Ее пальцы нащупали горло Мишель.
— Господи, Бринн… — Через дверь вбежал мужчина; на долю секунды Бринн показалось, что это Харт. И мгновенной потери концентрации оказалось достаточно. Мишель вырвалась и дулом пистолета ткнула Бринн в раненую щеку. Боль оказалась столь непереносимой, что перед глазами все поплыло и закружилась голова.
Мишель щелчком закрыла замок в рукоятке пистолета. Теперь, хотя патронов в нем не было, он выглядел заряженным и готовым выстрелить. Она направила его на Грэма:
— Ключи от пикапа! Быстро!
— Что такое? Что вы де…
— Постой! Постой! — бормотала Бринн, держась одной рукой за лицо, а второй безуспешно пытаясь вцепиться в Мишель.
— Я убью ее, — сказала та, направив дуло в шею Бринн. — Давай чертовы ключи!
— Нет, не надо! Вот они, возьмите. Только уезжайте.
— Постой!
Мишель схватила ключи и выбежала из дома.
Грэм упал на колени, достал свой сотовый телефон и набрал девятьсот одиннадцать. Потом он попытался обнять Бринн, но она, оттолкнув его, поднялась на ноги. Перед глазами опять потемнело, и, покачнувшись, она упала у подножия лестницы.
— Постой…
— Почему «постой»? Чего мне было ждать?
Она собрала все силы, чтобы через боль ясно произнести то, что хотела сказать.
— Пустой. Пистолет не был заряжен.
— О, дьявол! — Грэм бросился было к двери, но пикап уже вырулил на улицу и скрылся из виду.
Бринн встала и услышала рядом чуть слышный голос:
— Не мог бы кто-нибудь…
Грэм и Бринн повернулись в сторону кухонной двери, в проеме которой стояла Анна с руками, покрытыми кровью.
— Пожалуйста, не мог бы кто-то… Посмотрите, посмотрите…
И она рухнула на пол.
Ряды оранжевых пластмассовых кресел в углу ярко освещенной комнаты. Обшарпанная плитка на стенах.
Грэм сидел напротив Бринн — их колени почти соприкасались. Они упорно разглядывали узор на линолеуме и поднимали глаза, лишь когда открывались сдвоенные раздвижные двери. Но врачи и прочий персонал больницы проходили мимо, спеша по делам, никак не связанным с жизнью Анны Маккензи.
Сложив кончики пальцев, Бринн смотрела на свой кофе, к которому даже не притронулась.
Она была измучена страхом и совсем обессилела.
Ее телефон начал вибрировать. Бринн взглянула на дисплей и отключила звонок. Просто не хотела отвечать, и вывеска на стене «Пользоваться сотовыми телефонами запрещено» была здесь совершенно ни при чем.
Из приемного покоя в зал ожидания вошел пациент и тоже сел. Тронул свою руку и поморщился. Взглянув на Бринн, он погрузился в ступор молчаливого ожидания.
— Уже час прошел, — сказал Грэм.
— Почти.
— Долго. Но это еще не значит, что нас ждут плохие новости.
— Верно.
Снова воцарилось молчание, ненадолго прерванное невразумительным объявлением по больничной радиосети. Потом телефон Бринн вновь завибрировал. На этот раз она ответила.
— Слушаю, Том.
— Как там с твоей матушкой?
— Пока не знаем. А у тебя что?
— Мишель каким-то образом удалось миновать пикеты, выставленные на дорогах. Пикап Грэма пока не обнаружен.
Бринн качнулась вперед и тронула перевязанную щеку, словно болью могла расплатиться за свою недогадливость.
— Ты оказалась права, — продолжал Даль. — Мы допросили подругу Фельдманов, которая приехала из Чикаго нынче утром. Они пригласили только ее одну. Значит, Мишель и была наемником… Или, вернее, наемницей.
— А заказ поступил от Манкевица или одного из его подручных.
— Да, это наиболее вероятная версия, — сказал Даль.
— Стало быть, Харту и Компу предназначалась роль брошенных тел.
— Что ты имеешь в виду?
— Брошенные тела… Ложный след для нас. Она хотела представить дело так, будто они и были убийцами, а разделавшись с Фельдманами, повздорили между собой. Чтобы нам и в голову не пришло искать кого-то еще. Но все пошло не так. Либо Харт среагировал слишком быстро, либо ее пистолет заклинило, кто теперь знает? Ей пришлось бежать. А потом в лесу ее встретила я.
Бринн ущипнула себя за переносицу и с горечью рассмеялась.
— И спасла ее.
Еще один врач вошел через раздвижные двери. Бринн отвлеклась от разговора. Но доктор в синем халате миновал их с Грэмом.
В памяти всплыли взгляды, которыми обменялись у хайвея Харт и молодая женщина.
«А ведь ты совсем чуть-чуть промахнулась, Мишель. Самую малость».
