В том, чтобы оказаться под землей, нет ничего хорошего. Именно туда отправляется каждый после смерти.
Нина знала, что лежит посреди помещения размером примерно тридцать на тридцать футов. Она успела это заметить, когда ее несли вниз по деревянной лестнице, и попыталась оглядеться по сторонам, прежде чем дверь снова закрылась и подвал погрузился в темноту.
Она сразу же зажмурилась, чтобы ее не сбивали с толку тени. Нина ощущала пространство вокруг, представляла, где находятся опоры, даже подумала о том, каким образом можно было бы добраться до лестницы, если бы не связанные запястья и лодыжки. Она попыталась мысленно зафиксировать окружающую обстановку, но прошло немало времени с тех пор, как она в последний раз спала, и в ушах у нее звенело. Она чувствовала себя полностью измотанной. Потеря пары пинт крови тоже сыграла свою роль, но вряд ли могла вызвать случившуюся пять минут назад рвоту. Видимо, сыграли свою роль и пары бензина.
Нужно было сохранять бдительность. Человек, который ее похитил, совершил некую ошибку. Она слышала, как Пол называл его «Джеймс». Судя по всему, он должен был совершить что-то другое вместо похищения, а может быть, кроме него. Что? Явно не убить ее, иначе Пол сделал бы это прямо на месте. Он был не из тех, кто оставляет людей в живых ради забавы. Скорее наоборот.
Задавать себе подобный вопрос было не слишком приятно, но почему ей сохранили жизнь? И что можно попытаться сделать, чтобы…
Потом она кое-что вспомнила. Еще в фургоне она поняла, что ее мобильный телефон, скорее всего, до сих пор работает. Она знала, что выключила его перед встречей с Рейделом, так что аккумулятор вряд ли успел разрядиться. По крайней мере, хотелось бы надеяться. В фургоне она не могла даже мечтать о том, чтобы отыскать телефон.
Здесь же это могло и удаться, если действовать быстро. Ей даже не нужно было куда-либо звонить. Если они отслеживают местонахождение телефона или если Уорд пытается ей звонить и в конце концов дозвонится…
Нина изогнула шею, повернув голову на пыльном, потрескавшемся полу. Когда ее несли в подвал, вместе с ней притащили и большую сумку с вещами ее похитителя, которые находились в «фольксвагене». Насколько она помнила, сумка стояла у стены. Когда он явился к Нине в номер, на ней было пальто. Телефон должен был находиться глубоко во внутреннем кармане. Сейчас же пальто, скорее всего, лежало в сумке.
После столь долгого периода ничегонеделания у нее наконец появилась цель. Настоящая.
Добраться до телефона. И естественно, остаться в живых.
Лучше всего было попытаться сесть. Тогда можно попробовать переместиться по полу в сторону сумки. Не самый быстрый способ, но по крайней мере позволяющий хоть на что-то рассчитывать.
Ей потребовалось пять минут, чтобы извернуться и принять сидячее положение. Затем она направила ноги в нужную сторону и начала ерзать задом.
У нее даже что-то получалось, хотя и очень медленно. Пол был неровным, на нем валялись какие-то предметы. И то и другое она поняла не сразу, а лишь когда натолкнулась на препятствие, и пришлось каким-то образом его огибать.
Однако медленно, но верно она продвигалась вперед, и в конце концов ее ноги уткнулись в стену. Слегка наклонившись влево, она коснулась чего-то ногами. Послышалось шуршание.
Сумка.
И что дальше? Воспользоваться руками или ногами она не могла. Возможно, ее пальто лежало где-то глубоко внутри. К тому же оно было толстым — Уорд купил его в преддверии наступающих зимних холодов на тихоокеанском побережье. Добраться до телефона было практически невозможно. Но, может быть, если попытаться надавить на сумку…
Неожиданно послышались приближающиеся сверху шаги.
Она сразу же упала на бок и покатилась по полу. Катилась она очень быстро — не имело значения, на что она натыкалась по пути, главным было снова оказаться на прежнем месте. Нельзя было допустить хоть каких-либо подозрений, что она пыталась добраться до сумки.
Она натыкалась на невидимые препятствия, что-то зацепилось за ее запястье, и ей пришлось резко дернуться, чтобы продолжить движение. Все ее тело болело, не хватало дыхания. Однако ей удалось достичь исходной точки, и, убедившись, что лежит на спине, она заставила себя дышать ровно и спокойно.
