Таня сказала все, что требовалось, чтобы снять Алекса Бэндона с крыши. Однако ПУ Нью-Йорка не было связано ее обещаниями. Парнишке сразу же было выдвинуто обвинение в убийстве первой степени, а в обвинительном акте они указали особые обстоятельства: этим убийством преступник пытался добиться молчания жертвы изнасилования, совершенного шестнадцать лет назад в Балтиморе, штат Мэриленд.
С учетом того, что Алексу был всего двадцать один год, СМИ принялись задавать вопросы, кто же совершил то самое преступление. Въедливый репортер из «Нью-Йорк пост», отслеживая Танино прошлое, добрался и до ее бывшей соседки, Анны Хан, а оттуда уже вышел на связь с Бэндонами. И вот теперь судья уходил в отставку. На основании закона об исковой давности наказание за случившееся в Мэриленде ему не грозило, однако контора Макса рассматривала возможность обвинения от штата Нью-Йорк за нарушение норм этики должностным лицом.
И, как и предсказывала Лора, освещение этого дела сопровождалось потоком вопросов о его жене. Почему она осталась с этим человеком? Зачем она помогала ему скрывать случившееся? Как могла позволить ему продвигаться по служебной лестнице, зная, какая бомба таится в его прошлом? Посыпались сравнения с Элизабет Эдвардс, Хиллари Клинтон и Силдой Спитцер. Такие замечательные, непростые женщины были загнаны в одинаковый образ Степфордских жен, как и предвидела Лора. Чего боялся и ее сын.
Один из ведущих прижал пальцем левый наушник, а затем прервал излияния взволнованных экспертов, чтобы сообщить срочную новость.
— Мне только что передали, что магнат в области недвижимости, скандально известный плейбой Сэм Спаркс выступил с заявлением. Слово Джеффу Бейкеру — прямой репортаж от здания «Спаркс Индастриз».
Рыжеватый репортер убрал с лица волосы, растрепавшиеся от сильного ветра.
— Сегодня незамужним дамам Нью-Йорка придется вычеркнуть из списка потенциальных женихов еще одного перспективного холостяка. Миллиардер Сэм Спаркс только что сделал заявление, в котором содержится очень существенное признание. Заявление совсем короткое, поэтому приведу его полностью: «Один видный государственный служащий признает, что секреты, которые он хранил долгие годы, причинили боль тем, кого он больше всех любит, и принесли ужасное горе ни в чем не повинным людям, а я пришел к выводу, что главная в жизни опасность кроется во лжи. И сегодня я намерен объявить: я — гей. Я продолжу руководить „Спаркс Индастриз“, как делал уже почти двадцать лет, и заранее благодарю моих коллег и инвесторов за дальнейшую поддержку. Я сказал все, что хотел, и больше эту тему обсуждать не намерен».
— Молодец, — похвалил Макс.
Бэндон был вынужден сделать свое признание, а Сэм Спаркс — нет. Публике было известно, что Ник Диллон убил Роберта Манчини после того, как тот стал его шантажировать. Чем именно он шантажировал, не сообщалось. Не упоминались и детали: например, шиньон в стиле Благоевича[63] или обручальное кольцо, найденные в машине, — реквизит, которым пользовался Диллон, отправляясь на свидания с Кэти Бэтл и Стейси Шектер. Ни разу не упоминался и Спаркс.
Элли посмотрела на часы. 13.00.
— Думаешь, они явятся?
— Да, обязательно придут.
— И как, по-твоему, все пройдет?
— Не знаю. Я понимаю, чего хочет Таня, но это может обернуться полной катастрофой.
Танин адвокат все еще добивался сделки с правосудием, но главные детали уже были сформулированы. Она признает обвинение в подлоге и получит четыре года условно с обязательной психиатрической реабилитацией. Центр поддержки взрослых, ставших жертвами сексуального насилия в детском возрасте, пытался тем временем убедить один из местных колледжей принять девушку. С учетом трюка, который она провернула в Нью-Йоркском университете, пристроить ее будет нелегко, однако один из ее бывших преподавателей поручился за работу, сделанную ею под именем Хезер Брэдли.
Но сегодняшняя встреча не имела целью защитить Таню — девушка сама захотела извиниться перед родителями Меган. К удивлению Элли, Джонас и Патрисия согласились. Возможно, сейчас, когда им было кого винить, они попытаются простить Таню Эббот.
Предстоящее свидание Тани с четой Гунтер — не единственный случай странных альянсов между людьми, сведенными этой историей. На прошлой неделе Стейси Шектер заехала в участок поблагодарить Элли и Робин Такер. По ее словам, обе женщины спасли ее, и не только в прямом смысле. Элли поверила девушке. Из «Крейгслиста» ее имя исчезло, страничка в «Эротическом ревю» была закрыта.
