– Все это я знаю, сэр, – Марион заставила себя сохранять выдержку. – Я изучила этот вопрос и знаю, что повторный набор номера исключен. А вот как насчет переадресации звонков?
– А кто переадресует звонок заключенного?
– Шелли Зэйн, например.
Какое-то время Куинси сидел молча, потом моргнул.
– Я не знаю, была ли эта функция установлена на телефоне Шелли Зэйн.
– Была, сэр. Я проверяла. И она широко ею пользовалась. За последние два года она переадресовывала звонки на, в общей сложности, двести сорок семь различных номеров. Я составила список.
– Это обстоятельство надо изучить, – сказал Куинси, кивнув. – Надо сказать Хоулихану, чтобы он немедленно поручил это группе А, им не помешает пара ценных наводок.
– Благодарю вас, сэр.
– Вы можете занять место в штабном фургоне вместе со мной и Хоулиханом, – отрывисто предложил Куинси. – Если что-то будет происходить, вы это увидите.
– А как насчет того, чтобы помочь группе А?
– А вот это уже называется оттаптывать ноги руководителю оперативной группы. Первое, что вы должны усвоить, когда участвуете в межведомственных расследованиях, – никогда не топчитесь на ногах местного руководства.
Марион была достаточно умна, чтобы понять, что значит эта лекция.
– Я с удовольствием расположусь в штабном фургоне. Благодарю вас, сэр.
– Тогда договорились. Вы можете со мной не согласиться, но поверьте мне, даже участие в наблюдении при проведении подобных мероприятий – это громадная ответственность. Поэтому не подведите сами себя.
Его тон показал ей, что разговор закончен. Куинси вернулся к внушительной пачке своих фотографий, и было ясно, что больше он с ней не заговорит.
Марион кивнула и отчалила. Ее горло першило от разочарования. Ей хотелось большего. Хотелось, чтобы ее похвалили за догадку, чтобы ей позволили войти в этот контролируемый мужчинами мир особо тяжких преступлений. Хотелось, чтобы все признали, что она умна, сообразительна и обладает недюжинными способностями. А вместо этого ей тщательно прополоскали мозги, как какому-нибудь первогодку, а потом бросили кость, чтобы она не слишком скулила.
Марион подумала, что Куинси не прав. У нее есть свои мысли, свое мнение. Внезапно ей смертельно надоело жить по правилам, которые устанавливает не она сама.
Возможности не падают с неба. Они создаются.
И Марион знала, как она создаст их сама для себя.
В комнате мотеля раздался телефонный звонок. Тесс схватила трубку.
– Слушаю вас.
Ее голос был полон надежды. Лейтенант Хоулихан обещал позвонить, если появится что-то новое о Саманте. Тесс не отрываясь смотрела на телефонный аппарат. Солнце уже зашло, в комнате стемнело, а у них с Джей Ти не хватало сил даже на то, чтобы включить свет.
– Привет, Марион, – ее плечи опустились. – Нет, у нас все в порядке. Это же мотель, а ты знаешь, какими они бывают. Но здесь есть бассейн, так что Джей Ти поплавал. Не думаю, чтобы это сильно ему помогло – он скоро дырку в ковре протрет. Хочешь с ним поговорить?
Джей Ти остановился на полпути. Выражение его лица было измученным и расстроенным.
– Алло? – осторожно произнес он в трубку. – Нет, всё в порядке. Тесс играет в солитер, а я медленно схожу с ума. Все как обычно. – Какое-то время Джей Ти молча слушал. – Он был тебе не пара, – сказал он наконец. – Ты… ты найдешь себе нового. Лучше. Да, тяжело. Я знаю, – слова звучали очень неловко. – Но ты же знаешь, что в море много разной рыбы. – Его взгляд остановился на Тесс.
После еще нескольких минут разговора Диллон попрощался и положил трубку. После этого он немедленно возобновил свое хождение из угла в угол комнаты.
– У нее все в порядке? – тихонько спросила Тесс.
– Сегодня она получила бумаги на развод. Ей позвонила домоправительница с этими новостями.
– Ах, вот как, – было видно, что Тесс глубоко тронута. – Ей, наверное, очень тяжело сейчас. Особенно в связи со всеми остальными делами.
Джей Ти кивнул, но выражение его лица ничего не сказало Тесс.
– Хорошо, что она позвонила. Она тянется к тебе.
– Ага, – он замолчал. – Я в этом полный профан.
– У тебя прекрасно получается.
– Ни малейшего понятия, что в таких случаях полагается говорить.
– Этого никто не знает. Как ты, например, объяснишь четырехлетке, что ее отец настоящий мясник? Но в конечном счете все как-то выкручиваются.
– Ага.
