— Вдруг нам там придется разделиться. Помнишь, как ею пользоваться?
— Нажимаешь кнопку, когда говоришь, отпускаешь, когда слушаешь, — кивнул Уэс.
— Точно. Действует в радиусе семи миль.
Дрова наконец занялись, и Уильям выпрямился.
— Ну вот, так-то лучше. Сейчас позову Мэри-Ли, она сварит кофе.
— У нас нет времени, — сказал Датч. — Просто отдай нам эти ключи, и мы пойдем.
— Это займет всего несколько минут. Она нальет вам кофе в термос, и вы возьмете его с собой. — Он жестом пригласил их к огню. — Присаживайтесь, будьте как дома.
— Честное слово, — начал Уэс, — я не хочу, чтобы ты беспокоил Мэри-Ли из-за нас.
— Она не будет возражать, — ответил Уильям уже из коридора.
Датч решил: раз уж ему навязывают гостеприимство, чему бы им и не воспользоваться! Он подошел ближе к камину и протянул руки к огню. Краем глаза он заметил, Уильям подходит к двери в середине коридора. Даже если бы Датча не поджимало время, он все равно против того, чтобы будить Мэри-Ли. Теперь еще и она знает об их с Уэсом плане. Чем больше людей будет о нем знать, тем выше шансы на провал. Но об этом поздно жалеть.
Уильям дважды постучал в дверь спальни и открыл ее. А потом он просто оцепенел, уронив руки и уставившись в пространство прямо перед собой. «Почему он так застыл вглядываясь в спальню сестры, почему ведет себя так странно даже для Уильяма Ритта?» — удивился Датч.
Разве только зрелище, на которое уставился Уильям парализовало его, лишило даже способности реагировать.
Датч насторожился. Он все-таки был полицейским, и сейчас в нем заговорил инстинкт полицейского.
— Уильям? — вопросительно проговорил Датч, бросившись к двери спальни. Он ничуть не удивился бы, увидев стены, заляпанные кровью, и расчлененное тело.
— Черт, что происходит? — спросил Уэс.
Он тоже заметил странное поведение Уильяма и двинулся за Датчем.
Им понадобилось несколько секунд, чтобы подойти к двери. Датч чувствовал выброс адреналина в кровь, он целиком превратился в копа. Памятуя, что нельзя врываться в помещение, так как это может уничтожить или скомпрометировать улики, он остановился на пороге и оттолкнул Уильяма в сторону.
Стены не были заляпаны кровью. Тело Мэри-Ли не было расчленено. Она сидела в постели, натянув одеяло до подбородка, глядя на него в шоке, не в силах сказать ни слова. Нежданное вторжение лишило ее дара речи.
А рядом с ней в постели — тоже в состоянии шока — был Скотт Хеймер.
— Вот дерьмо!
Датч повернулся в надежде перехватить Уэса, пока он не подошел ближе, но было поздно. Уэс толкнул Датча комнату и остановился в дверях, ухватившись обеими руками о косяки, словно они были нужны ему для опоры.
— Что это, черт побери, значит? — прогремел он.
— Уэс. — Датч положил руку на плечо другу, стараясь его удержать, но Уэс сердито стряхнул ее и подошел к кровати.
Скотт отбросил одеяло и вылез из постели. Он был совершенно гол, но ничуть не стащился своей наготы. Он воинственно повернулся к отцу.
— Это именно то, что ты видишь, папочка, — добавил издевательски, словно это было бранное слово.
Датч понял, что вызывающее поведение сына взбесило Уэса ничуть не меньше, чем сам факт его поимки со спущенными штанами. Но свой яростный взгляд он устремил на Мэри-Ли.
— Не могла найти себе мужчину, старая кляча.
Скотт бросился на Уэса, как полузащитник на футбольном поле. Он врезался головой в живот отцу и отбросил его назад на несколько футов. Уэс врезался спиной в старинное зеркало-психею. Резная деревянная рама треснула и сломалась, стекло разбилось на мелкие осколки. Это не остановило Скотта. Он молотил Уэса кулаками с криком: «Как ты смеешь так говорить с Мэри-Ли?»
Датч понял, что, если он немедленно не вмешается, их обоих порежет в лоскуты осколками. Не обращая внимания на осколки, захрустевшие под башмаками, он ухватил Скотта сзади поперек туловища и оттащил его от Уэса, который никак не мог отдышаться после удара в живот и судорожно ловил ртом воздух.
Датч отбросил Скотта к противоположной стене комнаты.
— Перестань кипятиться, Скотт, и оденься. Уэс! — Он кивнул в сторону двери.
Уэс бросил еще один уничтожающий взгляд на Мэри-Ли и вышел в коридор. Датч вышел вслед за ним и закрыл за собой дверь.
Уэс метался по коридору, как лев в клетке. Датч повернулся к Уильяму, намереваясь предложить, чтобы все они вернулись в гостиную в ожидании объяснений, но вдруг понял, что Уильям не нуждается в объяснениях. На лице маленького аптекаря играла самодовольная улыбочка.
