– Я… ну… прогуляться пешком.
Он замер, потом рассмеялся, потирая бровь кулаком.
– Отлично. Ну что же. Тогда спасибо. Я прогуляюсь пешком.
Махнув рукой на прощанье, Макс развернулся на каблуках и побрел куда-то прочь, сквозь мокрый занавес, искрившийся в лучах фонарей.
– Подожди! – крикнула Лиза. – И ты меня не проводишь?
– Нет, – донеслось из темноты.
И Лиза осталась под дождем одна, чувствуя себя брошенной и ненужной.
А ведь он даже начинал ей нравиться. Секунды на две.
«Вот и еще один», – подумала она. Еще один человек, с которым лучше было расстаться заранее.
...
Он даже не успел осознать, когда и как потерял ее. Мир вокруг Максима разматывался, словно тугая пружина, и у него просто не хватало внимания уследить за всем. Только что они носились по банкоматам, выскребая деньги с ее счета, какой-то миг назад присели отдохнуть на парапете у шоссе, поднялись, сделали два шага, и вдруг на пути к стоянке вырос этот огромный торговый центр.
– Мне нужно заскочить кое-куда, – сказала Лиза.
– Сейчас не время, – ответил Макс. – Нужно ехать, машина ждет.
– Прости, конечно, твоя машина всем хороша, – она улыбнулась. – Только встроенного туалета в ней нет.
И прежде, чем он смог что-то придумать, Лиза снова извинилась и пропала, снесенная потоком людей, озабоченных вечерним шопингом и дневными стрессами. И Максим застрял у входа, под зелеными электронными часами, боясь покинуть то место, где они расстались. Он бродил туда-сюда как часовой, держа неудобный мешок и тряпичную сумку Лизы – ту самую, до отказа набитую чужими личными вещами.
Пытаясь убавить ход, Макс глянул на табло.
18:57
Сколько времени прошло с ее ухода? Пять минут? Десять? Нет, скорее пять. Даже четыре.
Никакого повода для беспокойства.
Он хотел закурить, полез в карман, но осекся, увидев на стеклянной двери перечеркнутую сигарету. Лучше было не связываться. Не в таких обстоятельствах.
Максим посмотрел на часы.
18:57
«Какого черта», – подумал он, и пристально уставился на цифры, и не отводил глаз целую вечность, пока не убедился, что табло действует.
18:58
Вокруг ходили люди. Макс не замечал раньше, сколько их повсюду. Безразличные, пустые, ненужные люди плыли вверх на эскалаторе. Они говорили, неприятно смеялись и ругались. Останавливались и налетали друг на друга.
«Кажется, больше незачем опасаться, что меня узнают», – подумал Максим. Люди забыли его и больше не замечали, и часто пытались идти прямо сквозь Макса, когда он попадался им на пути. Стоило ему подвинуться, как жаркое пространство рядом немедленно заполняли люди.
19:02
Еще немного, и он сдался, выхватил мобильник, торопливо набрал ее номер.
Ж-ж. Что-то шевельнулось у него под локтем, и Максим едва не подпрыгнул.
Ж-ж.
Он раскрыл сумочку. Под россыпью женских принадлежностей тихо пиликал и жужжал телефон.
Ж.
Максим оборвал звонок. Он хотел убрать мобильник, но…
Сам не зная для чего, Макс набрал холодеющими пальцами еще один номер.
Что-то отозвалось. Максим прислушался.
З-з-з. З-з-з.
Он распахнул сумочку, едва не вывернув наружу содержимое. Не глядя, порылся в груде вещей. Так и есть.
З-з-з.
Он вытащил еще один мобильник. «Сименс». Этот тоже оказался в сумке Лизы. Не только он – здесь нашелся и Димин паспорт, и водительские права, и еще какие-то бумаги.
Ну конечно. Он едва не рассмеялся. Бомбоубежище. Полный эвакуационный комплект.
Стиснув зубы, Макс посмотрел на часы.
19:09
Он сдался и беспомощно присел у стеклянной двери, сунув под спину пакет с деньгами. Максим облокотился на мешок и сидел, чувствуя, как в желудке зреет нездоровый холодок, и пробирается в горло и руки трепещущими метастазами, не давая ровно дышать.
Макс не знал, что делать теперь. Ему страшно было оставаться на месте, но еще больше – идти на поиски Лизы. Он боялся найти ее мертвой. Или – что она найдет его мертвым. По законам новой вселенной это могло произойти в любой момент. Да к черту, какой там новой. Правила не изменились, просто Максим не замечал их прежде. Как он был наивен. И как беззащитен.
– Это не мир, а хер знает что, – хрипло сказал Макс. Какая-то девушка повернула голову и нервно обошла Максима стороной, дважды споткнувшись на высоких каблуках. Он не стал обращать внимания.
Не мир, а хер знает что.
Максу редко бывало настолько противно. Даже просто находиться здесь. Где угодно.
– Что это ты расселся?
