— Да, сколько воды утекло. Должен признаться, было приятно встретить вас после стольких лет.
Говорил Дзюмондзи уважительно, даже вкрадчиво, но при этом словно избегал встречаться с ней взглядом. Нервничает? С чего бы это?
— Так о чем вы хотели со мной поговорить? — сразу перешла к делу Масако.
— Ну куда вы так спешите? Время у нас еще есть.
— Вы сказали, что не можете обсуждать это по телефону. Что обсуждать?
— А вы нисколько не изменились, — с легкой улыбкой заметил Дзюмондзи.
— Что вы хотите сказать? — спросила она, поднося к губам стакан с водой.
Вода оказалась почти ледяная.
— Только то, что вы всегда были такой деловой и не любили тратить время на пустяки.
— Вам не кажется, что это полезное качество? Было бы совсем неплохо, если бы и вы вели себя чуть более по-деловому. Так что давайте перейдем к сути вопроса. Думаю, я догадываюсь, о чем пойдет речь.
Масако еще помнила, каким он был в те далекие дни, когда подвизался в инкассовом отделе. Бандитского вида юнец с подбритыми бровями и прилизанными волосами. Ходили слухи, что он и впрямь принадлежит к какой-то молодежной банде. Что ж, надо признать, с тех пор ему удалось достичь немалого — сейчас она видела перед собой вполне представительного молодого человека.
— Так вы хотите перейти к сути? — Дзюмондзи почесал затылок. — Да, с вами не соскучишься.
Официантка принесла спагетти, Масако пододвинула тарелку, взяла вилку и принялась за еду. Вот как все получилось: собиралась наказать себя, отказавшись от ужина, а закончила тем, что обедает в ресторане да еще не с кем-нибудь, а с Дзюмондзи, человеком из прошлого. Ну не забавно ли! Она улыбнулась.
— Что тут смешного? — удивился он.
— Ничего.
Масако вдруг стало понятно, почему она так хотела лишить себя ужина и остаться голодной — чтобы подавить родившееся и крепнущее желание вырваться на свободу.
Покончив со спагетти, Масако вытерла салфеткой губы и посмотрела на Дзюмондзи. Он тоже закончил и сразу же потянулся за сигаретой.
— Вы упомянули о некоем деловом предложении. Так в чем оно состоит?
— Прежде чем разъяснить суть предложения, мне хотелось бы поздравить вас.
— С чем?
— Я восхищен. Это было круто.
Дзюмондзи улыбнулся, но в его тоне не было ни малейшего намека на издевку или даже иронию.
— Что вас так восхитило? Что было круто?
— Парк Коганеи, — прошептал Дзюмондзи, слегка наклонившись вперед.
Масако выдержала его взгляд.
— Значит, вы знаете?
— Да.
— Все?
— Довольно много.
— Кунико проболталась, верно? За жалкие четыреста сорок тысяч йен.
— Ну, не стоит судить ее так уж строго.
— Может быть, и не стоит. И все-таки я не ожидала, что вы догадаетесь.
— Боюсь, всему виной мое нездоровое любопытство.
Он пожал плечами. Масако затушила сигарету в переполненной окурками пепельнице. Она проиграла.
— Что за деловое предложение?
Дзюмондзи снова наклонился над столом и, понизив голос, заговорил:
— Я подумал, что, может быть, вас это заинтересует. Как насчет того, чтобы помочь избавиться еще от нескольких трупов? Похоже, на такого рода услуги существует немалый спрос. Есть тела, и есть люди, заинтересованные в том, чтобы эти тела никогда не нашли. Мы могли бы позаботиться о них.
Секунду или две Масако смотрела на него, буквально потеряв дар речи. Она ожидала чего угодно — угроз, шантажа, вымогательства, — но только не предложения открыть новый бизнес. Хотя, если подумать, что можно взять с бедных домохозяек, если только речь не идет о страховке.
— Что вы об этом думаете? — вежливо, почти почтительно спросил Дзюмондзи, с явным нетерпением ожидавший ее решения.
— А как вы себе это представляете? — спросила Масако.
— Поиском заказчиков займусь я сам. Придется иметь дело с не очень приятными ребятами, и я не хочу, чтобы вы имели к ним какое-то отношение. По получении тела вы разделываете его на куски, а я от него избавляюсь. У меня есть на примете одно место с большой мусоросжигательной печью, так что никаких следов не останется.
— Разве не легче просто спрятать тело, не занимаясь его… разделкой?
— Не получится. Транспортировка целого тела сопряжена с немалым риском. Разрезанное же на части, оно ничем не отличается от обычного мусора. Главное — доставить его к печи, не вызывая подозрений. Проблема в том, что эта самая печь находится на окраине Фукуоки.