Послышался звук открываемой двери в подвал. Нина приподняла голову, все еще сдерживая тяжелое дыхание. Наверху лестницы стояли двое — Человек прямоходящий и еще один, постарше. Она также заметила молодого парня, державшегося позади.
Может быть, он смог бы чем-то ей помочь? Судя по выражению его лица, он не вполне понимал, что происходит. Может, стоило попробовать пробудить в нем какие-то чувства, например, как к старшей сестре? Ну да, конечно, мечтай дальше, Нина. Но сколько лет могло быть его матери? Что, если бы он увидел ее столь же беспомощной, как и Нина? Как бы он себя повел?
Но когда двое начали спускаться по лестнице, парень остался наверху и несколько мгновений спустя скрылся из виду.
Оказавшись внизу, Пол не стал подходить к ней, а отошел к стене. Присев на корточки, он некоторое время разглядывал пол, водя пальцем в пыли.
— Не думаю, что проблем будет чересчур много, — сказал он второму. — Но опять-таки не благодаря тебе.
Он встал и посмотрел на Нину.
— А ее мы какое-то время подержим у себя. Когда она станет нам больше не нужна, я тебе позвоню, и если прикажу тебе ее убить — ты сделаешь это немедленно. Никаких игр. Понятно?
Пожилой кивнул.
— Он должен был убить нас обоих, — тихо сказала Нина. — Не так ли? Он принял Рейдела за Уорда и убил его, но потом решил оставить меня себе.
Пол подошел и остановился прямо над ней.
— А ты весьма проницательна, агент Бейнэм. Проницательна и очень умна. Но ты ошибаешься. Да, Джеймс должен был убить тебя. Но второй его целью был не Уорд.
— А кто?
— Оставляю этот вопрос в качестве упражнения для студента.
— Вы безумец.
— Нет. И это не я сейчас лежу связанный в подвале, источая запах застарелого пота и страха, так что в данный момент девять из десяти владельцев кошек предпочли бы мою реальность твоей.
Вскоре они ушли, и она услышала звук захлопнувшейся двери и отъезжающей машины. Нина с трудом заставила себя немного подождать, прежде чем снова попытаться добраться до телефона. Надо было удостовериться, что они действительно уехали. Тем временем она пыталась спокойно подумать о том, какую информацию можно извлечь из сказанного Полом.
В классической статье тридцатых годов, которую она когда-то читала, психопаты описывались как «рефлекторные автоматы», способные столь точно имитировать человеческую личность, что невозможно было отличить ее от реальной. Нечто подобное можно увидеть в глазах людей, ввязывавшихся в драки в барах. Проходя мимо ранним вечером — и будучи достаточно неосторожным для того, чтобы взглянуть на них, что само по себе не самая удачная мысль, — можно увидеть пустоту на их лицах, скрытую за бессмысленными улыбками. Те, кто ведет себя тихо, — либо мизантропы, либо серьезные пьяницы, знающие свое дело, либо люди, впавшие в депрессию. В тех же, кто по-настоящему опасен, есть некое холодное, болезненное очарование, подобное туманным цифрам, бегущим по дисплею компьютера, постоянно стремящегося к завершению неких сложных расчетов, но так и не останавливающегося на каком-либо результате. Результатом же должна стать психически устойчивая личность, с которой можно нормально общаться. Но в этих людях такого нет. Они — вместилища бессмысленной жестокости, ждущей лишь повода, демонические вихри в человеческих оболочках.
Однако те, кто по-настоящему безумен, отличаются и от них. В них как раз что-то есть, только не вполне ясно, что именно. Модель «рефлекторного автомата» доктора Клекли требовала ответа на вопрос: что именно определяет личность? Что из себя представляет этот «автомат» и что он делает, когда не воплощает в себе человеческую личность? Каковы его обычные реакции? Откуда он взялся? И что ему нужно?
Есть ли на самом деле какая-то разница в том, что содержится в каждом из них, или, возможно, все это — одно и то же, одна и та же демоническая субстанция или безумный дух, глядящий на мир их глазами? Исходя из всего, чему ее учили и во что она верила, следовало утверждать обратное — что это всего лишь ущербные люди, демонстрирующие собственные психозы и патологии.
Но когда на тебя смотрит такой, как Пол… иногда начинаешь в этом сомневаться.
Она только что решила, что не в силах больше ждать, когда снова послышался звук открываемой двери и сверху просочился свет. Душа у нее ушла в пятки. Значит, все-таки уехали не все.
Раздались тяжелые шаги. Это мог быть только Джеймс, тот самый, который брал у нее кровь. Остановившись у подножия лестницы, он некоторое время молча сидел и курил.
