Несколько мгновений я наблюдал, как она описывает медленные круги, а потом вдруг понял, что именно она пытается донести до меня, — и тогда я схватил ее за жабры и хорошенько разглядел, поворачивая в разные стороны. И чем больше я раздумывал, тем правильнее казалась идея. Я открыл глаза, медленно выпрямился, посмотрел на скользкую маленькую рыбешку еще раз и понял — я не ошибся.
Кроули не победил.
Не хочу сказать, будто эта мысль породила во мне проблеск идиотской надежды или я вдруг понял, куда он спрятал Коди и Эстор. Зато до меня дошла куда более простая и приятная вещь.
Игра не окончена.
Кроули пока не сделал то, что собирался. Захватив Коди и Эстор, он не достиг финальной цели, поскольку мы играли не в «Захвати детей», а в «Уничтожь Декстера».
Кроули не стал бы причинять детям вред, непомерно развитые в нем чувства добра и зла не позволили бы ему мучить невинных младенцев. Нет, он хотел сделать больно мне, наказав за мои прегрешения.
Значит, пока я не умру или по крайней мере не окажусь в наручниках, Кроули не закончит игру.
Как и я. А я только начал.
До сих пор он достигал своей цели, сбивал с ног, наносил болезненные удары и отступал, прежде чем я успевал среагировать. Кроули думал, будто побеждает, а я — безмозглая боксерская груша, большая незамысловатая мишень, в которую легко попасть, и она не даст сдачи, поэтому он пинал меня, шлепал, тыкал, загоняя в угол, пока не решил, что я у него в руках и осталось лишь поставить точку.
Он ошибся.
Он еще не сталкивался со мной и не представлял, как это — побороться лично. Он не бросал персональный вызов чемпиону, Рыкающему Разрушителю, не встречался с Декстером во плоти, несущим смерть в каждой руке под завывание темного ветра. Это была моя территория, и на нее он покуда не ступал, а следовательно, бой и не начинался.
Но Кроули сам назначил последний раунд, похитив Коди и Эстор. Он думал, я ослаб, а он готов к битве — и сделал ход. Он забрал детей не для того, чтобы помучить меня и доказать, что он умница, а я — беспомощный идиот. Нет, он украл их, чтобы я отправился следом. Они сыграли роль наживки в капкане, а добыча не попадет в ловушку, если не знает, где она расставлена.
Кроули не сомневался: я буду искать детей. Значит, он должен как-нибудь подсказать, где они. Недвусмысленный понятный намек, приглашение на танец… Он не стал бы ждать слишком долго или полагаться на волю случая. Бесспорно, я прав: Кроули бросил вызов — и перчатка валялась где-то поблизости.
Зазвонил мобильник, и я посмотрел на экран. Рита. Я уже собирался ответить, исключительно по привычке, но, прежде чем я успел нажать на кнопочку и заговорить, раздался какой-то иной, внутренний звоночек, и до меня дошло.
Ну конечно. Все началось с компьютера, с тщеславной уверенности Кроули, будто он — Король Интернета. Он не просто оставил где-то подсказку, он наверняка прислал ее по почте.
Телефон продолжал звонить не умолкая, но я собирался воспользоваться им для более важного дела, чем разговор с Ритой, а потому сбросил вызов и вышел в электронную почту. Словно несколько часов минули, прежде чем на экране наконец появились входящие. И самым первым оказалось письмо из Блога Тени. Я открыл его.
«Прекрасно, — гласило оно. — Ты наконец узнал имя и адрес».
Кто-то толкнул меня, и я вскинулся. Разухабистая компания парней, судя по всему, студентов, в беспорядке тянулась мимо, перекрикиваясь и прихлебывая пиво из пластмассовых стаканов. Я протиснулся сквозь толпу, присел на бордюр перед рестораном и вновь принялся читать.
«Ты наконец узнал имя и адрес. Жаль, но они не мои. Ты действительно думал, будто все так просто? В любом случае спасибо, ты решил проблему за меня. Это был мой бывший босс, полный придурок. Теперь, когда никто не станет возражать, гораздо безопаснее зваться Дутом Кроули. Кстати, я езжу на его машине.
Мы с тобой уже почти закончили. Запомни. Остался последний шаг, и это ты тоже знаешь.
Ты и я…
Придется заплатить за совершенное. Я заставлю тебя заплатить. Другого пути нет, и ты знаешь: возмездие настигнет тебя и придется заплатить. Твои дети у меня. Я скорее всего не причиню им вреда, если ты придешь.
Будем играть на моих условиях. Я расставлю ловушку и буду ждать, когда ты в нее попадешь. Я уже выбрал место, и неплохое. Тут занятно, хоть и суховато. Не ползи, как черепаха.
У тебя очень милые дети».
И все. Я перечитал письмо, но ничего нового не узнал.
