Она пересказала сообщение, оставленное Максом.
— Он говорит, что если я не встречусь с ним, то между нами все кончено.
— Все кончено в любом случае, — буркнул Сцинк.
— Прошу вас, не надо.
— Перезвони и оставь собственное сообщение. — Губернатор продиктовал Бонни детали: место, время, кто будет присутствовать при встрече.
После того, как Бонни передала сообщение, Сцинк сделал еще один звонок. Когда они вернулись в машину, Августин надавил на газ и резко рванул с места. Бонни успокаивающе положила свою руку на руку Августина, а он при этом печально улыбнулся.
Они быстро домчались до поворота на дорогу № 905. Сцинк предположил, что полиция уже установила кордон у разводного моста «Джюфиш-Крик», а как только прибудут патрульные машины с материка, еще один кордон будет выставлен в Кард-Саунд.
— Так куда же мы поедем? — поинтересовалась Иди Марш.
— Терпение.
Иди и губернатор сидели на заднем сиденье, на коленях Сцинк держал чемодан, вынутый из багажника «кадиллака», чтобы освободить место для Кусаки.
— Водитель, зажги, пожалуйста, свет, — попросил Сцинк.
Августин начал нажимать кнопки на приборной доске, пока под потолком не загорелась лампочка. Губернатор сломал замки чемодана и открыл его.
— Ну-ка, что тут у нас!
* * *
Патрульные всю ночь ждали у моста «Джюфиш-Крик». Как и предполагал Джим Тайл, ни черный джип, ни серебристый «кадиллак», угнанный от магазина в Ки-Ларго, так и не появились у моста. Пострадавший француз скупо описал вооруженного угонщика как «типичного грабителя».
На рассвете полицейские сняли кордон и двинулись в сторону Аппер-Кис. Им понадобилось три дня, чтобы обнаружить «кадиллак», брошенный на старой тропе контрабандистов в стороне от дороги № 905, всего в нескольких милях от престижного клуба «Океанский риф». Полиция подождала еще двое суток и только после этого объявила об обнаружении автомобиля. О пулевом отверстии в приборной доске она умолчала, так как не хотела попусту тревожить обитателей и гостей «Океанского рифа», среди которых было много влиятельных фигур. Многие из них и так уже находились в подавленном настроении из-за своих вилл, пострадавших от урагана. Новость о том, что опасный убийца скрывается в мангровых лесах, могла усугубить и без того напряженные отношения между Таллахасси и Вашингтоном. А от посетителей «Океанского рифа» можно было ожидать серьезных неприятностей.
Но, как оказалось, никакой опасности вовсе не было.
* * *
Большинство мужчин-молодоженов, неожиданно брошенных женами, испытывали бы горе, ревность и ярость. Однако Макс Лам, к его же счастью, был полностью занят, буквально ослеплен своей карьерой.
Мозг Макса постоянно был охвачен лихорадочными мыслями, которые, однако, не имели никакого отношения к его сбежавшей жене. Он думал о том, что сказал ему полоумный похититель: «Ты должен что-то оставить после себя».
Они тогда ехали в кузове грузовика и обсуждали незабываемые рекламные девизы. Максу нечем было похвастаться, кроме недолговечных строчек из рекламы «Плам Кранчиз». Так как рекламная кампания хлопьев провалилась, начальство стало чаще привлекать Макса к объявлениям и графическим проектам, чем к составлению текстов рекламы.
А это удручало Макса, поскольку он считал себя несомненно талантливым составителем рекламных текстов и верил, что ему вполне по силам создать такой рекламный девиз, который войдет в лексикон всей нации… один из тех классических девизов, о которых упоминал похититель. Если хотите, это и будет его наследием.
Теперь, когда сигареты «Бронко» ушли в прошлое, Максу оставалось только заново покопаться в своих былых рекламных проектах. Чересчур газированная содовая, которую подавали в самолете на пути в Майами, заставила Макса вспомнить о шипучем напитке «Олд Фейтфул». Пик популярности этого напитка пришелся на лето 1962 года, и с тех пор доля его на мировом рынке безалкогольных напитков уменьшилась практически до минимума. В задачу рекламного агентства «Родэйл» входило освежить в памяти покупателей напиток «Олд Фейтфул», за что эксцентричная мормонская семья, владевшая компанией по производству напитка, была готова выложить кругленькую семизначную сумму.
В рекламном агентстве «Родэйл» все считали рекламный проект напитка «Олд Фейтфул» очень выгодным, но безнадежным. Никому не нравился этот напиток, трехсотграммовая бутылочка которого вызывала громоподобную отрыжку, часто не проходившую в течение нескольких дней. Как-то во время вечеринки подвыпивший Пит Арчибальд предложил шуточную рекламу: «Вы никогда не забудете шипучий напиток „Олд Фейтфул“, потому что он вам этого не позволит!».
