Он слышал, что Вильер – край так называемого вулкодлака. Похоже, в городке действует маньяк, и мысль об этом даже доставляла Черту определенное удовлетворение. У каждого свои удовольствия: кому-то нравится нападать на беззащитных женщин, а некто бродит по темным улицам и заросшим лесом горам и, притворяясь оборотнем, творит бесчинства.
Вдруг Черт, идя по обочине дороги, заслышал вой. Вообще-то Вацлав ничего не боялся, но сейчас душа ушла в пятки. Волки! Хотя вой был какой-то странный, жуткий, как будто… как будто и правда воет некое существо, что не является ни человеком, ни животным, а пришло из глубин преисподней.
Убийце сделалось страшно, но, переборов несколько секунд паники, Вацлав рассмеялся. Один маньяк боится другого, ну не забавно ли? Внезапно Черту представился оборотень, преследующий его на дороге. Он отогнал видение и, ускорив темп, зашагал по направлению к Вильеру.
Как он и ожидал, на въезде в город располагался пост дорожной полиции. Осмотру подвергали всех тех, кто въезжал в Вильер. Обойти пост не представлялось возможным – с одной стороны стеной стояли скалы, с другой – была широкая канава. Черт медленно подошел к посту.
– Остановитесь! – произнес, завидев его, молодой полицейский с автоматом наперевес.
Черт поставил на мокрый асфальт чемодан и замер. Полицейский, отдав водителю стоявшего у обочины грузовика документы, разрешил тому миновать пост.
– Что вы делаете на шоссе в столь поздний час? – спросил он у Черта. – Ваши документы!
Вацлав, тяжело вздыхая, извлек из внутреннего кармана плаща потрепанный паспорт и протянул его полицейскому.
– Да вот, направляюсь в Вильер, к сестре… – произнес он гнусаво. – Давненько у нее в гостях не был. Мы с ней вообще-то в ссоре еще со смерти нашей матушки, а та двадцать лет назад богу душу отдала. Но вчера мне племянница позвонила, сказала, что мать ее, сестрица моя, значит, совсем плоха, у нее болезнь какую-то жуткую нашли. Так и так, говорит, дядя, приезжай, она тебя хочет видеть, помириться перед смертью желает. И разве я мог отказать ей в подобной просьбе?
Пока Черт пытался усыпить бдительность полицейского жалостливым рассказом, тот, включив фонарик, внимательно изучал паспорт. Документ был настоящий, Вацлав купил его у экарестского специалиста, и тот давал руку на отсечение, что к паспорту никто и никогда не придерется.
– Где живет сестра? – спросил полицейский.
Черт растерялся. Если назвать выдуманную улицу, полицейский может насторожиться. А дежурство несут еще четыре человека, и все с оружием. Одному ему с ними не справиться.
На счастье, к посту подъехал автомобиль, и молодой полицейский, держа в руке паспорт Вацлава, направился к нему. Черт остался покорно ждать. Через несколько минут парень вернулся. Видимо, забыв о своем предыдущем вопросе, он сказал:
– Опасно путешествовать по ночам пешком. Вы об этом знаете?
– Да я уже почти пришел, – ответил Черт. – Ехал я с одним типом, он обещал прямиком до Вильера довезти, но когда я проболтался, что денег у меня с собой немного, высадил на дороге. Вот и пришлось топать на своих двоих. А что у вас тут такое случилось? Вулкодлак, что ли, опять за старое принялся?
– Вулкодлака сегодня застрелили, – ответил полицейский. – Медведь огромный им оказался, он людей и заламывал. А мы сумасшедшего столичного убийцу ловим, Кровавого Дьявола. Не слыхали? К нам заявился какой-то тип, шишка из самого Экареста, шухер наводит, а наши перед ним стелются. Охраняем докторшу, ту самую, что с нашим бывшим шефом Марком трахалась. Убийца вроде по ее душу хочет к нам припереться. Вот и приходится работать по ночам, чтобы другие спокойно спали!
– Ах, неужели? – спросил как можно более равнодушно Черт. – Ну, удачи тогда вам!
Однако полицейский не торопился отдавать Вацлаву паспорт. Он подозвал к себе коллегу. Черт насторожился – что это значит? Он что-то заподозрил и хочет его арестовать? Неужели его схватят и он не успеет убить Стеллу?
– Отвези старика к сестре, – сказал полицейский коллеге. – А то что ж ему одному ночью шастать по дорогам. Вулкодлака, конечно, кокнули, но на моей памяти его уже раза три убивали и каждый раз надеялись, что больше в лесах мертвецов находить не будут. Сначала затишье наступало, а затем начинались новые убийства.
И он усадил Черта в машину. Вацлав, ухмыляясь, подумал, что оба полицейских потом, когда он совершит задуманное и будет производиться расследование, до конца жизни станут раскаиваться в том, что помогли «сумасшедшему столичному убийце», любезно подвезли его поближе к жертве.
