будто все играли в прятки со слепым, наполовину глухим ищущим, один слог на тон выше – и ты попался. Кайл не хотел становиться частью этой странной игры, но слух невольно разбирал произносимые в соседней комнате слова, дыхание перехватило, он понял, зачем миссис Ройс позвала его к себе домой.
– Нет… нет! – судорожно бормотал Кайл. – Это все неправда, нет…я не верю.
Он не замечал, что говорит вслух, что его могут услышать из соседней комнаты, он не замечал больше ничего. Набравшись смелости, Кайл выглянул из-за угла прихожей в гостиную. Прошло меньше секунды – больше он вынести не смог – и вот он уже прижат к стене, его колени нервно дергаются, а спина сама собой опускается вниз по шершавой стене.
Вернулась миссис Ройс в траурном черном платье и с какой-то книжкой в руках, она застала Кайла сидящим подле стены с потухшим взглядом и тихонько позвала его:
– Кайл. – Нет ответа. – Кайл.
Грудь его пульсировала от боли, словно в нее вогнали кол. Из уважения к Джулии он нашел в себе силы подняться на ноги, иначе остался бы так сидеть, пока последняя слеза ни скатится с его щеки, а глаз ни станет суше поверхности марса.
– Поверить не могу, как ты изменился с тех пор, когда мы виделись последний раз. Ты стал совсем взрослым, – насколько могла искренне порадовалась Джулия.
Голос его дрогнул.
– Он умер, да? Скажите прямо, без всей этой мишуры, – сказал он, хотя и так знал страшный ответ.
Глаза Джулии заполнили слезы, и она, не сдержав эмоций, крепко обняла Кайла. Он почувствовал, как судороги сводят ее холодное тело, насколько ледяны руки, обвивающие его шею, что он даже почувствовал жар, как от синего пламени.
– Ты и правда вырос, Кайл, – прошептала Джулия ему на ухо. – Пока тебя не было, я все мучила себя мыслью, как тебе все сказать.
– Как это случилось? – выдавил Кайл.
Всхлипы Джулии не прекращались, она больше не могла сдерживаться. Поверх ее плеча Кайл увидел, что в прихожую вошел мистер Ройс, идеально выбритый и в траурном костюме, и недовольно уставился на них, словно застал свою жену с бывшим мужем, которого собственноручно выгнал из дома.
Джулия отстранилась от Кайла и подошла к мужу. Взяв его за руку, она с осторожностью сказала:
– Дай мне минуту, ладно?
Тот нехотя кивнул и, прежде чем удалиться, бросил долгий неодобрительный взгляд на Кайла.
– Он все еще недолюбливает тебя, я не знаю, честно, почему, – сбивчиво сказала Джулия. – Я ему говорила не раз, что ты ни при чем, но он, – Джулия понизила голос, – да простит меня Бог, как баран отзывается о тебе исключительно с неприязнью, а то и вовсе обвиняет, в чем только можно.
– Я, – начал Кайл, – я не был Марти лучшим другом и вряд ли когда-либо стал бы им. Но я ценил его, а он меня еще сильнее. Незадолго до…я хотел влить его в свою компанию, хотел, чтобы у него появились новые друзья, чтобы Марти больше не был одинок. Я и представить не мог, что все может так быстро закончиться…
– Кайл. – Джулия сжала его руку в своей. – Все мы что-то не успели сделать для Марти. Ты очень много для него значил, я же в упор не хотела этого признавать. Но… Видя, как Марти изменился за последнее время, что рассказывал мне про тебя, я в корне изменила свое мнение.
Кайл готов был разрыдаться как маленький ребенок, которого тронула до глубины его молодой души сделанная руками мамы игрушка. Скупые слезы подступали к его глазам, но он усилием воли сохранил самообладание.
– Он сам захотел измениться, и это главное, – сказал он. – Не стоит отдавать все лавры мне. Вы должны им гордиться.
Джулия всхлипнула и закрыла нос рукавом. Странную книгу с альбомными листами она по-прежнему держала в руке, и Кайл то и дело бросал на нее взгляд. Затем Джулия сказала:
– Если тебе не тяжело, то можешь пойти попрощаться с ним, пока есть такая возможность.
– А как же мистер Ройс? – спросил Кайл.
– Не волнуйся, я пойду с тобой.
Джулия под руку провела Кайла в гостиную, удивленные двадцать пар глаз собравшихся родственников сопровождали каждый их шаг. Они смотрели на них, будто затаившиеся в стенах замка крысы, впервые видящие живого человека. Перед раскрытым гробом двое человек – поседевший мужчина с костылями и невысокая женщина с черной сеткой, закрывающей лицо, – расступились. Джулия отпустила руку Кайла и отошла к мужу. Тот, насколько мог себе позволить в такой обстановке, выказывал свое негодование тем, что Джулия подпустила к гробу их сына какого-то малолетнего оборванца в уличных джинсах и куртке.
«Слава Богу, он хоть догадался снять обувь», – сказал жене Мартин Ройс.
Кайл все еще не мог поверить в то, что видят его глаза. Может, это затянувшийся сон, и это не его близкий друг лежит сейчас в раскрытом гробу, одетый в похоронный костюм? Не обращая внимания на десятки пар сконцентрированных на нем глаз, Кайл крепко стиснул веки и резко поднял их. Перед глазами появилась рябь, но ужасающая картина никуда не делась.
Марти лежал в гробу, словно спящий младенец в своей первой кроватке среди еще нескольких новорожденных. Ничто не нарушало покой спящего: ни голоса вокруг него, ни пение ветра за окном, ни лай соседской псины. Кайл не мог выносить вида своего покойного друга и старался не смотреть в его бледное лицо, на котором исчезла даже красная угревая сыпь. Как он ни старался, не вспомнил, покрывала ли она его в день их последней встречи.
Марти лежал перед ним без своих очков-биноклей, которые неизменно увенчивали его глаза. Без них он стал похож на другого человека, никогда не знавшего Кайла. И костюм этот был для него дик: черные брюки с пиджаком и туфлями, белая рубашка без галстука или бабочки – Марти никогда не носил такого и всячески противился, когда его родители заставляли надевать парадный костюм в первый и последний учебные дни.
Перед Кайлом лежал незнакомец, который каким-то образом принял внешность Марти. Такой близкий и такой чужой… Кайл не чувствовал ни ног, ни рук, лишь горячая кровь струилась по жилам, согревая его в этот холодный час.
Кайл не нашел для Марти слов, и, не переставая, клял себя за это. Марти больше нет с ним, и самого Кайла не было рядом, когда перед ним открылась последняя в небо дверь. Как это произошло, по чьей вине? Если есть виновник, то он, считай, уже не живец.
