А потом вдруг скурвился и вплотную занялся терроризмом. Имечко его всплывало неоднократно в связи с громкими акциями, преимущественно в Израиле. Большой специалист по подготовке смертников — владеет гипнозом и успешно применяет его на практике. Есть информация, что с его благословения в небеса обетованные отправились с шумом и грохотом не один десяток шахидов как в Палестине и Израиле, так и в других странах мира. Очень может быть, что не утратил своих связей с КГБ и поддерживает взаимовыгодные контакты с его преемницей — то бишь ФСБ.
Вот, собственно, и все.
Как видите — не густо.
Два дня Север и Сало торчали в Интернет-кафе — ковырялись в потоке информации по целевому заданию полковника и прилежно записывали данные в блокноты. Сыч с Мо обивали пороги турфирм, интересуясь горящими новогодними путевками и под этой маркой собирая все доступные данные о подмосковных пансионатах. Полковник каждый день перелопачивал толстенную кипу свежих газет и тоже делал какие-то пометки.
В последний рабочий день старого года Шведов попросил Обеснюка сделать всем вкладыши временной регистрации.
— Надо было раньше, — озаботился Обеснюк. — В последний день того… Проблемно.
— А если денег дать?
— С деньгами, понятное дело, проще. Так… Вас пятеро. Давайте паспорта и пятьсот баксов — через час принесу.
Дождавшись, когда Серега убыл добывать вкладыши, Шведов обратился к узкому кругу широкой публики и изложил аналитическое резюме:
— Хасана выдернули из тюряги явно не для того, чтобы блинов испечь… С диаспорой не пожелали контактировать — ещё один штришок в пользу этой версии. Хасан будет готовить шахида — это к гадалке не ходи. Диаспора, сами понимаете, не допустит, чтобы на их второй родине, под их боком, делали шумные пакости. Это здорово повредит бизнесу и испортит отношение с властями. И прошу помнить, что Беслан Сатуев целиком и полностью состоит на арабском финансировании. Вот… Я поработал с информацией, добытой в Интернете и прессе… На мой взгляд, самым перспективным в плане совершения громкой акции выглядит европейское совещание глав антитеррористических организаций, которое будет проходить в Москве в конце января. Полагаю, что Хасану будет довольно месяца, чтобы отыскать подходящего кандидата и всесторонне подготовить его… Так что, родные мои, Серегу я не зря за регистрацией зарядил. Времени у нас навалом, устраивайтесь поудобнее — будем работать…
После Нового года занялись проверкой пансионатов. Купили бинокли и фотоаппараты, составили полный список и поехали парами — в алфавитном порядке. Здрасьте — желаем отдохнуть у вас. Всегда пожалуйста! Позвольте осмотреть достопримечательности? Извольте. Осмотрели. Нет, не нравится нам у вас. Ну и валите откуда пришли…
Проверка продвигалась со скрипом. Такси туда, такси обратно — куча денег. Денег для дела не жалко, но времени уходило — вагон. Со второго по пятое включительно отчеркнули в списке всего лишь восемь пансионатов. Результат — ноль…
Шестого с утра полковника посетили сразу две продуктивные идеи. Сначала он вызвонил Барина и велел готовить фуру с провиантом — чтобы под благовидным предлогом привезти оружие и экипировку.
— Числа десятого вы с Джо должны быть тут. Не затягивайте…
Затем сообщил Сычу, что собирается для расширения круга поисков и в целях экономии времени… привлечь некое элитное детективное агентство.
— Ну вы даете, полковник! — утренний Сыч, как обычно, был мрачен и неулыбчив. — Вот тут у нас террористик завелся, старенький, но вредный — ужас! Отыщите-ка нам его!
— Отсутствие знаний о специфике работы следственного института частного характера — не повод для высказывания глупостей, коллега! — Шведов пребывал в прекрасном расположении духа: рана заживала, времени для работы было предостаточно, в общем, полковник чувствовал себя в своей тарелке. — Это элита, понимаешь? Лучшие люди, вовремя удравшие из следственных органов, имеющие хорошие деньги за свою работу и горой стоящие за репутацию кормящего их агентства. Конфиденциальность нам обеспечат на сто процентов, это я гарантирую. И вовсе не обязательно объявлять Хасана в розыск — достаточно будет дать им фотомордочку, ориентировочку и сказать, что нам нужно отыскать вот этого человечишку…
— Делайте, как знаете, — отмахнулся Сыч — на фазе подготовки к акции спорить с полковником было бесполезно, это аксиома. — Стоп… А что там с фотомордочкой?
