Опять же лежало меню с карандашом. Я взял листок и обнаружил на оборотной стороне обращение, написанное аккуратным, по-моему, женским почерком: «Уважаемый № 4! Ваш завтрак содержит то количество калорий, которое необходимо для концентрации энергозатрат до обеда. В случае передозировки вы будете дремать во время занятий, что влияет на качество усвоения учебной программы. Приятного аппетита!»
Я хмыкнул, попыхтел немного и обратился к потолку:
— Нет, ты посмотри, какие умные, а?!
Естественно, не получил ответа.
Полюбовавшись на множество тарелочек, я в пять минут уничтожил все эти лилипутские блюда. И неожиданно наелся. Разумеется, уже иначе отнесся к выбору обеденного меню.
Лоток отвез посуду и вернулся минут через пять, притащив на себе стандартные листы, тетради, карандаши, ручки, линейку и калькулятор. Я все это забрал, разложил на столе и приготовился к занятию.
В 9.00 телевизор ожил, и на экране возникла очень симпатичная дамочка, которая до обеда приятным голосом читала вводную лекцию, демонстрируя различные графики и таблицы. Через каждые десять минут она напоминала, что этот курс обучения в настоящее время — самый эффективный и что при обучении используются методики, которые позволяют наиболее качественно осваивать информацию в достаточно большом объеме, чего нельзя сказать об аналогичных курсах где-то то ли в Джорджтауне, то ли в Джорджии — там проходят такой же объем учебного материала за пять с половиной месяцев.
Часам к десяти я понял, что это запись, поскольку на экране несколько раз возникла характерная поперечная полоса и чуть протянулся звук. По всей видимости, эту «эффективную» методику неоднократно использовали раньше и чуток заездили.
Где-то в районе одиннадцати мне стало скучно и захотелось спать. Я мужественно поборолся минут десять, потом встал и попытался тривиально завалиться на кровать. Не дали. Быстро отреагировав на такое поведение, браслет вернул меня на место. В левом запястье осталось ощущение, сходное с тем, что возникает после двухчасового пребывания в наручниках на морозе.
С полчаса я пытался размышлять над устройством этой электронной собаки, которая не лает, но кусает. Прикидывал, что за начинка может быть у браслета, не очень-то и толстого. Но, поскольку в голове кое-чего не хватало, я через некоторое время сдался. Когда трудно объяснить некое повторяющееся явление, мы после тщетных попыток понять его сущность постепенно привыкаем к нему и воспринимаем как фатальную неизбежность.
А хорошо операторы у них работают. Придется осваивать всю эту мудятину, решил я полчаса спустя, попытавшись вздремнуть в кресле и получив еще раз браслетом.
В соответствии с распорядком последовал не особенно калорийный обед, после которого я с удовольствием придавил подушку. Потом, разбуженный браслетом, обнаружил себя несколько мрачным, попил кофе из лотка, побродил босиком по травке, принял холодный душ и расположился в кресле, с интересом ожидая, что на этот раз предложит мне руководство школы.
Любопытство было вполне закономерным. Сами посудите. Что бы вы пожелали услышать в начале занятий в школе убийц? Наверное, что-то типа: «Здравствуйте, уважаемые убийцы! Сейчас мы вас будем обучать способам наиболее качественного умерщвления людей. Наша методика в два с половиной раза лучше, чем в подобной школе Джорджтауна…» Да?
Так вот, я с любопытством ожидал начала занятий по специализации. Вдруг телевизор скомандовал: «Внимание! Всем курсантам надеть спецодежду и находиться возле выхода во внутренний дворик. Повторяю…» И еще два раза то же самое.
Затем — спустя несколько секунд — последовал репит на английском, немецком и каком-то вообще тарабарском, по-моему, арабском…
«Листья дубовые падают с ясеня. Вот ни х…я себе, вот ни х…я себе…» Это я сильно удивился. Когда сильно удивляешься, нужно четко и не спеша произнести эту фразу. И тогда сознание гораздо лучше воспринимает поступающую информацию.
Так вот, произнеся медленно и четко известную фразу, я потом сказал вслух же:
— Ну и дела! Это что же тут у вас, международный синдикат убийц? Да?
Я некоторое время посидел в кресле, переваривая новость, и пришел к выводу, что, если только товарищи просто-напросто не желают произвести впечатление, Организация — явление гораздо более серьезное даже, чем я предполагал в самом начале знакомства с ним. И тут же начал меланхолично строить догадки.