– Вам куда? – спросил полицейский. Черт, изображая из себя забывчивого старика, велел проехать три улицы, затем свернуть. Автомобиль остановился около большого, погруженного во тьму дома.
– Здесь моя сестра и живет! – сказал, вылезая из машины, Вацлав.
Полицейский извлек из багажника чемодан и направился к калитке. Не хватало еще, чтобы он позвонил и, дождавшись появления заспанных хозяев, узнал от них, что история, рассказанная Вацлавом, выдумка.
– Спасибо вам, офицер! – поспешно заявил Черт, забирая у него чемодан. – Не буду вас задерживать! Пригласил бы чаю выпить, да, боюсь, родичи спят уже.
Полицейский понял намек и ретировался. Черт, воровато оглянувшись, зашагал прочь. Наконец-то отделался от этого идиота! Он чуть было все не испортил! Часы показывали четверть третьего. Черт попал в большой парк, где отыскал скамейку под бледным фонарем, уселся на нее и раскрыл чемодан.
Под одеждой лежал выпуск «Вильерских вестей» с фотографиями комиссара Марка Золтаря и доктора Стеллы Конвей, а также план Вильера, обнаруженный Вацлавом в Интернете. В статье, написанной неким Бонифацием Ушлым, сообщалось, что Стелла остановилась в пансионе матушки Гертруды. Он, согласно плану, располагался на другом конце городка, и Черту не оставалось ничего другого, как плестись туда.
А в парке слышались странные шорохи. Убийца заметил трех дюжих подростков, молча гнавшихся за четвертым, хлипким и уже окровавленным. Черт, озираясь, быстро покинул парк. Всю дорогу до пансиона он не мог отделаться от ощущения, что за ним кто-то наблюдает. Вой, уже знакомый ему, раздался где-то рядом. Черт побежал.
Он оказался около пансиона полчаса спустя. Отдышавшись, Вацлав снял «костюм старика», отлепил бороду и остался в черном тренировочном костюме. Затем извлек из потайного отделения чемодана черную маску с прорезями для глаз, длинный нож с зазубренным лезвием и небольшой рюкзак.
Проникнуть в пансион оказалось проще простого. Дверь поддалась с первой попытки и, тихо скрипнув, отворилась. В коридоре горел ночник. Черт направился к конторке, где отыскал регистрационную книгу. Вот она, нужная запись! Стелла Конвей остановилась в десятом номере.
Черт ощутил радость и возбуждение. Каждый раз, когда он отправлялся на охоту, его обуревали подобные чувства. Вацлав поднялся по лестнице наверх. Когда он подошел к двери, на которой блестела табличка с числом 10, внизу начали бить часы. Вацлав быстро вставил в замочную скважину отмычку, дверь, щелкнув, открылась, и он вошел в спальню.
Затаив дыхание, Черт приблизился к кровати, на которой лежала Стелла. Комнату освещала небольшая лампа под синим абажуром, стоявшая на ночном столике. Стелла боится темноты! Его заслуга!
Черт услышал ее ровное дыхание. Он доведет до конца то, что ему не удалось в начале года, – ему осталось убить Стеллу. Вацлав взял небольшую подушку, лежавшую около закутанной в одеяло фигуры, быстрым движением накрыл голову доктора Конвей. Та беспомощно задрыгалась и замычала, и Черт, сильно размахивая, начал наносить один удар ножом за другим. Жертва хрипела, простыни окрасились кровью. Вацлав, чувствуя сексуальное возбуждение, без остановки работал ножом. Рука уже устала, в горле пересохло, стены были заляпаны багряными брызгами.
Наконец Вацлав остановился и перевел дыхание. Он нанес никак не меньше шестидесяти ударов. Кровать была залита кровью. Жертва не шевелилась – еще бы, женщина давно умерла. Черт знал: наступил момент взглянуть ей в лицо. В лицо, с которого он потом снимет кожу.
Звуков борьбы никто не слышал, пансион мирно спал. Вацлав чувствовал себя опустошенным и счастливым. Доктор Конвей мертва, и он может скрыться за границу. Там, вдали от Герцословакии, он продолжит убийства. В Швейцарии у него имелся счет с крупной суммой, а в банковском сейфе хранились два паспорта – французский и бразильский. Весь мир принадлежит ему!
Он откинул одеяло и взглянул в лицо доктора Конвей.
Комиссар Марк Золтарь прошелся по комнате и в который раз посмотрел на часы. Было пять минут двенадцатого. В гостиной комиссар был не один – там же находился один из его бывших подчиненных, полный пожилой полицейский. Новый глава вильерской полиции поручил ему наблюдать за Марком. Задание причиняло полицейскому душевные мучения: с одной стороны, он не хотел потерять работу и выполнял возложенное на него поручение, с другой же – никак не мог отделаться от ощущения, что является предателем.
