– А есть альтернатива? – спросил аль-Сабун, мысленно уже смирившись с тем, что уникальная находка вскоре будет варварски разграблена.
Рашид посмотрел на него с сочувствием.
– Дорогой коллега, – сказал он и выдержал паузу в ожидании реакции ученого. Тот промолчал. – Не вы, так кто-нибудь из лагеря обязательно расскажет нам, где гробница, если мы хорошо попросим…
– Но они ничего не зна… – вскричала Ванесса и осеклась.
Она прикусила губу, поняв, что сболтнула лишнее. Бедуин молниеносно обернулся, и его глаза злобно засверкали.
– Значит, только вы трое в курсе? – спросил он, не ожидая, впрочем, никакого ответа. – Ну, тогда я уверен, что оба господина весьма благоразумны и не хотят, чтобы с девушкой что-то случилось. Стоит ли мне говорить яснее?
Бедуин приблизился к Ванессе, но трогать ее не стал. Он лишь недвусмысленно смотрел то на Кевина, то на Ахмеда. Ванесса задрожала: она понимала, что этот человек не остановится ни перед чем, чтобы достичь цели.
Гамильтон посмотрел на Ванессу взглядом, полным отчаяния. Он откашлялся, чтобы начать говорить, но аль-Сабун его опередил:
– Не трогайте женщину. Я вас отведу.
Бедуин расплылся в широкой улыбке.
– Я знал, что вы разумный человек, – примирительно развел он руками. – Ну что значит кучка золота по сравнению с жизнью человека, правда?
– Аллах тебе судья. Будешь вечно жариться в геенне огненной, – процедил Ахмед.
Бедуин рассмеялся. Он с силой дернул египтянина, подняв его со стула, и толкнул к выходу из палатки. Ванесса смотрела на него, едва сдерживая гнев. Если бы не Кевин, крепко державший ее сзади за плечи, она, наверное, вцепилась бы наглому бандиту в лицо. Девушка не выдержала и расплакалась.
– Это все моя вина! – рыдала она.
Гамильтон неуклюже пытался ее утешить:
– Он все равно узнал бы. Он бы стал пытать или избивать кого-то из нас. Так что не надо себя корить.
– Представь только, что станет с нашей бесценной находкой… – всхлипывала она.
Профессор молчал и только мрачно смотрел в одну точку…
* * *
Сердце Ахмеда обливалось кровью, когда он вел главаря банды к гробнице. За ним последовала часть бедуинов, другие остались в лагере. С отвращением думал аль-Сабун о грязных, жадных до наживы руках, которые собираются осквернить золотые статуи египетских богов и прочие святыни. Он думал о том, что, конечно, мог выйти один на один с Рашидом и победить его, но этого было бы недостаточно: в банде слишком много людей, и другие бедуины рано или поздно прознали бы о том, что экспедиция нашла сокровища. Он не держал зла на Ванессу, понимая, что бандиты в любом случае нашли бы слабое звено в их команде.
Спрыгнув в яму с сокровищами, Рашид какое-то время стоял в оцепенении: он не верил своим глазам. Придя в себя, главарь сделал знак одному из своих людей. Тот, довольно грубо схватив аль-Сабуна, повел его назад, проводив до самой палатки. Там троих ученых связали и оставили лежать на полу.
Главарь, опьяненный свалившимся на него неслыханным богатством, носился по гробнице, словно маленький ребенок. То хватал одну драгоценность и, цокая языком, рассматривал ее, то, по привычке воровато озираясь, прятал в карман другую. Его сообщники тоже упивались радостью наживы: они без разбору кидали в мешки сокровища, не заботясь о том, что могут повредить бесценные артефакты.
Али, дюжий бородатый бедуин, внезапно выронил из рук шкатулку с серебром и, словно зомби, вытянув руки вперед, подошел к стене, на которой было начертано проклятие. Вряд ли этот необразованный человек был знаком с древним египетским письмом. Однако его заворожили загадочные иероглифы. Глаза Али закатились, он поднял руки вверх и каким-то странным голосом забормотал:
– Проклятие… Над нами нависло древнее проклятие! Нужно спасаться, пока не поздно!
Рашид подбежал к нему и, дав подзатыльник, попытался опустить руки бедуина:
– Али, ты спятил?
– Разве вы не видите? Проклятье фараона среди нас! – ответил бородач. – Бросайте мешки и убегайте!
Рашид махнул рукой.
– Займитесь им, – небрежным жестом показал он на Али.
Два здоровяка схватили завороженного товарища под руки и вытащили наверх.