Теперь, когда Бринн знала правду, эта фраза приобрела для нее совсем иной смысл.
И еще: она вспомнила, как испугалась Мишель, когда Бринн рассказала ей о своем разговоре с Хартом в микроавтобусе возле трейлера наркоторговцев. Ведь Харт мог упомянуть, кто такая Мишель на самом деле.
— А потом человек Манкевица приехал, чтобы забрать ее, когда все кончится. Черт, это ведь наверняка он стрелял по нам, когда мы были на вершине скалы.
Бринн понимала, с каким изумлением слушал Грэм ее разговор с шерифом, но продолжала:
— Ей нужно было завладеть уликами, которые я забрала с собой, — пистолетами, обоймами, картами, коробками с патронами. И к тому же ее сумочка. Вот почему она так легко согласилась поехать к нам домой. На чем-то из этих вещей могли остаться ее пальчики или нечто другое, способное изобличить. Поначалу-то она собиралась прибрать за собой еще у озера Мондак, разделавшись с Хартом и его приятелем… Подожди-ка, Том. А что с ее обувью? Во дворе дома Фельдманов остались женские полусапожки. На них есть отпечатки пальцев?
— Сапожки мы нашли. Но никаких отпечатков.
— Как, вообще?
— Похоже, их тщательно протерли, как и все в «форде». Стеклоочистителем «Уиндекс».
Бринн чуть слышно рассмеялась.
— Она сделала это, пока я ходила за каноэ… Да, скажу я тебе, обвела она меня вокруг пальца.
Бринн потерла небольшую припухлость на своем восстановленном подбородке, что часто делала в задумчивости или расстройстве. Предательство глубоко уязвило ее.
— А ведь я тоже должна была стать одним из них, — тихо сказала она.
— Кем?
— Брошенным телом. Мишель использовала меня как наживку. Не было у нее никакого повреждения лодыжки. Она нарочно двигалась медленно, чтобы мужчины не слишком от нас отставали. И всю ночь подсказывала им, в каком направлении мы двигаемся. Разбила стекло в «мерседесе» и включила сигнализацию, когда Харт с напарником уже шли, должно быть, в сторону шоссе. И упрямо не хотела переобуваться в ботинки Эммы, устроив из этого целую сцену. Она тянула время. Давала преследователям приблизиться к нам. И, кто знает, что еще? У нее была пачка печенья. Уверена, она сорила им почем зря.
Бринн снова невесело рассмеялась и помотала головой.
— А один раз с ней якобы случилась истерика. Она орала, словно ее режут. И все для того, чтобы показать, где мы находимся. Но стоило им нас догнать, и она застрелила бы их в том лесу. И меня тоже.
— Но тогда почему же она не убила тебя сразу? — спросил Даль.
— Я ей требовалась, скорее всего, для страховки. К тому же я помогла бы ей разделаться с ними и выбраться из леса.
Все это время, как заметила Бринн, Грэм сидел молча, стиснув зубы и крепко сцепив свои крупные ладони.
Она сказала Тому, что ей нужно идти, и попросила перезвонить, если обнаружится что-то еще.
Закончив разговор, она повернулась к мужу, чтобы пересказать ему подробности случившегося. Но тот закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.
— Не надо, — прервал он ее. — Мне хватило услышанного.
Она положила руку ему на колено. Он никак не прореагировал на это. Спустя пару минут она убрала руку и позвонила соседям, у которых оставила Джоуи. Она поговорила с сыном, честно признавшись, что пока не известно, насколько серьезно ранение его бабушки. Он в ответ взахлеб рассказал ей о видеоигре, которой был в тот момент увлечен. Бринн сказала, что любит его, и разъединилась.
Потом они сидели в молчании. Бринн только однажды подняла взгляд на мужа и снова уставилась в пол. Прошло немало времени, прежде чем теперь уже он положил ладонь на ее колено. А через несколько минут в дверях показался врач. Он взглянул на мужчину с больной рукой и направился прямо к Бринн и Грэму.
Харт избавился от машины, которую угнал на хайвее.
И сделал это самым эффективным из известных ему способов: припарковал ее в районе Уэст-авеню на окраине Милуоки, захлопнув дверцы, но оставив ключ в замке зажигания. Кто-то из местных подростков этого даже не заметит, другие увидят и сочтут подставой, но какой-нибудь обитатель этих новых кварталов многоквартирных домов сделает свое дело и передаст информацию кому надо.
Как бы то ни было, уже через час машины на этом месте не окажется. А еще за полдня ее уже разберут на запчасти.
Опустив голову, борясь с адской болью раны и прочих полученных за ночь травм, Харт поспешил прочь от автомобиля. Утро выдалось прохладным при абсолютно ясном небе. Дым от сжигаемого на стройплощадках мусора раздражал ноздри. Хартом по-прежнему управляли инстинкты, призывающие его залечь на дно, и чем быстрее, тем лучше.
