– Ты уже нашёл место, где можно будет захватить машину?
– Да, – сказал Ширилло, – Пойдём, покажу.
Они провели это время после полудня, пробираясь через лес вдоль частной дороги, разведывая будущее место, где произойдёт ограбление. Когда закончили, они отправились обратно в город, где Такер снял комнату в отеле в «Чатем Центр»[27]. В своей комнате, отдыхая после дня и вечера, они обсуждали тонкости плана, споря об альтернативах и испытывая взаимное удовольствие. Это выглядело отлично.
Когда Такер вернулся на Манхэттен, ему потребовалось всего две недели, чтобы найти и заинтересовать Бахмана и Харриса. Вчетвером они встретились в Питсбурге в прошлое воскресенье и проходились по всем деталям до тех пор, пока не устали. Они наблюдали за доставкой денег в понедельник, обсудили всё ещё раз вечером в понедельник в комнате отеля Такера, справились с работой неплохо. Весьма неплохо. Кроме этой чёртовой женщины в «кадиллаке». Этот нежданный «кадиллак».
Такер ненавидел проигрывать больше, чем потерять деньги, больше, чем возможность насилия или смерти. Он прекрасно понимал, что дело ещё не закончено.
––––––––
– Если люди Баглио впереди нас и за нами, – сказал Ширилло, – что мы будем делать тогда? – он сильно замедлил «мустанг», и, видимо, собирался совсем его остановить. Если бы он мог их здесь заморозить, остановить время, зафиксировать это мгновение, они не должны были бы встретиться с Баглио вообще; ничего бы плохого с ними не случилось. Для их первого серьёзного дела они показали себя достаточно неплохо, испытав почти полное поражение, но у всех есть предел. Он вспомнил своего брата, недели в госпитале, хромоту, и не хотел пройти через это. Такер теребил круги на рукоятке дробовика указательным пальцем и обдумывал, как ответить на вопрос парня. Его собственная реакция на неудачу отличалась от реакции Ширилло; его изобретательность возрастала, решительность усиливалась. Он сказал: «Я заметил второстепенные дороги, идущие с этой основной дороги. Мы, должно быть, проехали с дюжину их с того момента, как свернули со щебёночной дороги».
Ширилло быстро кивнул: «Я тоже их видел. Они были более узкими, чем эта, больше исполосованы колеями, чем эта, полностью поросли травой, и абсолютно не годятся ни для чего менее внушительного, чем «лэнд ровер».
– Я не имел в виду, что мы должны поехать по одной из них, – сказал Такер терпеливо. Ему не нравилось подобное проявление пессимизма от парня, но он это не прокомментировал. Лучшим способом заставить Ширилло изменить своё мнение была невозмутимость, подаваемая в качестве личного примера. Он сказал: «По крайней мере, мы сможем проехать милю или около того перед тем, как вынуждены будем пойти пешком».
– Мне это не нравится, – сказал Ширилло.
– Тебе больше понравится встретиться с заставами Баглио?
Ширилло не ответил.
Такер сказал: «Сейчас они знают, что у нас есть человек с пулемётом, и они не будут лезть снова на рожон».
Ширилло подумал секунду и сказал: «Почему бы нам просто не оставить машину здесь и не пойти через лес прочь от любых следов, которые они смогут разглядеть?»
– Потому что мы никогда не найдём правильный путь; мы заблудимся через десять минут. Пока мы снова не найдём эту гравийную дорогу, мы не будем знать, где мы находимся. Среди нас нет лесников.
– Вот же чёрт, – сказал Харрис, сжимая свой Томпсон крепче прежнего, он сдерживал пессимизм внутри себя, за маской стоического спокойствия, которая была не так хороша, как тщательно поддерживаемое внешнее состояние Такера. Подавленный вид Харриса не был следствием неопытности, как у Ширилло, но произрастал определённо оттого, что он находился слишком долго в этом бизнесе и оттого, что он был как никогда близок к получению больших денег. Он вспомнил тот короткий период времени, который провёл в тюрьме и знал, что в этот раз так не получится – в этот раз всё будет хуже, значительно хуже, и более неприятно. Баглио отправит его не за решётку, а в могилу.
– Ну, хорошо, – сказал Ширилло, смирившийся с худшим. – Но ты выбираешь дорогу, хорошо?
Сотней футов позже[28] Такер указал на узкий разрыв в практически сплошной стене из толстых сосновых стволов и сказал: «Вот эта, справа, похоже, направлена к особняку».
Ширилло свернул на невозможно узкую дорогу со всей осторожностью человека, который был совершенно уверен в том, что она обильно покрыта наземными минами. «Мустанг» вздохнул, скатился на сырую землю с толстым ковром сосновых иголок, рессоры запели невесело. Машина непослушно тряслась, прыгнула в грязную яму и из неё, издав лязгающий звук, когда придавила ежевику, траву и молочай, которые находились на пути, поехала медленнее, но, всё же, вперёд.
