на них с Меган в пятницу утром, она верила: это был человек, оставлявший гадкие послания в Сети. И только на следующий день, когда ведущий новостей сообщил, что женщина, убитая в «Роялтоне», вела вторую жизнь под именем Миранда, Таня поняла, что снова в опасности.
Девушка включила первый Нью-Йоркский канал — посмотреть короткие новости середины часа. Она не пропускала ни одного новостного выпуска в ожидании дополнительной информации: о себе, о смерти Меган, о какой-либо связи с тем убийством в мае.
Запыхавшийся корреспондент сообщил срочную новость: студент Колумбийского университета, 21 год, находится на крыше здания на углу 78-й улицы и Парк-авеню. Говорят, грозится спрыгнуть. Причину такого отчаяния репортер не знал, но детективы, разыскивающие пропавшую Таню Эббот, находятся на месте событий.
Когда ведущий обещал держать зрителей в курсе дальнейших событий, Таня уже выскочила за дверь.
22.55
Место, где пряталась Таня, находилось недалеко. Через двадцать пять минут после выхода новостей в эфир девушка, которую разыскивали уже три дня, вылезла из такси на пересечении Парк-авеню и 78-й улицы.
Сначала взгляд ее упал на судью Бэндона, затем она посмотрела на Элли. Сейчас Таня казалась очень худой и лет на десять старше, чем во время их первой встречи в больнице. Теперь она выглядела на свой возраст.
Махнув рукой, Элли разрешила ей пройти между турникетами, и Таня не стала тратить время на объяснения.
— Где Алекс?
Элли указала наверх.
— Наш переговорщик беседует с ним по телефону уже минут сорок. Когда он заявил, что собирается прыгнуть, и повесил трубку, я перезвонила ему и сказала, что вы едете сюда, и что он должен по крайней мере сначала поговорить с вами.
— Я не понимаю. Зачем ему прыгать?
— Потому что вы снова вторглись в их жизнь.
— Но раньше у нас были такие близкие отношения! — воскликнула девушка.
— А теперь нет. Мне очень жаль, Таня, но за прошедшие годы его семья стала воспринимать вас как трудного подростка, соблазнившего судью Бэндона.
— Но все ведь было совсем не так. Они всегда заботились обо мне. Пол меня любил.
Девушка грустно перевела взгляд на судью, который стоял между Роганом и полицейским переговорщиком.
— Человек, напавший на вас. Вы не знаете, кто это был?
— Нет, конечно. Он был в лыжной маске.
— Вы считали, что он убил Роберта Манчини?
— Значит, вам известно, что я там была?
— Ваши отпечатки обнаружили на бокале шампанского. Мы вас искали.
— Человек, пришедший тем вечером в пентхаус, сказал — мол, глупо было шантажировать копа. А потом я услышала выстрелы — и больше ничего. Я не знала, кому можно доверять. Я пыталась пойти к вам домой, но ждать побоялась. Какой-то парень таращился на меня.
Вот вам и Джесс с его способностями к скрытой слежке.
— Таня, это еще не все. Человек, который напал на вас и убил Меган. Это был Алекс.
— Нет, — девушка покачала головой. — Он бы никогда такого не сделал.
— У меня нет времени спорить с вами по этому поводу. Это был он, и потому он сейчас там, наверху.
Роган махнул им, подзывая к фургону спецназа.
— Парень видел, что подъехало такси. Хочет знать, Таня ли это, — пояснил он.
— Поговорите с ним, — попросила Элли, пока они с девушкой шли к фургону. — Скажите, что не собираетесь давать против него показания, что преступник был ниже ростом, да что угодно.
— А эти штуки не помогут? — Таня указала на подобие надувных матрасов, разложенных возле здания на случай падения Алекса.
— Мне сказали, что при такой высоте точно рассчитать траекторию почти невозможно. У него еще и нож при себе, так что покалечиться он может и другими способами. Постарайтесь уговорить его спуститься.
Спецназовец протянул девушке сотовый, и Таня нерешительно взяла трубку.
— Алекс? Это Таня.
Наклонившись, Роган шепнул Элли:
— Напомни мне еще раз, зачем мы спасаем этого раздолбая?
— После того, что он сделал с Меган Гунтер, он не вправе решать свое будущее.