— Придется делать, — полковник легкомысленно повел бровью. — Брать обе пленки, обрабатывать…
— Понял, — кивнул Сыч. — Завтра с утра Сало выезжает в Стародубовск, везет пленку и возвращается с Барином и Джо…
— Никто никуда не едет, — полковник укоризненно посмотрел на младшего товарища и покачал головой. — Какой ты с утра тугой, Антоша… Нам здесь каждый чело век нужен — продолжаем работать в обычном режиме. Мы же не армию детективов будем привлекать — от силы, четыре оперативные пары. И не сразу — а по получении четкого фото. Пока договоримся, пока то да се — пара дней вылетает, а это ещё четыре объекта…
— Тугой ещё тугее, — согласился Сыч. — Где вы собираетесь перегонять и редактировать изо?
— У нас тут старые приятели есть, — напомнил полков ник. — Семья Кочергиных. Мальчуган, насколько помню, помимо всего прочего, ещё полтора года назад серьезно занимался компьютером и, в частности, видеозахватом.
— Не думаю, что будет корректно их беспокоить, — Сыч неуютно поежился. — Наш визит будет для них не приятным напоминанием о трагедии..
— Сами виноваты, — в уголках рта полковника обозначились жесткие складки. — Их «чехи» не с автобуса сняли, прошу помнить. «Чехи» с ними фирму поделить не могли. Могли бы на начальном этапе просчитать, как все обернется… И короче, нам не до сантиментов. У нас сейчас, как с той лавкой в Стародубовске, — другого выхода нет. Вернее, обратиться более не к кому. Мой родной город — чужой для меня, ты в курсе…
Сыч виновато отвел взгляд. В самом деле — упрекнуть полковника в отсутствии сострадания язык не повернется. Разумеется, у Кочергиных — горе, но это было полтора года назад, все давно прошло, мама с сыном живы, здоровы… А вот семью полковника просто стерли с лица земли. В родном городе, в мирное время…
— Так что давайте, по плану, — закончил Шведов. — Езжайте, проверяйте эту… что там у нас на очереди… ага — «Искра». Вот туда и езжайте. А вечерком возьмешь кассеты и нанесешь визит господам Кочергиным.
— Почему я?! — по-детски накуксился Сыч. — Больше некому?
— Ты — положительный фактор, — полковник много значительно подмигнул. — Для сына — избавитель. Пер вые, кого он увидел, когда валялся на горном склоне, выбившись из сил и уже не чая получить избавление от неминуемой гибели, — это ты. Поверь моему опыту, такое не забывается… А для мамы… Гхм-кхм…
— Можно не продолжать, — буркнул Сыч. — Все понятно… Не хочу ехать к ним, и все тут!
— А надо, — Шведов по-отечески потрепал младшего товарища по плечу. — Мы хотим урода отловить или где?
— Ладно, — Сыч тяжело вздохнул. — Куда я, на хер, денусь — с подводной лодки…
В семь вечера Антон позвонил Кочергиным. Была надежда, что семья в отъезде — допустим, празднуют Рождество на даче и в ближайшие три дня в город не вернутся. Или вообще, в рождественский круиз по Европе наладились. То-то было бы здорово!
— Я вас слушаю, — трубку взяла Ирина.
— Это я… гхм-кхм… Сыч.
— А-а-а! Сыч — птичка-невеличка! — в тоне женщины Антон уловил какие-то странные теплые нотки. — Последний мужчина в моей жизни… Ты в Москве?
— В смысле последний? Да, я в Москве. Мне, собственно…
— Приезжай, — без обиняков заявила Ирина. — Один. Этого твоего Седого видеть не желаю — зануда.
— Мне, собственно, Сергей нужен, — Антон вдруг по чувствовал, что краснеет. — Я, собственно…
— Зачем тебе Сергей? — голос Ирины внезапно, безо всякого перехода зазвенел от напряжения. — Вы опять что-то замышляете?! Я не позволю в это впутывать своего сына!
— Да нет, что ты — ничего такого! — заторопился Ан тон. — У меня две кассеты… Надо перегнать видео на компьютер и обработать изображение в каком-нибудь подходящем редакторе… Просто больше обратиться не к кому… Не хочешь видеться — так и скажи, я не в обиде…
— Извини, — после короткой паузы сказала Ирина. — Погорячилась… Ты приезжай — разберемся…
Вообще-то, на амур Антон не рассчитывал. По этой части у дамы тяжелая психическая травма.[54] Да, дама единожды была близка с ним… но, если вспомнить обстоятельства, сопутствующие этой близости, данную ситуацию можно истолковать не иначе как жест отчаяния. Кроме того, дома взрослый сын…
— Один? — Ирина встретила гостя в коротеньком домашнем халатике, босая, с мокрыми растрепанными волосами — видимо, только что из ванны.