И вот теперь, лежа в одиночестве в доме Августина, Макс Лам смаковал перспективу воскрешения напитка «Олд Фейтфул» с помощью всего одного рекламного девиза. Это могло сделать его легендой на Мэдисон-авеню. Для вдохновения Макс листал «Справочник покупателя». До рассвета он придумал различные аллитерации, каламбуры и метафоры. О Бонни Макс и не вспоминал.
В конце концов, он придумал нечто такое, что, по его мнению, звучало как хорошая шутка для подростков и одновременно как удачная острота для молодых людей: «Напиток „Олд Фейтфул“ пощипывает вас в таких местах, о существовании которых вы и не подозревали!».
Макс настолько возбудился, что не мог уснуть. Он еще раз попытался дозвониться до своей квартиры в Нью-Йорке. Бонни дома не было, но она оставила ему сообщение, которое временно заставило Макса забыть о шипучем напитке «Олд Фейтфул». У него начало покалывать шею под воротником рубашки, потом шея вспотела, и в таком лихорадочном состоянии Макс пребывал до самого утра.
Эти симптомы не удивили Макса. Перспектива встречи с женой означала новую встречу с полоумным похитителем. Только идиот не испугался бы этого до чертиков.
Кусака приходил в сознание с ощущением того, что находится где-то, где не был уже двадцать два года — в кресле дантиста. Ему казалось, что дантист навис над ним, и Кусака чувствовал, как большие, ловкие руки копошатся у него во рту. Когда Кусаке последний раз ставили пломбу, он машинально прикусил дантисту большой палец правой руки. Но на этот раз его усыпили с помощью ружья, стреляющего шприцами со снотворным.
— Лестер Мэдокс Парсонс! — Дантист попытался разбудить его.
Кусака открыл глаза, но их застилала пелена. Постепенно из психоделического тумана выплыли борода с проседью и ухмылка. Дантист в пластиковой шапочке для душа? Кусаку передернуло.
— Что-о-о? — промямлил он.
— Расслабься, шеф.
Низкий смех дантиста прокатился по черепу Кусаки, словно товарный поезд. Рот у него был широко открыт, как будто Кусака приготовился к тому, что ему будут сверлить зуб. «Ну, давай, — подумал Кусака, — побыстрее заканчивай со всем этим».
И тут он услышал жужжание. Отлично!
Но жужжание не во рту, а в ушах. Мухи. У него в ушах летают проклятые мухи!
— Уффф! — Кусака резко помотал головой. Голова болела. И ко всему его еще неожиданно окатила волна соленой воды. Кусака откашлялся, но все равно в выступающей нижней челюсти, как в цистерне, скопилась какая-то теплая жидкость.
Теперь он окончательно проснулся. И все вспомнил. Туман в голове рассеялся. Кусака увидел костер. Иди, потную и босую. И молодую новобрачную, Бонни, которая обнимала гада, выстрелившего в него.
— Эй, Лестер. — Это был не дантист, а одноглазый псих, держащий в руках пустое ведро.
Но Кусака явно чувствовал холодный стальной предмет, распиравший его челюсти. Предмет этот врезался в небо, прищемив нежную ткань под языком, и был он настолько тяжелым, что голова Кусаки наклонилась вперед. Нечто такое, что торчало диагонально вверх от подбородка ко лбу.
Какой-то тяжелый стержень. Кусака сконцентрировал взгляд, сведя глаза в одну точку. Стержень был красного цвета.
Ох, проклятье.
Он заскулил, пытаясь встать, но ноги не слушались. Ватными руками Кусака попытался вытащить предмет, распиравший ему рот, но безрезультатно.
Сцинк показал ему небольшой хромированный ключ и сказал:
— Фирма гарантирует.
— Не-е-ет!!
— Ты застрелил моего друга. Ты назвал его ниггером. — Сцинк тяжело вздохнул. — Ты избил женщину, бросил ее на дороге, украл обручальное кольцо ее матери. Так что мне с тобой делать?
— Пррр…
— Конечно. Теперь ты просишь прощения.
На берегу появились Иди, Бонни и Августин. Сцинк опустился на корточки рядом с Кусакой.
— Как и многие другие виды, ты уже давно должен был вымереть. Слышал когда-нибудь о Чарльзе Дарвине?
Кусака закивал головой, и с его ресниц вспорхнули москиты.
— Вот и хорошо. Значит, ты понимаешь, что должно произойти. — Сцинк обернулся к своим спутникам. — Скажите кто-нибудь мистеру Лестеру, где мы находимся.
— Крокодиловы озера, — сообщил Августин.