Таня прикрыла трубку рукой.
— Он просит, чтобы вы отошли. Не хочет, чтобы вы слышали.
Они посмотрели на спецназовца, ожидая распоряжений. Тот кивнул, и они одновременно, как пловцы-синхронисты, отошли от Тани.
Они видели, как Таня умоляет Алекса. Ее глаза, поднятые к небу. И его — на краю крыши, в сорока шести метрах над ними. Таня любила его как младшего брата. Он ненавидел ее так, что готов был убить. Между ними лежала огромная пропасть, но Элли чувствовала: они разговаривали, как брат и сестра, — напряженно и доверительно.
Элли видела, что Таня плачет. Слышала, как просит прощения — и не единожды. Слышала про какое-то обещание. Слышала слово «пожалуйста».
— Я пойду с тобой. Я тоже сдамся.
А затем Таня закрыла крышку телефона. Она была спокойна, словно звонила в ресторан, чтобы заказать еду на дом, и печальна, будто бы только что узнала о смерти близкого родственника.
— Он спускается.
Спецназовец по рации связался с коллегами, стоявшими на лестнице, которая вела на крышу:
— Идет к вам.
— О господи! Спасибо. — Пол Бэндон кинулся к Тане с распростертыми объятиями, но Роган удержал его.
— Он собирается сдаться, — сообщила девушка. — Он забрался туда не потому, что боялся ареста.
— Не понимаю, — признался Бэндон.
— Я пообещала ему две вещи. Во-первых, он хочет, чтобы вы знали: Меган не должна была находиться дома в пятницу утром. Он следил за ней целый месяц. Он знал ее расписание, и в то утро Меган должна была уйти в тренажерный зал. Когда она вышла из своей комнаты, он запаниковал. Алекс не предполагал, что она дома.
— А во-вторых? — спросила Элли.
Таня остановила свой взгляд на Бэндоне.
— Я обещала ему, что никто не узнает о нас, о том, что случилось в Балтиморе. Он не хочет, чтобы Лора подвергалась унижению. В этом с самого начала и было дело. Он говорит, ты сказал им, что я угрожала предать это огласке.
Бэндон открывал и закрывал рот, словно марионетка.
— Я никогда не угрожала тебе. Я бы ни за что так не поступила с тобой. С Лорой. С Алексом. — Ее голос, да и все тело, сотрясала дрожь.
— Но он сказал им именно это, Таня. — Элли говорила негромко, понимая, какую боль она причиняет девушке. — Он сказал, что ты пытаешься влезть в его жизнь.
— И поэтому Алекс винил меня? — Ее слова были, словно кинжалы, и вырвались стремительно. — Он думал, что это моя вина, а не твоя? А теперь он и я… Наши жизни разрушены. А Меган, которая вообще никогда никому ничего дурного не сделала, — умерла! Она умерла, Пол. Умерла.
Алекс Бэндон вышел из здания в сопровождении двух спецназовцев в бронежилетах. Роган направился к ним, держа наготове наручники. Пол Бэндон попытался остановить его, но двое полицейских оттащили судью. Пока Роган зачитывал права, Алекс, отвернувшись от отца, глядел в сторону Парк-авеню, покорно заведя руки за спину.
Оставшись в одиночестве, Пол Бэндон повалился на колени и зарыдал, упершись ладонями в грязную мостовую.
Две недели спустя
Как и предсказывала Лора Бэндон, она стояла за спиной мужа, выглядывая из-за его правого плеча, пока он читал подготовленное заявление; лицо ее казалось бледным и мужественным.
Элли и Макс, сидя в совещательной комнате прокуратуры, в энный раз смотрели этот материал по местному телевидению. Телеобозреватели с трудом сдерживали возбуждение, пристально изучая непристойные подробности разворачивающейся истории: восходящую звезду юриспруденции отстранили от дел; судья лишился кресла из-за сексуального скандала двадцатилетней давности, связанного с едва достигшей подросткового возраста девочкой; пятнадцатилетняя попытка замять позор, при этом Бэндоны играли странную роль покровителей, заручившись молчаливым согласием матери девочки; арест казалось бы образцового сына за убийство, совершенное двумя неделями ранее; размышления на тему, что произошло бы, если бы Бэндона успели назначить федеральным судьей.