Когда Стейси покидала здание, Джесс покуривал у выхода, ожидая сестру на 21-й улице. Он что-то сострил насчет Стейсиной футболки с группой «Бумтаун рэтс». Когда вышла Элли, они еще болтали. Увидев их, она быстренько соврала насчет оставшейся срочной работы, а потом наблюдала из окна, как они направляются в бар «Бандюги» без нее.
Долго это не протянется. Джесса никогда не хватало надолго. Однако женщины вроде никогда и не были против.
Тайна, которую Сэм Спаркс мучительно замалчивал всю свою взрослую жизнь, на мгновение мелькнувшая по телевидению, тут же была забыта, а «говорящие головы» снова кинулись обсуждать Бэндонов. Теперь на экране была фотография Лоры, а рядом с ней перечислялись главные пункты ее биографии: Принстонский университет, Юридическая школа Джорджтаунского университета, работа в «Ковингтон и Берлинг»[64] (до рождения сына).
— Я все-таки не могу понять, — проговорила ведущая так, словно сама только что пережила предательство. — Почему она оставалась с этим человеком?
— Ну, — сказал Макс, пультом выключая телевизор, — а ты осталась бы?
— А что? Ты намерен присмотреть себе какую-нибудь семиклассницу?
— Фу, какая пошлость.
— Ты первый начал.
— Серьезно. Я мужчина, но я не понимаю. У меня были девушки…
— Не было. До меня у тебя никого не было.
— Отлично. Были представительницы противоположного пола, отправлявшие меня на неделю в опалу только за то, что я не так кому-то улыбнулся.
— Что ж, у тебя действительно потрясающая и неотразимо соблазнительная улыбка.
— Настолько, что доставляла немало хлопот. И вот мужика вроде Бэндона ловят на том, что он совратил нянину дочку. Господи! Даже если забыть о том, что она была еще совсем ребенком. Правда — почему такая женщина, как Лора Бэндон, не ушла от него?
— Потому что она его любит.
— Всего-то?
— Возможно. Любовь — штука могучая.
Их отвлек стук в дверь. Секретарша привела в комнату Джонаса и Патрисию Гунтер.
— Прошу прощения, — извинилась Патрисия. — Мы вам не помешали?
— Нет, конечно. — Макс поднялся и жестом указал на свободные стулья у стола. — Присаживайтесь.
Заняв свое место, Джонас взял жену за руку. Возможно, Элли ошибалась, думая, что смерть дочери приведет к постепенному охлаждению между супругами.
— А Хезер… простите, Таня… Она уже здесь?
— Я уверена — она придет с минуты на минуту, — ответила Элли. — Для нее это очень важно.
Макс уселся во главе стола.
— Она сама вам, конечно, все расскажет, но я провел с Таней довольно много времени за последние две недели. Это было предложение адвоката, чтобы наша контора лучше понимала, с кем имеет дело. Разумеется, вы вправе проявить скептицизм, но я действительно верю, хоть настаивать не стану, что она и впрямь никогда не отдавала себе отчета, какой опасности подвергает вашу дочь.
Его прервал стук в дверь. Вошла та же секретарша, на этот раз в сопровождении Тани Эббот. Девушка убрала волосы в скромный пучок на затылке и оделась в строгую темно-синюю юбку и коричневую водолазку.
Макс неловко представил девушку.
— Господин и госпожа Гунтер. Это Таня Эббот.
Таня переступила порог, держа перед собой сцепленные руки, словно ребенок, которого представляют классу. Все взгляды устремились на нее, но сама она упорно смотрела в середину стола. Прежде чем заговорить, она слегка откашлялась.
— Господин и госпожа Гунтер, спасибо, что пришли. Признаюсь, я не очень хорошо знала вашу дочь. Но она была очень добра ко мне, ко мне и к своим друзьям. Она была умной, милой и действительно очень хорошей. — Казалось, Таня слегка отклонилась от заготовленной речи. — И я хочу, чтобы вы знали, — клянусь, я говорю это от всего сердца, — если можно было бы перевести часы назад…
Ее голос сорвался. Патрисия Гунтер подавила всхлип.
— Если бы можно было перевести часы и поменяться местами с Меган, я бы это сделала. Правда.
Элли сморгнула слезу, собравшуюся в уголке глаза, и в этот момент Патрисия вскочила со стула. Таня непроизвольно вздрогнула, когда женщина сжала ее в объятиях, но затем тоже обняла ее.
— Мы не виним тебя, Таня. Мы тебя прощаем. Наша дочь действительно была хорошим человеком.