Они проехали в тишине более полутора миль[29] перед тем как компактная машина неожиданно не завязла в луже грязи и отказалась двигаться снова, даже когда Такер и Харрис пытались её потолкать.
Наконец, Ширилло заглушил двигатель и вышел из машины. Он сказал: «Она увязла здесь до тех пор, пока кто-нибудь не пригонит за ней эвакуатор».
– Теперь мы пойдём пешком, – сказал Такер.
Как ни странно, Ширилло чувствовал себя лучше, чем пятнадцатью минутами ранее, потому что он никогда не думал, что «мустанг» сможет проехать так по этой местности. Это продолжалось так долго, что казалось предзнаменованием того, что дело не закончится так уж плохо после всего, что произошло.
Такер возглавил группу, когда они шли по заросшей тропинке через лес, Ширилло шёл вторым, а Харрис замыкал шествие со своей тяжёлой артиллерией. Старший мужчина нёс Томпсон дулом вперёд, сросшись с ним, как будто настороженный пехотинец шёл по территории предполагаемого противника. Это было на самом деле очень похоже на то.
Не смотря на то, что Такер беспокоился о лесе вокруг него и следил за возможным появлением бандитов Баглио, основная часть его внимания была посвящена проблеме неудачного ограбления. За последние три года он добился успеха в тринадцати прекрасных операций, пара из которых уже вошли в историю этого бизнеса. В каждом деле были недостатки, конечно, но каждое, в конечном итоге, заканчивалось благополучно. В двадцать восемь он получил такую репутацию среди фрилансеров, что они считали, что Клитус Фелтон должен уйти на пенсию. Надёжный Майк Такер. Он рад был это слышать, не смотря на то, что Такер – это была ненастоящая часть имени. К тому времени он пользовался этим псевдонимом на протяжении трёх лет, и он чувствовал, что, после того, как он получил ещё пять лет постоянного успеха, ему не нужны будут никакие имена, кроме этого единственного, которое он придумал; что он останется Такером. Сейчас он беспокоился о сохранности репутации Такера больше, чем о том, что было сказано в отношении его настоящего имени и фамилии. Поводов гордиться своим настоящим именем не было, абсолютно никаких. Однако, имя Такер было именем, с которым он связан. Запоротая работа? Помнишь первую неудачу Такера, ограбление Баглио? После той работы, когда у него всё пошло под откос? Нет. Только не провал. Он не позволит запомниться этому случаю как провалу, потому что это приведёт его прямо в руки отца – не отца Такера, конечно; настоящего отца. Он отвергал это. Он не позволит никому ссылаться на этот случай, как на точку, с которой начался его спад. Перед тем, как всё закончится, он получит те чёртовые чемоданы, или три других, точно таких же, как эти, забитые деньгами.
Он посмотрел на свои часы, когда шёл вдоль изрезанной колеями, неиспользуемой дороги, удивился, когда увидел, что, несмотря на всё то, что случилось этим утром, было всего несколько минут двенадцатого. Большое дело можно было закончить сегодня – если только им достаточно повезёт, чтобы найти путь из гор и остаться незамеченными.
Через десять минут после того, как они покинули «мустанг», лес вокруг них начал редеть. Деревья стали меньше, находились далеко друг от друга, подлесок становился гуще. Такер сосредоточил всё своё внимание на ландшафт: планирование может подождать. Лес казался безлюдным, не считая их самих, но Баглио мог расставить людей вдоль периметра. Вне зависимости от того, был ли у них шанс или нет, всё зависело от того, сколько именно бандитов было в особняке в день перевозки наличных.
Выстроившись друг за другом, как будто по линейке, они медленно приближались к границе лесного массива, осмотрительно, всё больше уверяясь в том, что они здесь были одни. На краю леса, всё ещё в тени сосен, они остановились и посмотрели на длинный горный склон, покрытый короткой травой. Особняк располагался внизу, белый проблеск посреди всей этой зелёной травы.
––––––––
Развалившись на земле у границы леса, трое мужчин наблюдали за активностью в особняке Баглио. На длинной плиточной дорожке, которая шла перед большим домом, занимали позицию два бандита, по одному у каждого угла, прислонившись к белым деревянным столбам, с которых они могли обозревать круглую подъездную дорогу и оба газона – восточный и западный. Такер полагал, что с обратной стороны дома, которую он не мог видеть отсюда, обосновались также другие гангстеры до победного конца. Во всём остальном картинка была ясной, окна дома вбирали яркий солнечный свет и возвращали удвоенную яркость, ива лениво качала плетевидными ветками, где-то неподалёку кричала птица.
