Мартин и сам не понял, почему он тогда сделал это. Если бы они уехали оттуда, ничего бы не случилось. Все было бы по-другому. Не только его собственная жизнь, но и жизни множества других людей сложились бы совершенно иначе. Но в тот момент он думал только о том, что нельзя не воспользоваться представившимся случаем. Слон был прав. Парень любил жизнь и не страдал отсутствием аппетита. Сейчас он сидел в супертачке, было тепло и уютно, а Моника – совсем рядом. Сначала он дотронулся до ее безымянного пальца. Несмотря на то что она никак не отреагировала, он продолжал ощупывать ее пальцы, в конце концов сжал руку. Кисть Моники была узкой и длинной.
– Моему отцу не нравится, что Пшемек общается с тобой, – сказала она тихо, но руку не высвободила.
Мартин сморщил лоб, ожидая продолжения.
– Он говорит, что ты наркоман и сын преступника. Ты знал?
Моника наклонила голову, как бы проверяя, сможет ли его спровоцировать. В ответ Мартин поцеловал ее. Он был уверен, что она девственница и ранее никогда не делала этого. Ему нравилась идея быть первым. Он нежно коснулся языком ее сжатых губ и не сделал ничего больше. Она на секунду прикрыла глаза. Мартин поднял руку, чтобы коснуться ее щеки, но Моника отвернула голову.
– Родители будут искать меня. – Только сейчас она освободила руку.
– Я никакой не наркоман и, тем более, не преступник, – заверил он. – Я сделаю все, чтобы твой отец изменил мнение, и только тогда мы договоримся о встрече. А сейчас я отвезу тебя домой. Ты встретишься со мной еще?
– Отец мне не позволит. – Моника покачала головой. – Он сказал, что о свиданиях мы поговорим после моего восемнадцатилетия.
– Я подожду, – объявил Мартин торжественно. – Если ты не будешь со мной, то никакие другие мне не нужны.
– Дурак, – рассмеялась она.
По радио передавали «Шелк» «Роз Европы»[3].
– Обожаю эту песню, – прошептала Моника.
– Теперь она у меня всегда будет ассоциироваться с тобой, – произнес Мартин с нежностью.
Внезапно раздался резкий стук в стекло. За окном стоял полицейский. Мартин быстро открыл окно и удивленно оглянулся. Он не слышал подъезжающей полицейской машины.
– Старший сержант Роберт Духновский, двадцать второй участок, – представился полицейский, отдавая честь. – Предъявите, пожалуйста, водительское удостоверение и техпаспорт.
Мартин вынул из бардачка документы в пластиковой обложке.
– А права?
– Собственно говоря… – начал было он, но в голове была пустота. Спиной он чувствовал укоризненный взгляд Моники. Полицейский бесил его. Нашел время проверять документы. Мартин протянул ему удостоверение учащегося. – Дядя одолжил мне эту машину, – сказал он гордо.
– Дядя? – По губам полицейского пробежала усмешка. Он взглянул на техпаспорт. Автомобиль принадлежит некому Арнольду Мейснеру из Берна. – Это он – твой дядя?
– Мой дядя, Ежи Поплавский, сказал в случае чего вызвать вашего коллегу, пана Блавицкого, или просто Буля, – продолжал Мартин, чувствуя себя идиотом.
Человек в форме уставился на Мартина еще подозрительнее. У Мартина от волнения вспыхнула огнем кожа под коленями. Он не проверил, что за документы вручил ему дядюшка. Что ж это такое?
– Дай мне и твое удостоверение, – обратился он к Монике. Девушка натянула пониже короткую юбку и вынула документ из пенала.
– Родители знают, где ты сейчас?
Моника замялась, потом слегка покачала головой.
– Никуда не уходи. А ты пойдешь со мной, – сказал он Мартину.
Мартин вышел из машины. Он был рад, что Моника не будет свидетелем его унижения.
В полицейской машине сидел второй сотрудник в форме, явно изнывающий от скуки. Он был званием повыше. На его погонах виднелась звездочка, а не сержантские полоски. При виде Мартина он слегка оживился.
– Паспорт уже есть? – спросил он, смеясь.
Мартин покачал головой.
– Но я совершеннолетний.
– Ну, тогда есть небольшая проблема, мой мальчик. Сейчас мы проверим, не числится ли машина в угоне. Если окажется, что да, – не выйдешь из-за решетки до тридцатилетия. Пионерлагеря для несовершеннолетних уже не для тебя.
Мартин почувствовал, как по спине его стекает капля пота. Он уже представлял себе взбешенного отца и рыдающую мать. Опять он доставляет родителям лишние неприятности. Почему с Войтеком не случается ничего подобного? Его глаза опасно увлажнились, но он, хоть и с трудом, поборол себя.
