— Прости, что разбудил в такую рань, — зазвучал в трубке незнакомый мужской голос. — Однако, похоже, это будет великий день в твоей жизни, Линкольн, так что пора вставать, потому как чем раньше ты приступишь к делу, тем лучше.
— К какому еще делу? — Я сел, лихорадочно пытаясь понять, кто звонит, но так и не понял. Одно было совершенно ясно — это не Дорэн и не Тарджент, словом, не один из этих двоих, с которыми я в основном имел счастье общаться все последнее время.
— Поработать на меня, Линкольн. Ты ведь сегодня свободен? Ну, значит, постарайся решить для меня эту маленькую проблему. Кто-то же должен убедить Карен Джефферсон ссудить меня деньгами. Если помнишь, ты вызвался помочь мне в этом.
— Она не собирается тебе платить, и я не могу поговорить с ней, ублюдок! И за это скажи спасибо себе самому потому что из-за того, что ты наделал, она попросила судью выдать ограничительный ордер против меня!
— Ну и что? Значит, постарайся найти способ убедить ее, что это важно, потому как уж я-то точно найду способ убедить в этом тебя.
— Вот как? Не уверен.
— Кстати, не хочешь сказать «Доброе утро» своей девушке?
Я сорвался с кровати и застыл посреди комнаты, прижимая к уху телефон. Остатки сна слетели с меня в мгновение ока, каждый мускул был как натянутая струна, в голове моментально прояснилось.
— Ты понял, что это значит? Или хочешь, чтобы я объяснил подробно? Ладно, тогда слушай: у меня твоя девчонка, Перри. Да-да, прямо тут, со мной. Я бы дал тебе с ней поговорить, да только она, по-моему, сейчас не в настроении.
— Ты, грязный сукин сын! — прорычал я. — Она не имеет никакого отношения к…
— К этому делу? Ну и что? Ты ведь тоже не имеешь, верно? Однако почему-то решил вмешаться. Ну радуйся, ты теперь в деле. А раз уж ты чертовски ясно дал понять, что намерен во всем этом участвовать, мы и решили иметь дело напрямую с тобой. Та светленькая сучка, с которой я тут сейчас развлекаюсь, решила, что это не лучший способ, но мне удалось убедить ее, что она ошибается. Ну а теперь повтори мне еще раз, что жена Джефферсона не намерена платить.
— Я не могу заставить ее заплатить тебе. Я не могу даже поговорить с ней, черт тебя возьми! Копы сидят у меня под окном — только и ждут возможности отправить меня за решетку!
— Ух ты, звучит круто! Ладно, слушай. У тебя в запасе весь сегодняшний день, чтобы придумать, как выкрутиться. Лично мне есть пока чем заняться. Например, твоей девчонкой. Как тебе такая мысль?
— Если ты тронешь ее хоть пальцем…
— Заткнись и слушай, — перебил он меня. — Она в порядке. И ей ничего не грозит. Но ты сейчас не в том положении, чтобы угрожать, понял? Мы должны получить наши деньги. И не где-нибудь под мостом или на обочине автострады, как в каком-нибудь дрянном фильме. Тебе все равно не удастся нас увидеть, так что не трать зря время, придумывая способ нам помешать. Твоя единственная возможность — точно следовать всем нашим инструкциям. Итак, в твоем распоряжении весь сегодняшний день — за это время ты должен убедить Джефферсонову женушку найти деньги и держать их под рукой. Вечером я позвоню еще раз — скажу тебе номер счета и дам несколько простых указаний. Она переведет деньги на этот счет и сделает это сама, с помощью компьютера. А когда мы убедимся, что все в порядке и эти деньги упали на счет, что никакой возврат невозможен, тогда у тебя появится возможность забрать свою девушку. Но только на наших условиях, понял? А пока что ситуация вышла у тебя из-под контроля. И если ты думаешь, что можешь командовать, выкинь это из головы.
— Это ты виноват, что мне запретили разговаривать с Карен, — прошипел я. — Ты подставил меня, подонок, а теперь рассчитываешь, что я смогу убедить ее заплатить тебе? Это невозможно.
— А тебе и не нужно стараться, чтобы это стало возможным. Беги в полицию, расскажи им все и пусть сами решают. Переложи ответственность на них. Только если решишь это сделать, не забывай, чем тебе это грозит. Честно говоря, Перри, я думал, ты умнее, — презрительно бросил он. — Надеешься, что копы сработают быстро? Что ж, тогда молись, чтобы они успели. И знаешь что еще, Перри? Вспомни, сколько времени ты уже бьешься над этим — и разве за все это время тебе удалось хоть раз увидеть мое лицо? Может, ты хотя бы догадался, как меня зовут? Так что подумай об этом, ладно?
