Прежде чем полицейский успел сказать нам, чтобы мы убирались, в коридоре послышались приближающиеся шаги.
— Что вы здесь делаете?
Голос принадлежал Монро. В руке он держал дымящуюся чашку с кофе. Я вспомнил, как Нина когда-то говорила, насколько он порой бывает неуклюж, но от этого стало только хуже.
Джон показал ему фотографию.
— Взгляните.
— Что это?
— Нам кажется, что это снимок того самого места в лесу, где нашли второй труп.
— Где вы его взяли?
— В ее квартире. По дороге сюда я попросил кое-кого проверить номер на фотобумаге. Фотография отпечатана пять лет назад. Преступление было умышленным, Монро. И все ваше дело разваливается.
Монро покачал головой.
— Это всего лишь пейзажная фотография, не более того.
— Я бы хотел…
— Она не сможет ее увидеть, Зандт. Вы туда заглядывали? Ее глаза забинтованы, и даже если бы это было не так, все равно ничего бы не изменилось. У нее разбит череп и серьезно повреждены обе лобные доли. Ее накачали лекарствами и поддерживают в ней жизнь, но это все, чем на данный момент может помочь медицина.
— Ей вовсе незачем видеть, — возразил Джон. — Достаточно слышать. Я всего лишь хочу с ней поговорить.
— Она не услышит. И в ближайшее время наверняка умрет.
Тем не менее, немного подумав, он отошел в сторону.
— Если бы хоть кто-то еще здесь мог говорить от ее имени, — сказал он, — я бы вам этого не позволил.
— Думаю, она не против, — ответил Джон.
Монро остановился у изножья кровати. Я встал в стороне, у стены. От тела Гуликс тянулись трубочки и провода к разнообразным устройствам. Вероятно, их цель заключалась в том, чтобы как-то ее обнадежить, но на мой взгляд, в этом не было никакого смысла. Если ты подключен к аппаратуре, это никак не может означать, что ты выздоравливаешь. Даже погруженным в кому это известно. Джон присел на край постели.
Гуликс, похоже, почувствовала, как сдвинулся матрас. Голова ее слегка сместилась в сторону, рот приоткрылся.
— Джулия?
Она снова закрыла рот и вернула голову на место.
— Я разговаривал с вами вчера вечером. В полицейском участке. Вы узнаете мой голос?
Молчание.
— Джулия, зачем вы это сделали?
Я не ожидал, что он задаст этот вопрос. Не ожидал этого и Монро, судя по выражению его лица. Предполагать можно было всякое. Она сделала это потому, что у нее поехала крыша. Или потому, что была виновна и не хотела предстать перед судом. Но может быть, и нет.
Она снова повернула к нему голову. Неожиданно ее язык начал быстро двигаться, облизывая губы. Джон взял со столика стакан с водой и влил несколько капель ей в рот. Язык продолжал некоторое время двигаться, затем успокоился.
— Шлюпка, — отчетливо произнесла она. — Пингвин в банковском зале. Отвратительная смесь, добавьте больше масла.
Я уставился в пол. Дело было не столько в словах, сколько в том, как двигался ее язык. Он вел себя чересчур самостоятельно, напоминая крысу, пытающуюся сбежать с тонущего корабля.
Зандт задал ей еще несколько вопросов. Он спросил, что за снимки она хранила в шкатулке у себя в квартире. Помнит ли она о фотографии, сделанной в лесу возле Торнтона, и если да, то когда это могло быть. И еще, не висела ли эта фотография у нее на стене и почему.
Она ничего не ответила. Возможно, снова погрузилась в сон, а даже если и нет, то ее разум мог блуждать неизвестно где, затерявшись в подземных коридорах. Я не знал, каковы последствия мозговых травм и всегда ли они неизлечимы, но что-то подсказывало мне, что прежней Джулии больше нет и никогда не будет. Полагаю, будь я женой Лоренса Уидмара, подобное могло бы меня основательно разозлить — всегда нужен кто-то, на кого можно взвалить вину. Гуликс теперь находилась за пределами мира добра и зла.
— Он здесь, — внезапно сказала она.
Я поднял взгляд. Это были первые слова, которые она произнесла за десять минут.
— Что? — переспросил Джон, наклоняясь к ней.
Во второй раз ее голос прозвучал намного отчетливее.
— Он здесь. Да?
— Кто? — спросил Монро.
— Где я?
Джон поднял руку, останавливая Монро.
— Вы в больнице, Джулия.
— Я заново рождаюсь?
— Нет.
— Вы что-то говорили про фотографию?
— Мы нашли снимок, на котором изображен лес. Вы помните, когда он был сделан?
— Лесов много. И всегда было много. С тех пор, как я была совсем маленькой.