– Дядя сказал, что сегодня мне можно ездить на этой машине. Он должен был все решить. Я всего лишь ехал с подругой на пляж. Ежи Поплавский. Это мой дядя, – повторил он, но не закончил, потому что слезы уже предательски плыли по его лицу. Он был ужасно зол на себя. Разрыдался, как баба.
Стражи порядка и на этот раз не отреагировали на фамилию Слона. Они передали по рации регистрационные номера и молча записывали данные в своих блокнотах. Мартину казалось, что все это тянется слишком долго.
– Не могли бы вы связаться с заместителем начальника Блавицким? – Мартин все еще пытался не всхлипывать, но они игнорировали его. Сейчас они сидели без движения и вслушивались в сообщения по рации. Духновский вынул сигарету, но высший по званию сделал запрещающий знак рукой.
– Смердит тут, как в сортире, – резко поморщил он нос.
Духновский обреченно вышел из машины.
– Ты совершеннолетний, поэтому отвечать будешь как взрослый, – сказал скучающий полицейский начальник, когда они остались одни. – Посидишь в СИЗО, заведем дело. Нужно будет вызвать родителей той мелкой, а пока поместить ее в приемник-распределитель. Если ты что-то с ней сделал, добавится еще одна статья.
– Ничего не было, – прошептал Мартин.
– Я увидел достаточно! – крикнул из-за окна Духновский.
– Да ладно, Дух, обычные обжимания. Ты ведь тоже был когда-то молодым. А ноги все-таки классные у этой лани. – Тот второй, повыше чином, встал на защиту Мартина.
Парень посмотрел на него с надеждой. Духновский промолчал. Он выкурил сигарету до самого фильтра, открыл дверь со стороны Мартина, желая обратить на себя внимание.
– Вылезай, – бросил он. – Если это тачка Слона, может, и призы какие-нибудь будут.
Мартин смотрел на него, ничего не понимая.
– Давай, давай. Не изображай идиота. – Полицейский грубо толкнул его.
Мартин чуть не упал от неожиданности.
Моника сидела на своем месте. Когда они проходили мимо нее, она следила за ними взглядом полным ужаса. Мартин не знал, как открывается багажник. Полицейскому пришлось помочь ему. Парень облегченно вздохнул, когда оказалось, что багажник пуст. Духновский не спеша, с дотошностью часового мастера проверял огнетушитель, аварийный знак. Открыл аптечку, оглядел ее содержимое. Велел поднять коврик, вынуть запаску. Мартин подумал, что полицейский тянет время, но не знал, как предложить взятку. Вдруг в углублении для запасного колеса Духновский что-то нашел.
– Открой, – вручил он Мартину помятый конверт.
Тот выполнил приказ. Внутри был пакетик с белым порошком. Сержант швырнул парня на капот, надел на него наручники и отвел в полицейскую машину.
– Вызываем подмогу. Запрещенные вещества. Надо еще разобраться с мелкой, – бросил он скучающему коллеге. А Мартину: – Ну и дела, да, Старонь? Папочке придется слать посылки на зону. Вся жизнь впереди, а ты лезешь в дерьмо из-за Слона.
Пока полицейские заполняли документы в ожидании патруля, который должен был заняться эвакуацией «ламборгини», в лесополосу со стороны пляжа въехала черная БМВ. Из машины вышли двое крепких мужчин в плотно сидящих кожаных куртках и одинаковых черных трикотажных шапках. Водитель остался в машине, двигатель мерно шумел. Лица водителя не было видно из-за тонированных стекол. В одном из приближающихся Мартин узнал Буля. Вздох облегчения. Он спасен. Блавицкий подошел к патрулю, показал полицейский жетон.
– Капитан Павел Блавицкий, оперативный отдел, Гданьск-Центр. Мы забираем молодца, он наш. Так же как и тачка, – объявил он и, не дожидаясь ответа, подошел к полицейской машине, дернул дверь, вытащил Мартина за руку.
Тут Духновский преградил ему путь.
– Что значит – ваш? Левая тачка, запрещенные вещества, пацан без паспорта, прав и документов на машину. Еще и похищение малолетней. Не говоря уже о сексуальных домогательствах.
Буль громко рассмеялся, услышав все это. Другой оперативник, уменьшенная копия Буля, с пренебрежением сплюнул на землю. В это же самое время по рации ответили, что автомобиль не фигурирует в списке разыскиваемых. Документы в процессе оформления. Владелец – Яцек Вальдемар, город Вжешч, улица Халлера, дом 3, квартира 2.
– Слышал, Дух? Тачка чистая. – Буль упер руки в бока. – Сними с ребенка браслеты.
Духновский кипел от злости.
– Мы с тобой в одном дерьме не полоскались. Пока я для тебя – пан Духновский.
– Сними наручники, Дух, – повторил Буль. – И лучше заткнись, не усугубляй ситуацию. Или, может, желаешь переквалифицироваться в кладовщики?