А может быть, я и вовсе не эсэнгэвской территории? Наши органы наверняка бы не допустили, чтобы где-то в Подмосковье существовала школа подобного типа. Все равно каким-то образом вышли бы на это заведение… А ежели не на нашей территории, то где? И куда в таком случае ихние местные органы смотрят? Каким местом околачивает груши Интерпол?
Из задумчивости меня вывел браслет. Я даже не возмутился. Это уже становилось привычным. Достал из шкафа один из комбинезонов, облачился в него, вышел во двор и приблизился к металлической двери.
Минуту спустя дверь плавно отъехала в сторону, и я увидел прямо перед собой высокого широкоплечего субъекта в таком же, как у меня, комбезе, но без номера. Субъект был вооружен короткой шарнирной дубинкой с металлическим шариком на конце.
Полагая, что меня будут окольцовывать наручниками, я сложил руки вместе и протянул их вперед, чтобы сэкономить время, но субъект издал хорошо слышимый дребезжащий смешок и произнес:
куда вы, на х…й, денетесь с подводной лодки, приятель!
— А затем он скомандовал следовать впереди него. Я последовал, обозревая местность, и внутренне с ним согласился: ага, наверно, никуда я не денусь.
Мы двигались по узкому бетонному коридору мимо множества металлических дверей — слева тоже было бетонное ограждение такой же высоты, что и забор внутреннего дворика.
Прошагав метров триста, мы оказались на здоровенной травяной лужайке размером в полтора футбольных поля, застроенной какими-то непонятными сооружениями из кирпича и дерева. Похоже на учебный городок.
Здесь уже находились человек шестьдесят — все в комбинезонах. Они молча стояли ровными рядами на незанятом пространстве. У каждого на груди и спине красовался желтый номер.
Субъект поставил меня с краю и тут же удалился. Видимо, за следующим. Я предположил, что, если курсантов много, он в одиночку будет таскать нас как раз до ужина.
Однако, по всей видимости, субъектов было несколько, потому что буквально минут через пять на месте построения оказалось около полутора сотни человеков в комбинезонах.
Пока длилось построение, я окончательно обозрел местность и ничего хорошего для себя не обнаружил. Лужайка была огорожена так же, как и все здесь, бетонным забором, только несколько более высоким, чем ограждение жилого сектора.
Колючей проволоки и иных инженерных причуд поверху не наблюдалось, однако имели место расположенные через десять-пятнадцать метров камеры наблюдения и еще какие-то остроносые прямоугольные ящики размером с коробу из-под обуви, которые медленно вращались на оси. Еще по периметру забора стояло около десяти столбов с парными колонками — к нам и от нас.
Товарищей со стрелковым оружием я не обнаружил, сторожевых вышек тоже, а потому ничтоже сумняшеся решил законтачить с соседом слева. Я осторожно повернул голову в его сторону и только хотел открыть рот, как вдруг идиотский браслет больно дернул меня за руку — аж слезы на глазах выступили.
Вот уроды! Ну ничего нельзя сделать незаметно. Ни-че-го! Здорово у них получается.
Почему такую хреновину не ввести в учреждениях пенитенциарной системы? Не надо будет содержать многочисленную охрану и режимных работников. Понастроил камер, надел на всех браслеты и сиди себе, наблюдай, на кнопочки дави… только, наверно, это очень дорого: не потянет государство такое.
Возможно, последнее слово техники. Вот я, например, не слышал раньше, чтобы ток — по воздуху. Радиосигнал — это понятно, импульсы всякие — тоже вроде ясно. Но ток?! Это из области фантастики. Может быть, эта штуковина действует только на ограниченном расстоянии? Черт его знает! Если бы вдруг удалось отсюда вырваться, тогда, пожалуй, можно бы было проверить…
Эти, которых выставили на всеобщее обозрение, были, по всей видимости, либо обколоты, либо обкурены. Или сильно потоптаны, потому что сразу бросалось в глаза, что у них здорово нарушена координация. Двое стояли, пошатываясь, а третий сразу опустился на травку и уже хотел было прилечь, но пинок одного из субъектов вернул его в исходное положение.
В колонках по периметру забора что-то щелкнуло, и через пару секунд они дружно начали транслировать какой-то скрипичный концерт — достаточно мощно. Только работали почему-то исключительно те колонки, которые были обращены наружу. Внутренние молчали. Некоторое время я прислушивался к отражающему звуку и пытался определить, Вивальди это или там кто еще, но не определил, зато догадался, для чего работают только наружные колонки.
