Сквозь пелену боли он видел улыбку Джеда и глаза без тени смеха. За овальными очками горел садистский восторг.
– Слушай, Спилберг. Завтра я тебя не понесу.
– Джед. Пожалуйста, – это сказал Макс, который даже не позаботился встать из-за стола, пока Кайла пытали. Потому что это была настоящая пытка.
– Пора ускориться, Спилберг, слышишь? Будь мужиком, ты, визгливая сучка. А то ты только ноешь и ссышь себе в штаны. Завтра нам предстоит реально серьезное дельце, так что вливайся быстрее. Мы убьем эту дрянь, пока свет Господа нашего Иисуса Христа горит в наших глазах. Эти куски дерьма отправятся в ад, ясно? А ты возьмешь камеру и сделаешь то, что скажет Макс. Точка. Тебе даже не придется спускать курок. Но, если мне хоть на секунду покажется, что ты подвергаешь опасности меня, Макса или операцию, я тебя, лоха, шлепну без зазрения совести. Понял?
Кайл молчал.
Джед приблизил лицо к нему:
– Понял?
– Пошел на хер, – с трудом выдавил Кайл.
Хлынула новая боль, на этот раз в вывихнутом пальце, и он на секунду потерял сознание. Очнувшись, понял, что все еще лежит на кровати и его тошнит. Макс умолял Джеда:
– Хватит. Он тебя понял. Хватит, пожалуйста.
Давление на грудь и руку постепенно ослабло, но голову его все еще прижимала к матрасу рука, воняющая той тварью, которую они сожгли в ванной.
Макс подошел к кровати:
– Джед. Они унесли его друга. Он видел столько всего, что другой на его месте уже сошел бы с ума. Мы все устали. Мы на взводе. Просто успокойся. Мы должны доверять друг другу. Хватит ссориться.
«Ссориться?»
Джед отошел от кровати и улыбнулся Максу:
– Просто нужно было внести ясность. Разве не так, Спилберг?
Кайл выдержал его взгляд. Прижал больной палец к животу. Глаза жгло, а сердце ныло. «Вот, значит, оно как». И вместе с болью внезапно пришло озарение. Он понял, что завтра не выйдет из особняка. Его с самого начала отправили в разведку. Он – расходный материал. Как Дэн и Гавриил. Они все должны были погибнуть, чтобы жил Макс. Даны ли Джеду инструкции «шлепнуть» его, когда Чет будет мертв и связь между Кровавыми друзьями и этим миром оборвется? Или он – наживка и послужит обыкновенным куском мяса, отвлекающим голодных львов. Кайла чуть не вырвало прямо на белое одеяло.
Макс нахмурился. Казалось, он прочел его мысли.
– Милый мой мальчик, нам нужно снять финальную сцену. Камеры не лгут, тебе это известно лучше, чем кому-либо. Как еще мы сможем себя защитить? Умышленное убийство в Калифорнии карается пожизненным тюремным заключением. Если нас застанут на месте преступления, у нас должен быть способ объяснить свои действия и доказать это. Так что до ухода – а мы отправимся через несколько часов – я предлагаю тебе познакомиться с новым оборудованием и убедиться, что аккумуляторы заряжены. Бедного Дэна с нами нет, так что, боюсь, тебе придется взять все на себя.
Джед поставил на кровать рядом с Кайлом стакан «Джонни Уокера» и подмигнул ему:
– Я за тобой присматриваю, Спилберг.
Кайл сжал стакан здоровой рукой. Ему показалось, что вместе с виски он выпил свою собственную свободную волю.
* * *
Пять утра. Кайл сидел на опущенном сиденье унитаза, закрыв лицо руками. Дверь в ванную была заперта. Воняло гарью. Большая часть костей распалась в пыль. Кайл с трудом дышал, но не из-за запаха. Паника перехватила горло. Макс и Джед спорили в номере, глядя на чертежи и фотографии. Кайл думал о том, как сбежать из мотеля. Джед не станет стрелять в него на улице. Но он может прийти позже. Он сумасшедший, и у него есть оружие.
Болел палец. После нападения Джеда Кайл понимал, что теперь подчинится любому его приказу, и ненавидел себя за это. Его слово теперь не стоило ничего. Макс разрешит что угодно, лишь бы выжить самому. Может, это он и имел в виду, говоря о Сталине.
«Полиция? Но что им сказать?»
Маус загрузил предыдущую ночь. Он прислал Кайлу сообщение о том, что сделал первую пригодную к просмотру сборку. Кайл заулыбался, как идиот. Если он не вернется и его не смогут найти, фильм только наберет веса, пока юристы Макса и полиция не заставят убрать его. Но он уже никогда не исчезнет навсегда. Он все рассказал на камеру: намерение убить смертельно больного Чета, перерождение Катерины в теле усыновленного ребенка. Этому поверят немногие, но фильм свяжет имя Макса с будущими преступлениями. И их, похоже, будет много. «Посмотрим, насколько хорошие у тебя пиарщики, Макс». Может, теперь устроить Соломону шантаж и пересмотреть условия участия в операции? Кайл зажег очередную сигарету и задумался.
