обещала, что все пройдет. Что это временное состояние.
— Рита Олен, — фыркнул Бергер. — Сама надежность.
— Мне просто надо отдохнуть, — сказала Блум.
Он сел рядом с ней, прямо на мокрую землю, осторожно обнял ее за плечи. Они вместе смотрели в медленно светлеющую ночь.
— Подозреваю, ты вырвалась из полной темноты, — сказал Бергер.
— Можно и так сказать, — отозвалась Блум.
Больше она ничего не сказала.
Что тут скажешь.
Наконец Бергер нарушил молчание.
— Ты жива, и это главное. А теперь мы едем домой к Мирине.
Она улыбнулась, кивнула.
Они продолжали сидеть. Время смывалось дождем.
— Что тебе известно? — спросил Бергер.
— Что все было тщательно подготовлено, — сказала Блум. — Что Рита, Надя, Отилия и Гитта сложили деньги в картонные коробки. Что прилетел вертолет. Что они сбежали с баблом. Что это акт мести и компенсации одновременно. Что Надя, Отилия, Гитта, Юлия и Иван прошли через Свободу и умудрились выжить. Что каждый имеет право на свою долю.
— И ты тоже, Молли.
— Поэтому и я получила компенсацию, — устало подтвердила Блум. — Я даже не уверена, что эти деньги принадлежат шведской казне.
— Если объявить общенациональный розыск здесь и сейчас, можно остановить Риту и ее компанию до того, как они пересекут границу, — сказал Бергер.
— Это то, чего мы хотим? — спросила Блум. — Чтобы их арестовали, а затем одного за другим убили в тюрьме по приказу Полковника?
— Не говоря уже о преступлении, которое совершила ты, — добавил Бергер. — Четырнадцать лет назад. Когда не стала рассказывать о деньгах.
Она слегка улыбнулась. Он все знал.
Он всматривался в изможденное лицо Блум сквозь ночь.
— Как долго они погружали тебя во тьму? — спросил он. — Ты не хочешь получить компенсацию за все наркотики, которыми накачали твое тело?
— Нет, — коротко ответила Блум. — Они оставили нас в живых, хотя мы единственные свидетели. Я думала, что ты мертв, что они взорвали тебя в подвале. Но я ошиблась. А меня они не только оставили в живых, но и дали денег. И взамен ожидают человеческого отношения. А не бюрократического.
— Значит, этой компенсацией они заслужили особого к себе отношения? Ты серьезно?
— Мы уже не полицейские, Сэм.
Их взгляды встретились. Где-то заухала предрассветная сова.
Бергер повернул голову, посветил вниз, в земляной подвал, увидел стопку купюр.
— Это твои деньги, Молли, — сказал он. — Можешь открыть на них спортивный клуб. Или даже целую сеть.
— Они воняют, — возразила Блум. — Не хочу их брать.
Бергер задержал взгляд на деньгах. Ему показалось, что купюры пропитаны кровью. Наркотики, азартные игры, проституция, коррупция, оружие, угрозы, смерть. Сколько бы они ни притворялись чистыми, им никогда таковыми не стать.
— В древнескандинавской мифологии Ньорд — бог богатства, — произнесла Блум.
При этих словах Бергер скинул с себя чары богатства и сказал:
— Уходим.
Покачав головой, Блум ответила:
— Уже светает. Вертолет, должно быть, где-то приземлился.
Фыркнув, Бергер взял ее под руку. Она с трудом поднялась на ноги. Крепко обняв ее, он посмотрел ей в глаза. Потом кивнул и произнес:
— Все верно, Молли, мы уже не полицейские. Нам не обязательно собирать улики.
— А если я хочу, — возразила Блум.
На это у него ответа не нашлось. Он достал из кармана мобильник — заряда оставалось одно деление. На карте в телефоне Бергер отыскал небольшое открытое место, вероятно, поляну. Единственное место, где мог приземлиться вертолет.
На рассвете они двинулись в путь. Дорога показалась бесконечно долгой. Проковыляв несколько сотен метров по кочкам, они вышли на поляну. Посередине издалека виднелись явные следы приземления вертолета.
Но в нарастающем утреннем свете было заметно и еще кое-что.
Мозг Бергера, очевидно, попытался смягчить картину. То, что перед ним предстало, напоминало гриб. Большой гриб.
Но это была голова.
Он отпустил Блум, развернул ее спиной, сделал пару неуверенных шагов, взошел на небольшой холмик, откуда открывался хороший обзор.
Это была голова Риты Олен. Она торчала прямо из земли. Язык вывалился изо рта. Очки каким-то загадочным образом удержались на лбу.
Вся мокрая поляна была усыпана останками тел. Как средневековое поле битвы наутро после сражения.
Он обернулся и увидел, что Молли сидит на земле. Белая как полотно. Без сомнений, она тоже заметила страшную картину. Он подошел к Блум, положил руку ей на плечо, заглянул в ее глаза. Опустив веки, она слабо кивнула, мол, с ней все в порядке. Совершенно опустошенный, он вернулся на поляну.
Ничего ужаснее Бергер в жизни не видел.
Невозможно было определить, где чьи части тела. Бродя между останками, Бергер чувствовал, что его вот-вот вырвет. Он наклонился вперед. Тут же пожалел об этом, практически уткнувшись в чье-то бедро. Поднял взгляд в небо. Стошнил с закрытым ртом. Сглотнул. Нельзя оставлять ДНК на месте преступления такого масштаба.
Он пытался мыслить рационально. Пришел к выводу, что тела, несмотря ни на что, можно опознать по головам. Вдалеке виднелся размазанный по земле скальп с рыжими волосами. Гитта.
Пошатываясь, он прошел мимо головы Риты. Испытывая безумную боль. Рита, которой удалось заглянуть ему в душу и пролить на нее целительный бальзам. А теперь ее собственная душа возносится к небу.
Потом Бергер различил третью голову, с коротко стрижеными светлыми волосами. Глаза, казалось, смотрят в неведомую даль, не замечая капель дождя.
Бергер опустился на колени рядом с оторванной рукой. Заметил татуировку на запястье. Имя Сэм, пронзенное стрелой. И капелька крови.
Кровь из сердца.
Он заплакал. Сердце словно разбилось на осколки. Слезы не текли, а брызгали из глаз. Он всхлипывал, рыдания душили его, все внутри наполнилось слезами.
Неизвестно, сколько он сидел так. Настало утро, дождь прекратился. Молли спустилась к нему. Опустилась на колени рядом. Их взгляды встретились.
— Нади нет, — тихо произнесла Блум.
Бергер оглядел поляну. Вернулся в себя. То, что он видел перед собой, было делом рук дьявола.
Но Молли права. Нади нигде нет.
Вот теперь ее похитили по-настоящему.
— Нам надо идти, — сказала Блум.
Опершись на плечо Бергера, она встала. Потянула его за собой.
Так они стояли. Обняв друг друга.
Не в силах поверить в происходящее.
Поддерживая друг друга, они поплелись прочь.
На вершине холма Бергер остановился. Обернулся, оглядел место бойни. Достал телефон, но не для того, чтобы позвонить — кому им звонить? — а чтобы сделать фотографии, увековечить этот ад на Земле.
Но мобильник разрядился. Полностью. Бергер порылся во внутреннем кармане, выудил бордовый телефон Ивана, но на нем не оказалось ни камеры, ни Интернета.
Блум достала третий мобильник.
— Ритин, — сказала она. — Тот, что она оставила у входа в подвал. Но это дерьмо, а не телефон, без камеры.