В голове у Датча все встало на свои места. Вот почему он так настойчиво добивался, чтобы они зашли в дом и разбудили Мэри-Ли! Это была уловка. Он специально подстроил эту сцену.
— Ты сукин сын! Ты знал.
Уильям даже не пытался это скрыть.
— Моя сестра довольно несдержанна в своих любовных развлечениях. Не говоря уж о Скотте.
Мэри-Ли вышла из спальни. Ее самообладанию можно было позавидовать. Она закуталась в халат, ее волосы были стянуты на затылке в неизменный конский хвост.
— Скотт ушел, — сказала она. — Он очень расстроен.
Уэс набросился на нее:
— Расстроен? Он расстроен?
— Да. И я тревожусь только о нем.
— А зря! Лучше бы тебе побеспокоиться о будущем месте работы. Твоя учительская карьера окончена.
— Я это знаю, Уэс, так что перестань орать на меня. Я тебя не боюсь. Чем бы ты мне ни пригрозил, для меня это не имеет значения. Ты не причинишь мне боли.
— Скольких еще мальчишек ты затащила в свою постель?
— Скотт не мальчишка.
— Ты мне не дерзи. Ты должна у меня прощения просить.
— За то, что спала со Скоттом?
— За то, что трахала его.
— Разве это хуже, чем накачивать его стероидами?
Датч вздрогнул от неожиданности и бросил на Уэса изумленный взгляд, но Уэс ничего не замечал. Он прямо-таки трясся от бешенства. Его пальцы сжимались и разжимались сами собой, словно он готовился задушить Мэри-Ли.
На Мэри-Ли его ярость ничуть не действовала. Она повернулась к брату и посмотрела на него с глубочайшим презрением.
— Так вот что ты предвкушал! Все эти твои самодовольные намеки и колкости. Вот, оказывается, в чем было дело.
— Я хотел воззвать к твоей совести, заставить тебя порвать с ним, пока дело не дошло до скандала.
— Ничего подобного ты не хотел, — отрезала она. — Совсем наоборот. Ты хотел устроить сцену вроде этой, потому что ты мелкий, злобный, обиженный на весь мир ублюдок, Уильям.
— Извини, что напоминаю, Мэри-Ли, но ты не в том положении, чтобы так со мной разговаривать.
— Интересно, чем ты теперь будешь забавляться, — бросила она. — Хотя, вообще-то, мне все равно. Я уеду из этого дома, как только найду себе другое жилье. А ты, Уэс, можешь убираться к черту.
С этими словами Мэри-Ли вернулась в свою спальню, прикрыв за собой дверь.
Уэс повернулся к Уильяму:
— Ты все знал и мне не сказал?
— Испортить такой сюрприз?
Датч перехватил Уэса, когда тот бросился на Уильяма. Из одного Уэса можно было выкроить трех Уильямов. Это было бы убийством.
— Оставь это для другого раза, Уэс. — Когда Уэс перестал брыкаться, Датч обратился к Уильяму: — Давай сюда ключи от снегоходов.
— С какой, собственно, стати я должен их отдавать?
Датч шагнул к нему.
— Я тебе скажу, с какой стати. Если ты сию же минуту не отдашь мне ключи, я отпущу Уэса, и он тебе все кости пересчитает. Он их тебе так переберет, что ты до конца своих дней будешь пищу принимать через трубочку, хреносос плюгавый.
Уильям презрительно фыркнул, словно его не испугала угроза, но все-таки сунул руку в карман брюк и вытащил целую связку ключей, которую все это время носил с собой. Датч выхватил у него ключи.
— Ты идешь? — спросил он Уэса.
Уэс промолчал, но последовал за Датчем через весь дом к задней двери.
Они заговорили, только оказавшись в «Бронко» на об ратном пути в школьный гараж.
— Если об этом станет известно, у Скотта не останется ни шанса получить стипендию, — начал Уэс. — Ни одному колледжу не нужны студенты, трахающие своих учителей. — Он несколько раз стукнул кулаком по приборному щитку. — Нет, но этот сукин сын Ритт! Никчемная гадина! Я из него кишки выпущу и по стенке размажу! Он же все специально подстроил, чтобы мы их застукали, верно?
— Он все специально подстроил.
— Но почему?
— Решил поквитаться.
— За что? Что я ему сделал?
Датч бросил на друга укоризненный взгляд.
Уэсу хватило совести напустить на себя сокрушенный вид.
— Он хотел отплатить тебе за все обиды, нанесенные за много лет, истинные и воображаемые. Но я не понимаю, зачем ему понадобилось так унижать свою сестру, — признался Датч. Он на минуту задумался и снова заговорил: — Скотт всего лишь мальчишка. Он урвет свое, где и когда ему предложат, даже если это учительница. Но Мэри-Ли? Я потрясен. Кто бы мог подумать, что она на такое способна?
