— О! Добрый день! — весело воскликнула женщина за прилавком, когда наконец заметила меня, а потом взглянула на меня с беспокойством. — Судя по виду, вам определенно нужно привести себя в гармонию с помощью цветов.
Я сглотнула комок в горле.
— Я пытаюсь понять, кто отправил цветы… — начала я, подходя к прилавку, хотя в магазине продавали цветы, а не оружие. Какие записи они должны были, по моему мнению, хранить? — У меня есть карточка, но она не подписана. Я понимаю, что шансов на успех мало.
Женщина с обеспокоенным видом подошла вплотную к прилавку.
— Не подписана? — Она протянула руку к карточке. — Я против анонимных букетов. В старших классах моей сестре безжалостно досаждал назойливый поклонник. Этот козел оставлял розы на каждом шагу! Меньше всего мне хотелось бы, чтобы мои цветы кого-то расстроили. — Она изучила карточку. — Но это и правда наша. Похоже на почерк Мэтью. Погодите-ка минутку. Мэтью! — крикнула она куда-то в глубь магазина. — Можно тебя на секундочку?
Миг спустя в торговом зале появился недовольный долговязый подросток, весь в прыщах, одетый с ног до головы в черное.
— Ты доставлял цветы с этой карточкой? — спросила у него женщина, протягивая карточку. — Почерк вроде на твой похож.
Он помялся, прежде чем взять карточку, а потом посмотрел и пожал плечами.
— А что такого? Его жена на него ужасно злилась. Он пришел и попросил отправить цветы вроде как от тайного воздыхателя. Считал, что его почерк она узнает.
— Спасибо, милый, — проворковала женщина, которую вообще не задела его угрюмая манера. Она снова повернулась ко мне: — Иногда очень сложно бывает отказать местным жителям. Они могут быть очень настойчивы, если мягко выразиться. Надеюсь, цветы не стали проблемой.
— Можно показать тебе фотографию? — спросила я у Мэтью. — Узнаешь ли ты человека, который покупал цветы?
— Наверное, — буркнул он с типичной для подростков задумчивостью с примесью любопытства. Я вывела скриншот фотографии с церковной распродажи на экран мобильника и протянула Мэтью. — Это он на фото?
Мэтью тут же покачал головой:
— Не-а. Не он.
— Ты уверен? — Он ответил слишком быстро, словно бы и не посмотрел. — Снимок сделан пару лет назад. Он мог измениться.
— У парня на фото ромбовидное, а у того, который приходил, было круглое.
— Эээ…
— Он имеет в виду форму лица, — вмешалась женщина. — Официально существует семь форм лица, но Мэтью…
— Мам, двенадцать! — резко поправил он. Когда женщина выгнула бровь, он снова пожал плечами. — Да как скажешь. Но вообще-то их двенадцать.
— Мэтью выделяет еще и новые подклассы, — сказала его мать с улыбкой. — Мы его экзаменовали… долго рассказывать, с чего все началось, тут немаловажную роль сыграл мой оптимистично настроенный бывший муженек… но если вкратце, то у Мэтью дар опознавать лица. Если Мэтью говорит, что это не тот человек, значит, это не он.
Мэтью наконец взглянул на меня.
— Если у вас есть другие фотки, то я могу показать вам того парня. Без сомнений.
Подходя к дому Сары, я чувствовала себя подавленной. Если бы в цветочном магазине узнали Ксавье Линча, это было бы равнозначно сравнению отпечатков. Видимо, придется все-таки переться в Сент-Коломб-Фоллс.
Особняк Сары знавал и лучшие времена. Поднимаясь по лестнице, я обратила внимание на следы упадка: трещины на фасаде, выбоины на ступенях, облупившаяся краска на ставнях. Тем не менее это был особняк в Центр-Слоуп, дом за четыре миллиона долларов, который я никогда не смогу себе позволить, но мне стало интересно, означает ли его относительно обветшалое состояние, что Сара нуждалась в деньгах.
— Вам помочь? — раздался мужской голос, когда я собиралась постучать в дверь. Я обернулась, чувствуя себя нарушителем границ частной собственности.
У подножия лестницы стоял высокий грузный мужчина в футболке и темных спортивных шортах. У него были припухшие веки и приветливая улыбка. Наверное, муж Сары. В одной руке он держал коробку с пиццей, а во второй упаковку из шести банок пива — и это в три часа в рабочий день. Определенно он не работал адвокатом в крупной конторе, хотя успешные люди время от времени тоже смываются из офиса.