Диллон выглядел совершенно несчастным. Тесс вылезла из кровати и подошла к нему. На его лицо падал лунный свет, а глаза оставались в тени. Женщина дотронулась до его плеч и щек. Потом стала тереться своим телом о его. Лицо Джей Ти было напряжено, на щеках и челюстях пролегли глубокие морщины. Он выглядел очень сильным, и внезапно Тесс почувствовала, что ей необходима его сила.
– Обними меня, – она крепко обхватила его за пояс.
– Я не… я не… – Его руки легли ей на плечи. Джей Ти обнял ее, но часть его сознания находилась где-то далеко.
– Пойдем в постель, – предложила она, отодвинувшись и беря его за руку.
Он остался стоять.
– Джей Ти, это наша последняя ночь вместе. Завтра мы едем в Уильямстаун. Я знаю, что ты хочешь, чтобы я поступила по-другому, что ты волнуешься, как бы не случилось самое худшее. Но я приняла решение и сознательно иду на этот риск. И я знаю, что у меня есть эта ночь, которую я хочу провести с тобой. Я ведь не слишком многого от тебя требую?
Джей Ти не знал, что ей ответить.
Ее лицо было бледным и бесплотным, глаза – громадными, светящимися и все понимающими. Он подумал, что если будет достаточно долго стоять и молчать, то она сдастся и оставит его в покое. Он просто забыл, как хорошо она научилась бороться за себя. Тесс крепко обняла его за шею и прижалась к нему всем своим стройным телом.
Джей Ти хотел сохранить хладнокровие и ничего не чувствовать.
Ее губы тихонько дотронулись до его, и он сдался. Он раскрыл рот и атаковал ее.
Она преследовала его, но он не хотел, чтобы его преследовали. Она потребляла его, но он не хотел, чтобы его потребляли. Эмоции накатывались одна за другой, и кровь его кипела. В ушах продолжал звучать голос Марион, в котором Джей Ти почувствовал беспомощность, которую она пыталась скрыть за бесстрастными словами. Он чувствовал, что у нее есть какое-то невысказанное желание, которое он не знал, как выполнить. Перед глазами у него стояла Тесс, полными ужаса глазами смотрящая на то, как снимается вентиляционная решетка и появляется еще одно свидетельство того, что может натворить Джим Бекетт.
Марион и Тесс. Женщины, которых он любит и которых наверняка – он был в этом уверен – подведет. Женщины, которых он хотел прижать к груди, – и женщины, которых он хотел оттолкнуть от себя из-за своей собственной слабости. Джей Ти никак не мог согласиться с тем, что Тесс права и в одиночку ему не переделать или даже не исправить этот мир.
Тереза еще сильнее прижалась к нему, хрупкая и сильная, требовательная и готовая делиться. Он равнодушно поцеловал ее, отчаянно пытаясь обуздать свое желание, скрыть его под притворной похотью.
Джей Ти опустил Тесс на кровать. Он ощутил на своем языке ее сладковатый вкус и вдохнул мягкий, тайный аромат ее тела. Его окружили теплота и нежность розовых лепестков.
Тесс думает, что они с Марион круты, как яйца, – но она ничего не понимает. Пламя, которое закалило их, сделало их слишком хрупкими. А вот сама Тесс превратилась в сталь, пройдя через горнило испытаний.
Диллон подчинился ее горячему объятию и ее просьбам, которые она прошептала ему на ухо.
Неожиданно их движения стали требовательными и неистовыми – это стало походить на битву на смятых простынях. Тесс перевернула его на спину и бесстыдно оседлала.
– Я люблю тебя, Джей Ти, – прошептала она. – Я люблю тебя.
Она начала двигаться. На ее щеках заблестели слезы. Она плакала, и продолжала скакать на нем верхом, и не стеснялась своих слез. Джей Ти не мог оторвать от нее глаз.
– Не делай этого, – бормотал он. – Боже, не надо делать этого со мной.
Тесс продолжала двигаться. Неожиданно он положил свою правую руку на ее бедро, сжал пальцами ее тело и задал ей невероятный темп. Его пятки уперлись в кровать, и он яростно поддавал ей своими бедрами. Тесс хотела потребить его, но сейчас он сам потреблял ее, потому что она убивала его своими беззвучными слезами и он опять не знал, что ему делать.
Ее голова откинулась назад, и длинный и мучительный оргазм вырвал его имя из ее уст. Он не остановился и продолжал двигаться, двигаться, двигаться, подбрасывая ее вверх. Его толчки становились все сильнее, на лице появился хищный оскал и выступил пот. Его оргазм был где-то совсем близко. Он заставил мускулы Джей Ти напрячься и разрывал его тело непереносимой болью. Он хотел и требовал.