Перед ним стояла Лиза, уставшая и бледная, но вполне живая. Максим запрокинул голову.
19:29
Ничего себе.
– Ты что, вообще охуела? – тихо спросил он. – Я не мог уже представить, куда деваться.
– Прости, – сказала она. – Мне нужно было посидеть и подумать.
– О чем «подумать», позволь узнать? Сколько подумать? Полчаса? Сорок минут?
– Мало ли, о чем. О нас. О нем. О тебе.
– Ладно, идем поскорей.
– Куда спешить теперь?
– Не знаю. Просто мне хочется уйти.
...
Она любила одиночество. Лиза очень любила одиночество, и тем более странным было то, как редко ей удавалось побаловать им себя. Мужчины просачивались к ней в студию, будто легкий сквозняк, и въедались как плесень. Метили территорию, захватывали пространство и обрастали своими вещами, запаса которых хватало на десятки надоедливых визитов после расставания. Каждый раз, выметая из-под кушетки очередные комочки мужских носков, Лиза понимала, что снова подхватила надоевшую болезнь, и что ремиссия опять будет долгой.
Но в такую редкую ночь, лежа в кровати с бокалом коньяка на груди и сигаретой во рту, Лиза представляла, будто в мире не осталось больше никого, и вокруг тишина, и никто уже не придет, ни о ком не придется заботиться, ни для кого – притворяться, не разочаровываться ни в ком.
В такую редкую ночь, как сейчас, Лизе казалось, что ничего другого ей сроду не было нужно, и не будет, и вообще, она и вселенная в полном расчете друг с другом. До той самой поры, ночи две-три спустя, когда ей снова захочется хоть какого-то подобия близости, и Лиза возьмет телефон в руки, или кто-то позвонит в дверь…
Бз-з!
Дверной звонок оборвал ее мысли, короткий и резкий, как злая насмешка.
«Обломайтесь. я даже не шевельнулась», – отметила Лиза. И бокал на груди не дрогнул, и коньячная гладь осталась непотревоженной.
Лиза была довольна собой. Всего месяц назад она бы нервно вздрогнула. А еще месяца два – подскочила и ринулась бы открывать дверь, заранее презирая себя.
Бз-з-з!
«Идите вы», – подумала она с наслаждением.
Лиза отхлебнула коньяк, вытянула ноги и осторожно уронила туфли на пол.
Бз-з-з! Бз-з!
Как ей надоели все они. Парни, которым дай то, что им нужно, в любом виде, только дай: переспать, сожрать остатки еды, поскулить час-другой у порога. Родители, которые ждали, что она скоро, буквально завтра, будет защищать кандидатскую. Скучные ряхи из универа, которые уже, пожалуй, ничего такого не ждали, но всё равно донимали ее по инерции.
Звонки прекратились, и Лиза невольно перевела дух.
«Надо сменить звонок хотя бы», – напомнила она себе. Чтоб звучал не так противно, тем более – среди ночи. Какую-нибудь мелодию. Только для этого всё равно нужен был мужик. Сама она не могла даже починить задвижку в туалете и по-прежнему запирала его на тряпку, уже примерно год.
БЗ-З-З-З-З-З-З-З-З!
На этот раз ее тряхнуло, да еще как. Бокал накренился и плеснул коньяком ей за ворот, и в ноздри ударил едкий спиртовой дух, от которого Лизу едва не вывернуло на месте.
«Сиди. Не смей идти к двери».
Она вытерла слезы.
Наверняка это был кто-то из них. Спроваживать не меньше получаса. Если удержишься и не пустишь дальше порога.
БЗ-З-З-З-З-З-З-З-З! БЗ-З-З-З-З-З-З-З-З!
Она чертыхнулась, отставила бокал и побрела открывать дверь.
За дверью стоял Макс. От него пахло дождем и снегом.
– Извини, – он боязливо улыбнулся. – Я знал, что ты дома. В окне свет.
– Блин, – пробормотала Лиза. Она сразу пожалела, что не выключила свет. Чтобы не уснуть, или не уронить сигарету в постель, или то и другое сразу, и вообще, черт побери, блядь, может девушка ночью побыть одна?!
– Ты хотела купить телефон, – Максим хлопнул себя по карману. – Я принес его.
Лиза открыла и прикрыла рот. Отвернулась и беспомощно махнула сигаретой, приглашая Макса войти.
– Где можно разуться? – спросил он.
– Не парься, – она рухнула на кушетку. – Всё равно завтра убирать.
«И, надеюсь, мне не придется выметать чьи-то носки из-под этой кровати».
Лиза подхватила с пола бокал и вернула его себе на грудь.
– Итак, телефон, – Максим уселся в ее кресло, не спросив разрешения. – Я точно не знаю, сколько такой стоит. Проверил в интернете, но сумма колеблется в зависимости от состояния. Хотя трубка фактически новая, так что, надеюсь, ты не будешь возражать, если я попрошу процентов семьдесят от реальной цены. Всё равно это лучше, чем предложат в магазине.