— Я пришла к Саре, — начала я в надежде, что мне не придется представляться и говорить, что я адвокат Зака. При одной только этой мысли подташнивало.
— Она ушла пообедать, а потом в книжный клуб на Девяносто второй на какую-то встречу с автором, — сказал он. — Я бы предложил войти и подождать, но это не столько клуб любителей чтения, сколько клуб любителей вина, так что она может зависнуть там на несколько часов. Вы здесь по поводу писем по электронной почте?
— Да! — Я испытала облегчение от того, что он сам дал мне альтернативное объяснение.
— Не только вы, но и весь остальной мир, — сказал он с печальной улыбкой. — Я могу записать ваше имя, если хотите. Но я точно знаю, что она старается, чтобы школа предоставила всем больше информации. Я уверен, Сара скоро проведет очередное собрание по этому поводу. Она постоянно проводит дополнительные собрания. И всегда в моем доме.
— Тогда я зайду в другой раз, — сказала я. — Спасибо.
— Без проблем! — откликнулся он. — Окажите мне любезность, не говорите Саре, что застали меня дома в такой час. Я просто хотел посмотреть Уимблдонский турнир, а этой женщине не дано понять всю важность спорта.
Я кивнула и улыбнулась в ответ. Сложно было представить этого мягкого добродушного парня рядом с Сарой.
— Конечно!
До вечера Сэм настрочил мне полдюжины сообщений, которые я проигнорировала. Вариации на тему: «Лиззи, прошу тебя, можем поговорить?» Он и звонил тоже, а на третьем голосовом сообщении зарыдал.
— Я тебя никогда не заслуживал. Ты добрая, понимающая и честная. Ты куда лучше меня, Лиззи, и так было всегда.
У меня засосало под ложечкой.
Я снова припарковалась рядом с «Кафе дю Жур», отзвонилась Томасу и своему секретарю, ответила на письма по электронной почте, а потом провела пару часов, доделывая просроченное ходатайство по делу против членов правления компании — изготовителя аккумуляторов. Когда кафе закрылось, я перебралась в закусочную «Пьюрити» неподалеку от нашего дома, которая чудом держалась на плаву, хотя почти всегда пустовала. Греческий пирог со шпинатом они готовили просто омерзительно, но даже моя мама оценила бы по достоинству их картошку фри. Отец бы заявил, что это просто прикрытие, как он всегда отзывался о таких ресторанчиках, причем без особых доказательств. Ему никогда не нравились обманщики.
Я задержалась в «Пьюрити» до того момента, когда, по моим прикидкам, Сэм уже уснул. Если бы у нас было больше денег, я бы отправилась в отель. Если бы у нас было больше денег, я вообще не пришла бы домой. Ничего из того, что мне сейчас мог сказать Сэм, не облегчило бы мое состояние. Он не знал, откуда взялась та сережка, и не был уверен, что она не принадлежала какой-нибудь девице, с которой он перепихнулся, когда был настолько пьян, что даже не помнил. Это начало и конец разговора, по крайней мере, того разговора, который я бы хотела вести.
Я не сомневалась, что Сэм не врет насчет провалов в памяти. Было бы куда легче соврать. В глубине души я даже хотела бы, чтобы Сэм лгал. Тогда мы бы продолжили жить так, как жили. Да, в нашей жизни наметились глубокие трещины, но мы по-прежнему были единым целым. Теперь же мы оказались в таком месте, где сомнения будут вгрызаться в нас до тех пор, пока не поглотят целиком.
Когда я наконец добралась до дома, Сэм спал, как я и надеялась, примостившись на диване в гостиной, очевидно проиграв битву ожидания. Голова запрокинута, рот слегка приоткрыт. Когда я приблизилась, то не учуяла запаха алкоголя. Он просто спит, а не вырубился пьяный. Еще одна победа.
Глядя на спящего Сэма, я даже не испытывала злобы, меня лишь переполняла печаль. Хоть алкоголик, хоть нет, но Сэм все равно был умным, добрым и пылким. Я смотрела на него из другого конца комнаты, а сердце все равно заходилось. Моя жизнь началась с чистого листа, когда мы познакомились. Но это не значило, что мы должны остаться вместе. Я была слишком глупа, чтобы поверить, что любовь может изменить человеческую природу.