Заныла челюсть, и я задумался, почемубы это. Никто меня не бил. Может быть, в последнее время я слишком часто скрипел зубами? Похоже на то. Наверное, стер всю эмаль. Это нехорошо, появятся дыры. Интересно, проживу ли я достаточно долго, чтобы добраться до дантиста? А если события обернутся лучше, чем я рассчитывал, предоставляют ли услуги зубного врача в тюрьме Рейфорд?
Но конечно, если просто стоять здесь и размышлять о состоянии зубов, с тем же успехом можно их повыдергивать самостоятельно.
Кроули, или Берни, или как его там, где-то поджидал меня. Прямо здесь, в Ки-Уэсте? Маловероятно. В такую игру не шрают в Центральном парке. Он нашел местечко где-нибудь подальше от избитых троп, в уединенном уголке и сообщил об этом каким-то замысловатым способом, чтобы я догадался рано или поздно, но не слишком быстро. С другой стороны, он, как и я, хотел поскорее закончить, поэтому прятался неподалеку. Он не повез бы детей на Занзибар или хотя бы в Кливленд.
Я снова перечитал письмо в поисках подсказки. Оно было относительно незатейливым, кроме концовки. «Тут занятно, хоть и суховато. Не ползи, как черепаха». И что это значило? Кроули высказался неуклюже, совсем не в своем стиле. «Суховато» повсюду в Ки-Уэсте, зачем уточнять? И почему бы просто не сказать «поторопись»? Ничто в письме особенно не бросалось в глаза, но оно тем не менее подсказывало, куда идти. Прекрасно. Оставалось только найти суховатое место и поспешить туда, где я, конечно, обрету Кроули.
«Занятно». В городе были несколько кабаре и комедийный клуб, все в пределах пешей доступности, и я мог быстро туда добраться, но вряд ли они подходили… и почему так важно спешить?
Я, почувствовав, как вновь стискиваю зубы, остановился, сделал глубокий вдох и напомнил себе, что на самом деле я умнее, гораздо умнее Кроули, я с легкостью способен разгадать любую загадку, которую он придумал, чтобы подразнить меня, и дорваться до его горла. Нужно только думать позитивно и немного сосредоточиться.
На мгновение стало легче. Я начал с самого конца.
«Суховато». Непонятно.
«Не ползи, как черепаха». Еще хуже. Вообще ничего не приходило в голову. Просто удивительно, какие чудеса творит позитивное мышление.
Наверное, я что-то упустил. Может быть, Кроули сочинил какой-нибудь ужасный каламбур? В нескольких кварталах отсюда начинался Сухой пляж. Но он тянулся слишком далеко. Нет ли тут «Сухой улицы»? Никогда о такой не слышал. А при чем тут черепаха? На побережье находился черепаший питомник. Но Кроули написал: «не ползи, как черепаха», и я ничего не понимал. Видимо, я оказался не так умен, как предполагал.
Мимо прошли трое, беседуя по-испански. Я разобрал слово «pendejo»[21] и подумал, что оно абсолютно уместно. Я был pendejo, полный идиот, и по заслугам терпел поражение от еще большего pendejo, вне зависимости от языка. Кроули, возможно, вообще не говорит по-испански. Я говорил, но это не помогло найти Свидетеля. Ну, если честно, до сих пор знание испанского помогало мне разве что заказывать ленч. Бесполезный язык, такой же бесполезный, как я сам, и, наверное, лучше переехать в какое-нибудь другое место, чтобы впредь его не слышать, найти маленький остров и…
Далеко-далеко слышались выкрики толпы и музыка, звенел колокольчик экипажа, громыхающего по улицам, доносился дурацкий шум пьяного веселья, который всего несколько секунд назад так раздражал. Июльское солнце по-прежнему нещадно палило, обжигая своими лучами все живое. Но Декстер больше не страдал от жары и тревоги — он ощущал прохладный, ласковый порыв ветерка и слышал лишь нежную, успокаивающую мелодию, радостную симфонию жизни, торжественную, чудесную песнь. Ки-Уэст — действительно зачарованное место, испанский — король языков, и я благословил тот день, когда решил его выучить. Мир стал новым и прекрасным, а я вовсе не был pendejo, так как вспомнил одно простое испанское слово — и ларчик открылся.
Черепаха по-испански — «тортуга».
Группа островов в шестидесяти милях к югу от Ки-Уэста называется Тортугас, точнее, Драй-Тортугас, Сухие Черепахи. Там есть парк и старый форт, и туда несколько раз в день ходит паром. Теперь я знал, куда Кроули отвез Коди и Эстор.
Через улицу, напротив того места, где я стоял, находился отель. Я вбежал в вестибюль. Прямо за дверью, как и положено, размещалась деревянная стойка с буклетами, рекламирующими развлечения Ки-Уэста. Я быстро окинул их взглядом, нашел брошюрку с ярко-синим заголовком и выхватил ее со стойки.