— Планируете отправлять мешки грузовым поездом?
Масако недоверчиво покачала головой. Неужели он говорит всерьез?
— Вот именно. Только не мешки, а ящики. Получится примерно дюжина пятикилограммовых отправлений. Потом я сам лечу туда, принимаю груз и отвожу на место. Что может быть проще?
— Значит, на меня возлагается только разделка? — уточнила она.
— Верно. Так что, я вас заинтересовал?
Официантка принесла кофе. Не спуская глаз с Масако, Дзюмондзи поднес чашку к губам. А он далеко не дурак, подумала она.
— А почему вы вообще решили заняться этим? Что натолкнуло вас на такую мысль?
— Мне хотелось придумать что-то такое, что мы могли бы делать вместе.
— Мы? — изумилась она. — То есть вы и я?
Он кивнул.
— Да, мы вдвоем. Я подумал, что было бы… было бы круто… работать с вами.
— Не уверена, что понимаю…
— И не надо. Не важно. Считайте это моей прихотью. — Он убрал упавшую на глаза прядь мягких волос.
Масако повернулась и оглядела почти пустой зал. Знакомых не было. У кассы весело болтали о чем-то менеджер в черном костюме и молодая официантка. Затянувшееся молчание явно нервировало Дзюмондзи. Не дождавшись ответа, он снова заговорил первым.
— Мой нынешний бизнес обречен. В лучшем случае продержится еще пару лет. В следующем году надо начинать искать что-то новое. А пока… В общем, мне захотелось сделать что-то такое… рискованное. Не знаю, может, вы посчитаете меня ненормальным…
— Вы всерьез рассчитываете заработать на этом? — перебила его Масако.
Дзюмондзи кивнул.
— Думаю, получится немного больше, чем на ростовщичестве.
— Сколько будут платить ваши клиенты? Я имею в виду за единицу? — Предложение ее заинтересовало, и Масако решила выяснить детали. Прежде чем ответить, Дзюмондзи облизал губы. Вопрос был трудный. — Давайте не ходить вокруг да около. Мы не сможем работать вместе, если не будем откровенны в таких вопросах.
— Хорошо, я вам скажу. Тот, с кем я разговаривал, обещал восемь миллионов. Из них три он хочет оставлять себе за посредничество. Остается пять. Я предлагаю, скажем, два мне и три вам. Устроит?
Масако закурила.
— Нет, — без малейшего колебания ответила она. — Меньше чем за пять я за это дело не возьмусь.
Дзюмондзи поперхнулся дымом.
— Пять миллионов?
— Пять миллионов, — повторила она. — Вы, может быть, думаете, что это легко, но я-то знаю лучше. Работа грязная, тяжелая, омерзительная, да еще и кошмары потом не дают покоя. К тому же нужно подходящее место, ванная. Я бы не хотела делать это в своем доме — слишком рискованно. У вас есть что-то на примете?
— Дзэноути-сан сказала, что все делалось в вашей ванной, и я надеялся, что мы и дальше сможем ею пользоваться.
Выставленные Масако условия заметно остудили его энтузиазм.
— А почему не у вас? Вы же, кажется, живете один.
— У меня не дом, а квартира, и ванная слишком маленькая.
— Но у меня этим заниматься почти невозможно. Во-первых, надо выкроить время, когда никого нет, а во-вторых, занести тело необходимо так, чтобы соседи ничего не заметили. Не забудьте и о том, что избавляться придется не только от тела, но и от личных вещей, а это тоже совсем не просто. — Она остановилась, вспомнив молодого бразильца, который выудил выброшенный ключ даже из сточной канавы. Дзюмондзи слушал ее, затаив дыхание. — К тому же сделать все в одиночку практически невозможно. А потом еще нужно все убрать — поверьте, это не менее тяжело. В общем, меньше чем за пять миллионов я в своем доме делать это не стану.
Явно растерянный, Дзюмондзи поднес к губам уже пустую чашку. Заметив, что кофе не осталось, он помахал официантке, которая все еще щебетала у кассы с прочно обосновавшимся там менеджером, и она, кивнув, принесла маленький кофейник со слабеньким напитком, даже не имеющим характерного запаха.
— Вот мое предложение, — заговорил он, когда девушка отошла. — Я привожу груз в ваш дом, я беру на себя одежду и я же занимаюсь вывозом.
— Проблема в том, что у вашего посредника слишком большой аппетит. Вам он назвал цифру восемь, но я не сомневаюсь, что заинтересованным лицам он выставит счет на все десять миллионов. В таком случае ему достаются все пять, и при этом не надо марать руки. Полагаю, речь идет о каком-нибудь вашем приятеле-якудза?
