значение имеет только собственное «я». Странный типаж, чтоб прийти сюда и назваться Душителем, но на психа, и правда, непохож. Впрочем, попробуй разбери, что там скрывает эта душонка, затянутая в дорогой офисный прикид.
— Меня зовут Митчелл Блейк. Я Шелковый душитель. — говорит он безэмоционально.
— А я Рамзес Второй, — хохмит подошедший Саймон. — У нас тут каждый день новый Душитель!
— Детектив Малленс, не могли бы мы поговорить наедине? — просит он. Но на просьбу это мало похоже. Многовато наглости и напора.
— Если вам есть что рассказать, можете облегчить душу здесь, — произношу тоном, с которым не поспоришь.
— Хорошо, — кивает "костюмчик". — Я всегда сохраняю внутренние органы в отдельном пакете. И личные вещи тоже упаковываю отдельно. Использую хлорный отбеливатель, чтоб скрыть следы. Внутренности всегда выделяю комплексом. То есть вырезаю все сразу, от языка до прямой кишки.
Мы с Саем переглядываемся. Он не мог узнать этого из новостей. Детали про внутренние органы, вырезанные одним куском, и хлорку не разглашались прессе. Может, кто из наших разболтал знакомому?
Я задеваю кофейный стаканчик локтем. Жидкость разливается по столу и капает с кромки, забрызгивая его начищенные до блеска ботинки. Блейк морщится и отставляет ногу.
— Как, вы сказали, вас зовут? — переспрашиваю я.
— Митчелл Блейк, — смотрит на меня так, словно только что выиграл в шахматы. У полного идиота. И этот идиот — я.
— Пойдемте в мой кабинет, — выдавливаю я, чувствуя, как холодеет спина и увлажняются ладони.
Молча идет за мной, а я стараюсь не сдохнуть на месте от инфаркта.
Оказавшись внутри, он вешает на спинку стула светлое пальто, которое все это время было перекинуто через руку. Садится на стул так, чтоб не помять полы пиджака и поправляет узел галстука. Ему душно, хотя в комнате прохладно. Нервничает. Кожа влажная, словно мы в сауне; кончики пальцев подрагивают. Все это и меня касается.
— Вы не нашли первую, — произносит он тихим голосом. Нокдаун. — Я могу показать, где оставил ее тело.
— Зачем же вы пришли, мистер Блейк? — Я все еще не верю, что это происходит на самом деле.
— Не хочу, чтоб вас настиг инфаркт, — язвит он.
Мы буравим друг друга взглядами. Я сжимаю карандаш в пальцах, наблюдая, как у Блейка начинают ходить желваки. Нижняя челюсть напряжена, глаза прищурены. Слыхали про любовь с первого взгляда? С ненавистью тоже так бывает. Карандаш с треском ломается, впиваясь в пальцы.
— Любите пошутить? — цежу сквозь зубы. — Совесть замучила?
— Нет. Я бы мог пикироваться с вами вечность, детектив Малленс, но давайте серьезно. Я хочу заключить сделку. Я живу с девушкой, — делает паузу. Сглатывает. — Она ничего не знала о моих делах. Понятия не имела. Я буду сотрудничать со следствием, если вы не станете выдвигать против нее никаких обвинений.
— Как ее зовут?
— Бекки…Ребекка Холлоуэй.
Я смотрю в его глаза. Предполагаемый Душитель серьезен и собран. Так сумасшедшие не смотрят. Это взгляд дьявола.
— Зачем мне такое сотрудничество?
— У вас нет улик. Никаких. Даже косвенных. И нет всех тел.
— Саймон! — ору я, вскакивая на ноги.
Он победил в этом раунде.
Пока я не могу заломить ему руки за спиной и заковать в наручники. За слова нельзя предъявить обвинение. Но что-то так отчаянно скребется внутри, что у меня не остается никаких сомнений, что этот надменный тип, от которого хочется блевать, и есть тот, за кем я гоняюсь не первый год.
В кабинет влетает Саймон с надкусанным бутербродом в руках. Если бы здесь не сидел Блейк, я бы ему этот бутерброд, с которого капает майонез, засунул в задницу.
— Скатаемся на предполагаемое место преступления.
— Босс, ну обед же!
Я выхожу из-за стола, выхватываю из его рук бутерброд и кидаю в мусорку.
Саймон смотрит непонимающе. Беспечная улыбка сползает с губ, заменяясь гробовой серьезностью. Наверное, уже сложил в голове два и два, и понимает, что далеко не псих к нам пришел.
Мы втроем выходим с черного хода. Блейк невозмутим. Спина прямая, словно палку проглотил, руки в карманах, лицо непроницаемое. Время от времени бросает на нас уничижительные взгляды. Мнит себя альфа-самцом, который всех переиграл, а потом благородно пришел сдаваться.
* * *
Вновь Лесной заповедник имени Брендана Бирна. Дремучие места. Настоящая чаща леса, где сложно ориентироваться. Блейк идет так уверенно, что это вызывает сомнения. Может, дурит нам головы? Может, все-таки псих, который слишком хорошо притворяется нормальным? Ради собственного спокойствия касаюсь кобуры под пиджаком и делаю Саю знак: мол, держись настороже.
Наконец, он раздвигает кусты, и я вижу те самые треклятые коробки. Кровь вмиг вскипает от лошадиной дозы адреналина. Я выхватываю пистолет и наставляю на Блейка.
— На колени! Руки за голову!
Тот повинуется, а Саймон, прикрыв рот и нос платком, открывает одну из коробок. Не опуская дула, я скашиваю взгляд на содержимое. Женский торс. Мумифицировался и сросся с коробкой жировоском.
Это он. Душитель стоит на коленях в нескольких шагах от меня и смотрит так, будто он самый умный. К нам в руки его привела женщина. Кто же ты такая, Ребекка Холлоуэй? Ради кого он решил сдаться после стольких лет безнаказанных зверств?
— Саймон, надень на этого ублюдка наручники и зачитай права. Он теперь обвиняемый.
Саймон заламывает ему руки. Не могу оторвать взгляд от ужасной находки. Внутри меня растет ярость, от которой больно в груди.
— Как ее звали? — реву я, упирая дуло ему в лоб.
— Я не помню. Плохая память на имена. Посмотри ее документы, если так интересно, детектив. Благо, можешь. Если бы я того хотел, вы бы никогда не узнали, кем они были.
Зря он это сказал. Я и так был на взводе, а теперь меня сам черт не