— Почему вы сделали эту фотографию, Джулия?
— Какую фотографию?
— Фотографию леса.
— На память. Верно? Верно? Верно? Чудесно.
— Не понимаю, о чем вы.
— Вы когда-нибудь бывали в Диснейленде?
— Да, — ответил Джон. — Очень давно.
— Когда я была маленькой, некому было меня туда свозить. А когда я выросла, я поехала туда сама. Но это совсем не то.
— Да.
— Никто не должен сам ездить в Диснейленд.
— Джулия…
— Что за дерьмо? Тут воняет.
Ее язык снова начал беспорядочно двигаться во рту, подбородок задрожал.
— Как плохо…
— Джулия, почему? Почему вы их убили?
— Я ошиблась, ясно? Теперь ничем не помочь. Все эта чертова болезнь.
Неожиданно ее голос изменился, став почти на октаву ниже.
— Двенадцать ступеней в ад, ниггер.
Она громко расхохоталась, выгнув спину. Затем смех перешел в кашель, и внезапно ее начало тошнить.
Монро ударил по кнопке вызова, а Джон быстро перевернул Джулию на бок. Несколько секунд спустя палата заполнилась врачами, и нас вытолкали за дверь.
Мы молча ждали, пока люди в палате занимались своим делом. Через полчаса они начали выходить, хотя возле кровати осталась медсестра. Последней вышла женщина в белом халате, которая яростно посмотрела на нас, плотно закрывая за собой дверь.
— Вам же говорили, что с ней сейчас нельзя беседовать.
— Ее подозревают в двух убийствах, — сказал Монро.
— Это ваши проблемы, — огрызнулась женщина-врач. — Она умирает. Повреждения в ее мозгу воздействуют на периферийную нервную систему — ту, что управляет процессами, которые обычно происходят без нашего сознательного участия, например дыханием. Меня не волнует, что она совершила, но у вас нет никакого права приближать ее смерть. Только попробуйте еще раз ее побеспокоить, и я вызову полицию.
— Мэм, — сказал парень в форме, сидевший на стуле рядом с дверью, — вообще-то я из полиции.
— Значит, кого-нибудь старшего из полиции, — ответила врач и направилась по коридору прочь.
Когда она ушла, Монро повернулся к Зандту.
— Так как, стоило оно того?
— Это она сделала фотографию. И она убила этих мужчин, из-за какого-то события, случившегося много лет назад. События, из-за которого у нее возникло желание сфотографировать данный участок леса, на будущее. Она видела то, что там произошло.
— Она видела того, кто убил жертву, которую мы нашли, — сказал я. — И она единственная, кто мог бы рассказать нам, кто это был.
— Тело определенно принадлежит женщине, — сказал Монро. — Сорока с небольшим лет. Вчера вечером из земли извлекли остальную часть скелета. И все говорит о том, что вы правы насчет того, когда это случилось. Так кто же она? Кто ее убил?
— Не знаю, — ответил я. — Но мне кажется, что с вероятностью в пятьдесят процентов это тот, кто похитил Нину.
— А если не он, кто тогда?
— Призраки, — мрачно процедил я. — Те, в кого никто не верит и кого никогда не удается поймать.
Мы вышли из больницы. Монро, судя по всему, решил, что ждать дольше нет никакого смысла, и я полагал, что он прав. Вряд ли Джулия была в состоянии когда-либо еще сказать хоть что-то членораздельное.
Джон направился прямо к моей машине. Я задержался, желая напоследок поговорить с Чарльзом. Меня удивил его вид — усталым я его видел и раньше, но сейчас он выглядел полностью разбитым.
— Вы должны хоть что-то выяснить, Чарльз.
— Делаю все, что могу.
— Надеюсь. У нас мало времени. И если я не найду Нину, ваша жизнь ничего не будет стоить.
Оставив его, я подошел к машине. Прежде чем сесть, в очередной раз нажал кнопку вызова номера Нины.
Снова — ничего. И где бы ни находился ее телефон, включенный или выключенный, рано или поздно в нем должен был разрядиться аккумулятор.
В подвале было еще хуже, чем в фургоне. Пока она оставалась в «фольксвагене», она хотя бы пребывала в движении. Существовала возможность, что ее отвезут куда-нибудь и отпустят, высадив посреди леса или выбросив на полной скорости на дорогу. И тот и другой варианты были далеко не из лучших, но они хотя бы открывали дверь в иную реальность — если хватит сил и если повезет. Возможно, то же самое ощущает пойманная на крючок рыба, вплоть до того самого момента, пока ее не стукнут по затылку. Когда ты лежишь на полу подвала, тебе вовсе не кажется, будто сила и везение где-то рядом. Есть лишь сырость, холод и неумолимое ощущение, что ты находишься под землей.