– Надеюсь, ты там не куришь, Спилберг. Я уже говорил, что здесь не курят.
– Джед, хватит.
Кайл показал двери средний палец, потом опустил его, потому что почувствовал себя обидчивым подростком, закрывшимся в собственной спальне. Зазвонил телефон. Кайл вынул его из кармана кожаной куртки.
– Это его телефон. Он говорит по телефону, – голос Джеда, а потом звук отодвигаемого стула.
– Отстань от него, – Макс.
– С кем он говорит?
Макс подошел к двери ванной и участливо спросил:
– Кайл?
Кайл не смог ответить, поскольку на экране высветилось имя: ДЭН. Невозможно. Значит, родители Дэна ищут сына или один из его приятелей? Наверное. Звонят лучшему другу Дэна после обыска в разгромленной квартире. Но как они добрались до его телефона? Кайл нажал на кнопку.
– Да?
– Кайл? – Голос был женский.
– Да, – он сглотнул. Он знал, что Джед и Макс слушают. Дверь распахнется после одного неверного слова.
– Ой, как хорошо. Меня зовут Дженна. Я медсестра из Королевской клинической больницы в Белсайз-Парке. Я звоню от имени вашего друга, Дэниэла Харви.
Кайл закрыл глаза и задержал дыхание. Обнаружили его тело. Он не мог, просто не мог думать об этом.
– Ммм…
– Дэн просил меня позвонить вам.
– Дэн!
– Да, завтра его выписывают. На него напали, и он получил травму. Боюсь, пришлось наложить несколько швов и сделать уколы от столбняка, поскольку его искусали.
– Что? Он жив? Я имею в виду, все ли с ним в порядке?
– Да, но у него еще сломана челюсть, так что он не может с вами поговорить. Врачи полагают, что завтра его можно будет выписать. Вы сможете его забрать?
Кайл покосился на дверь.
– Нет. Я в Америке. Работаю. Над фильмом. Скажите ему, что я все еще занимаюсь фильмом.
– Хорошо. Он попросил меня прочитать вам записку и передать, что он в вас верит. Так сказано в записке. А еще там вопрос: «Они придут за мной снова?» Это не мое дело, но, возможно, Кайл, вам стоило бы сообщить об этом в полицию.
– Нет-нет, дело не в этом. Это касается фильма. Он спрашивает меня о фильме, над которым мы работаем.
Кто-то дернул дверную ручку. Потом послышался стук.
– Кай? – спросил Макс. – С кем ты разговариваешь?
Кайл прикрыл трубку рукой:
– С Дэном! Пошли все к черту!
На несколько секунд Макс замолчал, потом о чем-то спросил Джеда, хотя слов Кайл не расслышал.
– Извините, – сказал он в трубку, – передайте Дэну, что я в Америке, мы пытаемся все остановить. Скажите, что я приехал сюда с Максом. Я не могу объяснить. Скажите, чтобы он шел к Маусу, когда выйдет из больницы. Да, к Маусу, он знает, кто это. – Кайл заговорил шепотом: – Очень важно, чтобы он встретился с Маусом.
Кайл повесил трубку и открыл дверь.
Снаружи стояли Макс и Джед. Старик приподнял одну бровь – ту, которая еще шевелилась. Джед улыбался и держал в руке пистолет.
ТридцатьСан-Диего.
26 июня 2011 года. 8.30
– Макс. Тут везде камеры.
– А за ними кто-нибудь следит? В любом случае, смотри себе под ноги, как я велел. Ты вообще способен выполнить простейшие инструкции?
Слишком поздно. Он попал в объектив минимум трех камер, пока они с Максом шли к воротам по боковой дорожке.
– Серьезно, Макс? Мы ломимся на штурм через главный вход!
Старика явно тяготили нелегкие мысли, о содержании которых Кайл мог только догадываться. Правда, навряд ли они сильно отличались от его собственных. Но вопросы здорово раздражали продюсера худшего дня в жизни Кайла. «Вот и отлично».
Они остановились у ворот, выкованных в виде павлиньего хвоста в стиле ар-деко: длинные перья из стальных полос и инициалы Р. Ф. посередине. Каменные колонны по сторонам были увенчаны такими же коронами, как на небоскребе Крайслер-билдинг. Длинные стальные флагштоки тянулись к синему безоблачному небу. Белая каменная стена, увитая плющом, окружала территорию.
Сам дом отсюда не был виден. Сквозь стальные павлиньи перья виднелась только дорожка из розового гравия, окаймленная клумбами полевых цветов и нестрижеными живыми изгородями. Время от времени маленькие черные камеры, закрепленные на стенах, высовывались из плюща и обводили объективом улицу и пространство перед воротами.