На грабителей случай с бородачом произвел впечатление. Они оставили свои мешки и застыли в оцепенении. Грабеж и насилие были для них обычным делом, однако смерти и проклятий они, весьма суеверные люди, боялись больше всего на свете.
– Работать! – скомандовал Рашид. – Али, похоже, перебрал вчера.
Постепенно бедуины отошли от шока и продолжили сваливать все то, что считали ценным, в мешки.
Разбойники обрадовались, когда Рашид распорядился остаться на ночлег в лагере. Они сильно вымотались. У всех без исключения кружилась голова, кого-то тошнило: внизу одновременно находилось человек пять или шесть, и из-за нехватки воздуха было очень тяжело дышать.
Аль-Кандассар вернулся к археологам. Трое ученых по-прежнему лежали связанные в палатке доктора.
– Зашел поблагодарить, – сказал он. – Я вам очень обязан.
– Да заткнись ты! – раздраженно бросила Ванесса.
– Какие грубые слова из такого милого ротика! Ай-я-яй! – незлобно рассмеялся Рашид. – Может быть, вы найдете более добрые слова? Смотрите, что у меня есть!
Он показал из-за спины небольшой мешочек, пошарил в нем рукой и вытянул изящное колечко в форме змеи. Ее зеленые глаза были сверкающими изумрудами. Рашид подошел к Ванессе, взял ее руку и надел колечко на указательный палец. Оно оказалось немного мало, и Рашиду пришлось слегка надавить, чтобы кольцо село как следует. Наверное, он что-то нажал на кольце – в мгновение ока в его шею вонзился маленький, едва заметный шип. Араб застыл, удивленный и не понимающий, что произошло. Он ощупал свою шею и ойкнул, уколов палец. Рашид побледнел, а еще через несколько секунд упал замертво.
– Эй, вы, там! – крикнул Гамильтон двум арабам, стоящим на страже перед палаткой.
Те не шелохнулись. Тогда аль-Сабун крикнул им что-то по-арабски. Оба стражника вбежали в палатку, увидели тело своего главаря и, отчаянно жестикулируя, снова выбежали на улицу. Послышались голоса. Кто-то был на взводе, другой перешел на истеричный визг. Чуть позже в палатку снова вошли те же двое и вынесли тело аль-Кандассара.
Через несколько минут караван разбойников исчез в неизвестном направлении. Бедуины уехали, оставив всех без исключения археологов связанными…
– Как вы думаете, он умер? – спросила Ванесса.
– Это интересует меня меньше всего, – грубо отозвался аль-Сабун. – Подумайте лучше о том, что мы до сих пор связаны и умираем от жажды!
Ванесса извивалась, пытаясь освободиться от проклятых веревок. Они очень больно врезались в кожу.
– Попробуйте повернуться ко мне спиной, – предложил доктор. – Узлы-то сзади. Может, удастся развязать друг другу руки?
Им удалось лечь спиной друг к другу. Между тем с улицы доносились стоны и мольбы о помощи других коллег. «Неужели никто из них не может придумать, как освободиться?» – удивлялась Ванесса. Но она сама была связана. И аль-Сабун тоже, а он-то всегда находит выход из сложной ситуации.
– Какая неподатливая, – пробурчал доктор. – Это я о веревке, а не о вас, Ванесса! – добавил он ехидно.
– Да такому мужчине как вы… – вспыхнула та. – Да я клещами не прикоснусь к такому, как вы!
– Почему нет? Может быть, я единственный нормальный мужчина в вашем окружении? Другие-то сбегут тут же, когда узнают ваш характерец…
– Оставьте ваши плоские шуточки знаете для кого! – не выдержал Гамильтон. – Для ночных клубов! И вообще, хватит собачиться, – посмотрел он гневно на Ванессу.
Араб улыбнулся:
– Извините меня, профессор. Я не хотел задеть ваши чувства, – он посмотрел на девушку, – и ваши, мисс Кэмерон. Не могли бы вы только наклониться назад, а то я никак не могу достать этот чертов узел!
Египтянин несколько минут возился с узлом на руках девушки, и тот, наконец, поддался.
– Есть! Наконец-то! – обрадовался он.
Ванесса расслабилась и помассировала затекшие кисти рук. Все тело адски болело. Но наконец-то она свободна! Она развязала веревку на ногах и освободила мужчин.
– Вы держитесь молодцом. Не ожидал от вас, – похвалил аль-Сабун Ванессу так неожиданно, что та даже растерялась. – Поспешим, надо освободить остальных.
* * *
Многие из археологов пролежали связанными на солнцепеке несколько часов. И первым делом после освобождения они ринулись к баку с водой, который чудом уцелел: все остальное бандиты разрушили или сломали.