Он бросил трубку.
Я медленно опустил телефон на столик и отключил его, захлопнув крышку — пальцы действовали автоматически, потому что голова была занята совсем другим. Я застыл, точно пригвожденный к месту. Потом, очнувшись, опрометью бросился к окну, осторожно раздвинул жалюзи и выглянул, стараясь разглядеть, стоит ли у меня под окнами та машина.
Эми хотела, чтобы я приехал… А я, дурак, отказался, потому что побоялся, что машина увяжется за мной, поскольку не хотел, чтобы полиция торчала под окнами же ее дома и следила за нами до самого утра.
— Она не имеет ко всему этого никакого отношения, — крикнул я, но ответа, естественно, не было. — Нет, похоже, теперь имеет, — поправился я. И благодарить за это я должен только самого себя.
Мне следовало решить, что делать, но мысли у меня разбегались, и я никак не мог их собрать, сколько ни старался. Варианты того, что я могу предпринять, один за другим приходили мне в голову, но тут же пропадали, потому что их заслонял образ Эми. Я видел ее такой, какой запомнил в наше последнее свидание: в смешной, не по размеру футболке и съехавших на кончик носа очках… Я снова слышал ее голос, слышал, как она пообещала вытащить меня из тюрьмы, как возмущенно отвергла мою идею насчет подкопа, пообещав перебросить через стену тюрьмы крюк с веревкой, до сих пор скучавший в ее чулане, поскольку только такой способ побега кажется стильным.
На часах было семь двадцать утра. За окном поток машин на Лорейн с каждой минутой становился все гуще, день постепенно набирал обороты, и люди, которым не грозило ничего более сложного и страшного, чем необходимость заполнить налоговую декларацию или поменять в машине масло, беззаботно катили мимо моего дома, в то время как я бессильно застыл у окна, провожая их невидящим взглядом.
— Ну, Линкольн, давай, шевелись же, — снова во весь голос рявкнул я, и слова, сорвавшись с моих губ, закружились по пустой комнате, отдаваясь в ушах, — я слышал себя, но не понимал, как будто кто-то сказал это на неизвестном мне языке. — Шевелись же, ну!
Я поспешно натянул одежду, зашнуровал ботинки, прицепил к брючному ремню кобуру и сунул в нее пистолет. Все это было сделано машинально — все, чего касались мои пальцы, казалось каким-то ненастоящим. Я покосился на часы — стрелки показывали семь тридцать. Со времени звонка прошло пятнадцать минут, а я все еще торчал дома и так ничего и не придумал. Меня переполняло желание двигаться, что-то делать, с каждой минутой оно становилось все острее, но суетиться сейчас было не просто бесполезно, но и опасно: я мог совершить ошибку, которую в этих обстоятельствах нельзя было допустить, потому что она могла стать для меня роковой. Даже перед тем как выйти из дома, следовало хорошенько подумать. Если полицейские заметят, как я выхожу, они увяжутся за мной, в этом можно было не сомневаться. Сейчас я не собирался позволить им это сделать. Поэтому я крадучись спустился по лестнице, бросился к задней двери и осторожно приоткрыл ее — вроде бы тут меня никто не поджидал. Перебежав через дворик, я ухватился руками за изгородь, окружавшую по периметру наше здание, подтянулся и перепрыгнул, приземлившись на аллее. Потом преодолел еще одну такую же изгородь, оказался на еще одном заднем дворе, после этого выбрался на Четфилд и быстрой рысью помчался к дому Джо.
Он уже встал и сидел на кухне, попивая кофе. Перед ним на столе лежала раскрытая газета. Джо оставил парадную дверь открытой, скорее всего, когда выходил за газетой. Увидев меня в дверях, он поднял на меня глаза, поперхнулся и привстал со стула.
— Линкольн?!
— У них Эми, — прохрипел я.
— Что?!
— У них Эми, Джо. Дорэн и этот его сообщник похитили ее. Мне только что позвонили.
Джо потряс головой, как будто отказываясь понимать, что я ему сказал.
— Они хотят, чтобы Карен уже сегодня передала им деньги. А я должен убедить ее это сделать.
— Но ты не можешь! Тебе ведь запрещено разговаривать с ней.
— Да, именно это я и пытался им объяснить, — злобно огрызнулся я. — Не помогло.
Я рассказал ему об остальном, постаравшись пересказать телефонный разговор слово в слово, а когда закончил, Джо снова потряс головой.
— Линкольн, нам одним не справиться. Нужна помощь. Что ты сидишь?! Звони Тардженту, слышишь? Это же похищение!
— Они убьют ее, Джо.
— Они в любом случае могут ее убить.
